Королева обернулась к Кармину.
– Найди десяток самых трезвых гвардейцев и поставь у входа. Этим дракончикам больше не удастся испортить мне праздник! – Она злобно глянула на троицу, которую затолкали назад в пещеру и теперь возвращали на место горящие камни. – Как вам не стыдно! Мой День яйца только раз в году, я готовлюсь к нему несколько месяцев. Прекратите свои выходки, иначе я последую совету своей гостьи и убью вас прямо сейчас!
Она важно удалилась, и вскоре за стеной огня уже мелькали оранжевые спинные гребни и слышались грубые голоса. Цунами потянула Глина и Звездокрыла в дальний угол, где ветер, свистевший в узких окнах, мешал подслушивать.
– Не припомню такого в свитках, – прошептала она.
Звездокрыл задумчиво покачал головой.
– Была одна легенда, – ответил Звездокрыл, – ещё до Пожара, но я никогда не принимал её всерьёз, да и взрослые ничего такого не говорили. Красные яйца вроде бы даже не особенная редкость.
– Вы о чём вообще? – спросил Глин.
Цунами стукнула его когтем по лбу:
– О тебе, остолоп! А ещё о твоей дрянной подружке.
– Что? О ком?
– О той, – пояснил Звездокрыл, – которая выдала нас королеве, вместо того чтобы помочь бежать.
– Ах, вот оно что… Думаешь, это Беда? Зачем ей?
– Чтобы удержать тебя здесь, идиот! – зашипела Цунами. – Вот что бывает, когда любезничаешь с маньяками-убийцами.
– А при чём тут красные яйца?
– Ты вообще помнишь пророчество? – поморщился ночной дракончик.
Глин смутился. Воспитатели заставляли учить пророчество снова и снова, но в голове у него мало что оставалось.
– За земляными в болотную топь нырни, – процитировал Звездокрыл. – В яйце цвета крови драконьей скрыты они. – Он выжидательно посмотрел на земляного. Повисла тягостная пауза.
– Так это про меня? – догадался, наконец, Глин.
– Да ну его, лучше легенду расскажи! – потребовала Цунами.
– Там было что-то о земляных из яйца цвета крови – будто бы они могут проходить сквозь огонь…
Она презрительно фыркнула.
– Всего-то? Никакой нам от этого пользы.
– А вот были бы у меня с собой свитки… – мрачно проронил ночной.
– Послушайте, – вмешался Глин, – такого не может быть! Кречет столько раз меня обжигала на тренировках…
– А где твои шрамы? – парировала Цунами. – Она жгла тебя больше всех, но всё заживало за день.
– Но ведь болело же! – Глин поморщился от воспоминаний.
– Грязь! – воскликнул Звездокрыл. – Драконы черпают силы в своей природной среде. Например, морские – в солёной воде. А тебе нужна была грязь, чтобы твои способности пробудились! – Он помолчал, задумавшись. – А тогда… Может, мне требуется лунный свет?
Цунами кивнула.
– Если так, то Когти мира просто идиоты, что держали тебя взаперти.
Глин с сомнением покачал головой.
– Мы сидели на тех скалах не одну ночь, и что? Ты что-нибудь такое почувствовал?
Ночной дракончик печально взглянул на звёзды за окном.
– Нет, – признался он. – Хотя… Может, я просто не знаю, что должен чувствовать?
Они снова помолчали.
– Значит, думаете, Беда нас предала? – снова начал Глин.
– Да точно, – дёрнула хвостом Цунами, – не хочет терять тебя, вот и всё.
– Как это грустно, – вздохнул он, – у неё теперь совсем нет друзей.
– Глин! – Цунами в отчаянии закатила глаза. – Перестань её жалеть! Она нас предала – понимаешь? И кстати, Беда тебя явно считает больше, чем другом. – Да ладно, брось, я всё понимаю. – Она шутливо толкнула его крылом. – Ты красивый и всё такое… Только не вздумай её прощать, тогда вообще на шею сядет!
– И вообще, держись от неё подальше, – прищурился Звездокрыл, – таким доверять нельзя.
– Теперь она и Солнышко не спасёт, – уныло вздохнул Глин.
Цунами кивнула.
– Да уж, придётся самим.
– Но только завтра, – добавил Звездокрыл.
Все трое обернулись к дверям, где за стеной огня выстроились грозные стражи. Даже если Глин передвинет горящие камни, с такой толпой никак не справиться.
– Ничего, что-нибудь придумаем, – тряхнула головой Цунами.
Глин устало вздохнул. Он почти не спал после боя с Фьордом.
Дракончики улеглись на полу вповалку, как когда-то, прежде чем им исполнился год и Кречет заставила спать, как положено взрослым, на каменных лежаках. Уютное тепло и теснота успокаивали. Сожаление о своей доверчивости и страх перед завтрашним днём мигом вылетели у Глина из головы, и он крепко уснул без всяких кошмаров.
Глава 25
Утром дракончиков разбудил топот и рёв команд. Они едва успели протереть глаза, как в пещеру толпой повалили стражники, сметая хвостами в бассейн догоревшие угли. Цунами сразу схватили и потащили к арене, а Глина с Звездокрылом погнали в обратном направлении вверх по туннелю.
– Погодите! – крикнул Глин. – Куда вы её? Мы хотим с ней!
– Нет, вы его только послушайте, – ухмыльнулся стражник, – жить надоело?
– Ничего, успеешь ещё за подружкой, – буркнул другой.
Поднявшись по широкой лестнице с чёрными ступенями, дракончики, моргая, вышли на яркий солнечный свет.
Они стояли на королевском балконе над ареной. Королева Пурпур, уже восседавшая на троне, встретила их милостивой улыбкой.
– Думаю, за этим боем вам будет приятнее наблюдать с самых лучших мест. – Она кивнула на арену, где Цунами, извиваясь и рыча, отбивалась от стражников.
На Глина и Звездокрыла надели тяжёлые цепи и приковали к кольцам в полу. Великанша Огонь стояла у своего трона, даже не присев, и бросала злобные взгляды на всех вокруг. Она явно предпочла бы драться сама, чем смотреть на других.
Глин отпрянул от неожиданности, натянув цепь, когда стражники втащили на балкон мраморное дерево с Ореолой. Радужная всё так же лежала на ветвях, обвивая ствол хвостом, а её чешуя мерцала изумрудными и синими переливами. Когда дерево проносили мимо драконят, Глин уловил чуть заметное движение её полузакрытых глаз, во всяком случае, он очень надеялся, что так и было.
Огонь тоже уставилась на Ореолу, чёрные глаза огромной драконихи заблестели.
– Это моя новая игрушка, – небрежно объяснила Пурпур. – Хороша, правда? Не думаю, что у другой королевы найдётся свой радужный дракон.
– Только корм переводить, – буркнула Огонь с плохо скрытой завистью.
– Она почти не ест, – возразила Пурпур, – это скорее экзотическое растение, чем дракон. Вода, солнечный свет, фрукты, ну и обезьянка-другая время от времени, вот и всё, что требуется. Пускай поживёт, пока не наскучила.
