В туннеле воцарилась жутковатая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием. Даже стук собственного сердца теперь казался Кресс невыносимо громким.
Убедившись, что оба стражника мертвы (или в ближайшее время точно не доставят проблем), Ясин убрал оружие в кобуру.
Торн, удивленно моргнув, уставился на бывшего гвардейца, который спокойно поправлял рубашку. Он, кажется, собирался что-то сказать, когда Ико с криком «Кресс!» кинулась к девушке и неловко обняла ее одной рукой.
Кресс от такого горячего приветствия едва не упала, но тут же отыскала глазами Торна. Несколько секунд он смотрел на нее, изумленно раскрыв рот, а потом, всклокоченный, побитый, еще не отдышавшийся после драки, спотыкаясь, бросился вперед, чтобы заключить их с Ико в объятия. Кресс зажмурилась, чувствуя, как к глазам подступают горячие слезы. Его рука на ее плечах. Небритый подбородок колет лоб. Косичка Ико у нее во рту.
Никогда еще Кресс не чувствовала себя такой счастливой.
– Пора идти! – резкий голос Ясина вернул ее с небес на землю.
Ико отступила назад, но Торн воспользовался этим, чтобы взять лицо Кресс в свои ладони. Он смотрел на нее так, словно не верил своим глазам. И поймал пальцем первую слезинку.
Кресс внезапно обнаружила, что смеется, и плачет, и снова смеется. Она опустила голову и вытерла слезы.
– Нельзя плакать, – сказала она. – А то будет обезвоживание.
Торн снова сжал ее в объятиях.
– Это и в самом деле ты, – сказал он, и Кресс почудилось, что голос его дрогнул. – Слава звездам.
– Когда я сказал, что нам пора, я имел в виду, что нам действительно пора! – напомнил Ясин.
Торн в последний раз прижал ее к себе и отпустил, чтобы повернуться к лунному гвардейцу. Щека капитана едва заметно дернулась, и в следующий миг кулак Торна впечатался в челюсть Ясина. Кресс изумленно вскрикнула.
Ясин покачнулся, озадаченно ощупывая лицо.
– Это тебе за то, что предал нас на Земле, – жестко произнес Торн. – А это, – он вдруг обнял Ясина, ткнувшись лбом ему в плечо, – за то, что позаботился о Кресс.
Гвардеец закатил глаза.
– О последнем я уже начинаю жалеть. – Он решительно отпихнул Торна. – Я смотрю, зрение к тебе вернулось. Отлично. Давай обыщем стражников и наконец выберемся отсюда.
Торн кивнул, наклонился над ближайшим телом и отстегнул нож с пояса стражника. К большому удивлению Кресс, он протянул его Ясину, который после секундного колебания все-таки принял оружие.
– Как вы узнали, где нас искать? – поинтересовался Торн.
– Мы не знали. Мы хотели покинуть купол Артемизии. А где Зима? – нахмурился Ясин.
– Ушла в подполье вместе со Скарлет, – ответила Ико; она была занята тем, что тыкала правую руку, безвольно висевшую вдоль тела. Подергав напоследок онемевшие пальцы, она продолжила: – Ну, или что-то вроде того. Сложно объяснить.
Торн уставился на андроида.
– Ико, что случилось?
Ико надула губы.
– Охранник ударил меня ножом в плечо. Кажется, повредил какой-то провод. – Она повернулась, чтобы показать глубокий порез возле лопатки, и тяжело вздохнула. – Сегодня определенно не мой день.
Кресс улыбнулась ей с искренним сочувствием, но намек на кибернетическую природу Ико напомнил ей о чем-то очень важном.
– Где Зола? – недоуменно спросила она.
Лицо Торна омрачилось, но прежде чем он успел ответить, по туннелю прокатился колокольный перезвон. Кресс подскочила от неожиданности.
Голографический экран на стене посветлел, и появилось изображение придворного мага Эймери Парка.
– Народ Луны, я рад сообщить, что свадебная церемония завершилась. Наша достопочтенная правительница королева Левана заключила брачный союз с Кайто, императором Земли.
Фыркнув самым неподобающим для андроида образом, Ико невольно привлекла внимание остальных.
– Мне, значит, удар ножом в спину, а ей – император Кай. Просто прелестно.
– Церемония коронации, – продолжал тем временем Эймери, – после которой император Кайто станет нашим принцем-консортом, а королеве Леване будет дарован титул императрицы Восточного Содружества Земли, состоится через два дня, на рассвете. – Эймери многозначительно сверкнул глазами. – Наша славная королева приглашает всех граждан Луны присоединиться к сегодняшним празднованиям. Трансляцию свадебного банкета будут показывать во всех секторах. В качестве особого развлечения для зрителей мы покажем необычный судебный процесс. Его должен увидеть каждый житель нашего королевства. Процесс начнется через двадцать минут.
Экран погас.
– Необычный процесс? – нахмурилась Кресс.
– Они схватили Золу, – Торн сверлил потемневшее табло сердитым взглядом. – Волк тоже у них. Скорее всего, их публично казнят, чтобы подавить восстание.
У Кресс по спине пробежал холодок. Через двадцать минут. За это время они даже во дворец вернуться не успеют.
– Мы спасем ее, – как ни в чем не бывало заявила Ико.
– Мне жаль, – Ясин выглядел так, словно ему действительно жаль, – но если Эймери сказал правду, уже слишком поздно.
Глава 49
Зола ударила в стену камеры отверткой, которая торчала из пальца механической руки. Кусочек камня размером с ноготь откололся и упал в кучку таких же у нее под ногами. Вулканическая порода была прочной, но инструменты из титана, которыми снабдил девушку-киборга доктор Эрланд, ей не уступали, и упорства Золе было не занимать.
Внутри нее кипела злость и досада, а страх только подогревал эти чувства.
Гибель Махи снова и снова вставала у нее перед глазами; Зола едва удерживалась от того, чтобы не воткнуть отвертку себе в голову, лишь бы остановить этот жуткий фильм. Она вспоминала бойню в секторе РШ-9, оценивала каждый свой шаг и пыталась понять, как именно она должна была поступить, чтобы спасти Маху от смерти. Освободиться и спасти Волка. Защитить друзей. Одолеть Левану.
Она чувствовала, как в ее душе растет отчаяние.
От стоявшего у стены ведра поднималось зловоние. Зола раздраженно покосилась на покалеченную руку: прислужники Леваны забрали ее лучший палец – тот, что стрелял дротиками, – и заперли с мачехой и сводной сестрой, которые не произнесли ни слова с тех пор, как ее втолкнули в камеру.
Зола понимала, что стража придет за ней раньше, чем она доберется до дверных петель. Понимала, что зря изводит себя бессмысленной долбежкой в стену. Но просто не могла сдаться.
Как они.
Еще один камешек тихо стукнул о пол.
Зола нетерпеливо сдула упавшую на лицо прядь волос, но та тут же вернулась на место.
Встроенные в голову часы сообщали, что Зола торчит в этой камере больше суток. За все это время она не сомкнула глаз. Она знала, что свадьба уже должна подойти к концу. При мысли об этом ей становилось дурно.
