Наконец Лилли сказала:
– Келвин, если есть возможность отложить оружие и…
Ее прервал выстрел. Ослепительно-яркая, как солнце, вспышка мелькнула за спиной у Келвина Дюпре, пуля пронзила своим жалом его затылок, и он повалился вперед, как будто его вдруг дернули за ноги.
Жизнь покинула Келвина еще до того, как его тело перестало дергаться на полу.
Прошло пугающее, грозовое мгновение. Никто не шевелился. Лилли и Боб ошарашенно смотрели прямо перед собой, тишину нарушало лишь тихое журчание крови, выливающейся из головы Келвина, да быстрый стук их сердец. Келвин лежал лицом вниз в разрастающейся темно-малиновой луже. Его затылок был раздроблен выстрелом с близкого расстояния – видимо, сделанным у него из-за спины, откуда-то из гостиной.
А потом Лилли услышала удар – стрелявший уронил пистолет на пол. Раздался тихий шепот детских причитаний.
Лилли посмотрела на Боба, а Боб посмотрел на нее. Его глаза округлились.
– О боже, – пробормотала Лилли, обогнула тело Келвина и выскочила в гостиную, где на коленях возле ее «ругера» двадцать второго калибра стоял Томми Дюпре. Одетый в грязные джинсы и футболку с покемонами мальчик тихо плакал. Лилли подошла к нему. – О боже, Томми, о Господи… – бормотала она, опускаясь на колени и обнимая парнишку. – Иди ко мне, иди.
Мальчик уткнулся носом ей в плечо.
– Я не должен был этого делать, но у меня не было выбора.
– Тс-с-с… Томми, – она провела рукой по его влажным волосам. – Не нужно…
– Я слышал, что он вам сказал.
– Так…
– Как только мертвецы восстали, мама с папой с каждым днем все сильнее сходили с ума.
– Томми…
– Но я думал, что это мама натворит дел…
– Тс-с-с…
– Она первой стала странно себя вести, все твердила, что это Божья воля, и я боялся, что она навредит мне самому, или братишке с сестренкой, или самой себе.
– Полно, полно, успокойся – Лилли крепко обняла мальчишку, и Боб взволнованно посмотрел на них. У Лилли по лицу струились слезы. – Не нужно ничего объяснять, Томми, я все понимаю.
Томми зарылся лицом в складки ее футболки. Его приглушенный голос стал немного спокойнее.
– Я верю в Бога, но Он не такой, как они Его описывают, – он поежился. – Сначала папа сказал, что эта эпидемия стала нашим наказанием, а потом принялся говорить во сне, прося Бога, чтобы он забрал его, забрал прямо сейчас.
– Ладно, Томми, хватит, – она прижала его к груди. – Хватит.
Мальчишка отстранился и сквозь жгучие слезы посмотрел на нее.
– Он мертв?
– Твой отец?
Томми кивнул.
– Я его убил?
Лилли снова бросила тяжкий взгляд на Боба, и тот медленно кивнул. Лилли не знала точно, кивает Боб потому, что хочет, чтобы она сказала мальчишке правду, или потому, что так подтверждает, что Келвин Дюпре мертв… или по какой-нибудь другой, глобальной причине вроде того, что все это было предопределено, поэтому всем стоит просто смириться. А может, по всем причинам сразу. Лилли утерла слезы и посмотрела на мальчика.
– Да, милый, к несчастью, твой папа… – она вдруг почувствовала такой сильный укол тоски, что у нее перехватило дыхание. Она не могла посмотреть на тело, лежащее у нее за спиной. Она ведь полюбила этого человека. Несмотря на все его недостатки, на фанатичную религиозную философию, она полюбила его. Она хотела создать с ним семью. А теперь она, не поднимая глаз, пыталась вымолвить слова, которые, казалось, весили целую тонну. – Его больше нет.
Томми не ответил, просто опустил голову и тихо заплакал. Слезы катились у него по щекам и срывались с кончика носа.
Боб, похоже, понял, на что намекала эта пауза, склонил голову, повернулся и вошел в спальню. Он встал на колени, прощупал шею Келвина в поисках пульса, ничего не ощутил, развернулся, стянул одеяло с кровати и осторожно – почти что с нежностью – накрыл одеялом еще не остывший труп. Затем Боб взглянул на Лилли и Томми.
Мальчишка перестал плакать. Проглотив свою печаль, он посмотрел на Лилли.
– Я попаду в ад?
Лилли печально улыбнулась.
– Нет, Томми. Ты не попадешь в ад.
– Нам нужно выстрелить в него еще раз?
– Что?
– Нам нужно выстрелить ему в голову, чтобы он не обратился?
Лилли устало вздохнула.
– Нет, – она погладила мальчишку по щеке. – Он не обратится, Томми.
– Почему?
– Ты попал ему в голову.
– О…
Томми более или менее успокоился, и Лилли подвела его к старому, покосившемуся креслу, которое стояло возле стены. Усадив его, она сказала:
– Приятель, посиди здесь немного, мне нужно поговорить со стариной Бобом.
Томми кивнул.
Лилли поспешила в спальню, где Боб уже заталкивал сумку обратно под кровать. Кряхтя, он быстро проверил ее положение, чтобы удостовериться, что она лежит, как прежде.
– Они придут с минуты на минуту, – вполголоса сказал он Лилли, стараясь, чтобы парнишка не услышал его. – Нужно уйти отсюда, забрать с собой это тело… постараться вытереть кровь.
– Боб, у него есть имя. – Лилли осмотрела комнату – тело, заколоченное окно, шкаф – и увидела возле ножки кровати пластиковую канистру из-под топлива и моток резинового шланга. – Это еще что за хрень?
– Это мое, объясню позже. Помоги мне прибраться.
– У тебя есть план?
– Может быть. Не знаю. Я вроде как придумываю его на ходу, – он многозначительно взглянул на Лилли. – А у тебя? Есть блестящие идеи?
– Ни одной. – Лилли посмотрела на мальчишку, который сжался в кресле в гостиной. – Я знаю только, что нужно увести детей в безопасное место.
– Долбаные религиозные психи, – проворчал Боб и сунул канистру и шланг в рюкзак. – Вечно из-за них все катится коту под хвост.
У Лилли кружилась голова, ей не хватало воздуха. Взглянув на изуродованные останки Келвина Дюпре, она пробормотала:
– Как это случилось?
– Эй! – Боб схватил ее за руку и легонько встряхнул. – Будь сильной.
Ничего не ответив, Лилли кивнула.
Боб потрепал ее по плечу.
– Я понимаю, малышка Лилли, твое сердце разбито, но ты должна быть со мной, должна проявить хладнокровие.
Лилли снова кивнула.
Боб встряхнул ее.
– Ты понимаешь, что я говорю? Нужно выбраться отсюда прямо сейчас, пока…
Вдруг из-за заколоченных окон донеслась серия характерных звуков – защелкали затворы винтовок, послышались голоса, – и от этого Боб и Лилли застыли на месте, как манекены.
