Ворота стали ближе. Ну, еще напор! Рядом с Федором Ивановичем упал дружинник.
Князь на мгновение обернулся. Крымчаки дрались на стенах, а его дружинники бежали к воротам, на помощь к своему князю. «Хоть кто-то из татар остался — а ведь бек мог забрать всех», — мелькнуло в голове князя.
На него наскочил щуплый гулям. Одна атака, вторая! Князь едва успевал подставлять под удары свою саблю. Звон железа, скрежет! Противник князя был опытным и умелым воякой, саблей работал, как мельница крыльями. Он не давал князю ни на мгновение продыху, не открывался ни на миг. И вдруг — тупой удар, хруст костей… Это подбежавший дружинник всадил в грудь гуляму сулицу, пробив его насквозь.
Гулям рухнул на спину, но и дружинник упал. А на князя, хорошо заметного в своем облачении, кинулись сразу двое. Один гулям тут же получил стрелу в лицо и рухнул, а второй стал теснить князя, размахивая саблей.
Гулям был здоров и молод, а князь притомился слегка, чай не мальчик. Может, гулям бы и одержал победу над князем, но помог неведомый Федору Ивановичу мужичок. Прошелестела стрела, и гулям схватился за бок. Князь же не упустил момент и ударил гуляма снизу — под кольчугу. Он обернулся посмотреть — кто это помогает ему так умело и вовремя? И тут же по шлему его последовал тяжкий удар. В глазах князя потемнело, и он рухнул на землю.
Глава 10. Тимур. Возвращение
возвращался князь из небытия тяжело. То приходил в себя, пытаясь разлепить веки, то терял сознание снова. Сильно болела голова, тошнило. Как сквозь вату в ушах, извне доносились далекие голоса.
Потом все-таки очнулся, пришел в себя. Глаз не открывал, опасаясь приступа тошноты и головокружения. Пытался понять, что вокруг происходит.
Князь помнил, как ускакал с воинами бек, как он сам бежал к открытым воротам. А дальше — провал в памяти. Вдруг пронзила мысль: ведь там гулямы атакуют, а он здесь лежит, как капризная баба. Надо вставать!
Князь открыл глаза и застонал. То, что он увидел, повергло его в шок. Гулямы вовсю хозяйничали в городе. Их было много, очень много, и они добивали последние разрозненные очаги сопротивления.
Часть гулямов ходила между лежащими воинами. Они собирали оружие, и если видели, что воин был ранен и еще дышал, добивали его ножами. Как-то буднично, ножом по шее — чик, как барана.
Опершись на руку, князь попытался сесть. Другой рукой он слепо шарил вокруг себя в поисках сабли. Если ему суждено умереть — так с оружием в руках.
Нащупав рукоять, князь подтянул саблю к себе. Теперь надо встать. Как тяжело! Голова кружится, все плывет.
Опираясь на саблю, князь поднялся.
Увидев поднявшегося русского воина, к нему направился гулям, на ходу вытягивая из ножен саблю. И жить бы князю считаные мгновения, если бы гуляма не остановили. Находившийся недалеко воин, судя по одежде, десятник Тимура, поднял руку и крикнул что-то на своем языке.
Гулям с досадой задвинул саблю в ножны. Подойдя к князю, он ударил его ногой по руке. Сабля выпала, жалобно звякнув.
К ним подошел десятник, посмотрел на шатающегося князя, его доспехи. Обернувшись, позвал кого-то. Подбежал еще один гулям, как потом понял князь — толмач переводчик.
— Ты боярин? — спросил десятник.
— Князь… я… — сипло выдохнул Федор Иванович.
Десятник обрадовался:
— Якши!
Оба гуляма подхватили князя под руки и поволокли его к базарной площади, поскольку идти сам князь не мог: ноги не слушались и заплетались. Усадив его на землю рядом с торговыми рядами, князю связали руки сзади.
Мутным взглядом он обвел глазами город. Последних сопротивляющихся защитников добили. Город пал.
От беспомощности своей, горечи от потери города, от обиды за бегство бека, от позорного плена ли, но князь, упав на бок, потерял сознание снова.
Очнулся, когда его толкнули. Рядом стоял толмач.
Едва князь пришел в себя и открыл глаза, как его подхватили под руки и подняли на ноги. Рядом с ним сидели еще несколько связанных пленников, среди которых князь узнал старого боярина Твердилу Титовича. «Господи, его-то зачем сюда, да еще руки связали!»
Стоящий сбоку гулям рукоятью плети поднял за подбородок голову князя. Только сейчас Федор Иванович увидел — перед ним стоял сам эмир Тимур со свитой и телохранителями. Князь никогда не видел Тимура, но сразу догадался — он!
Среднего роста, с рыжеватой бородкой — почти славянской внешности. Одет в дорогую кольчугу, на голове — богато украшенный позолоченный шлем.
Эмир внимательно оглядел князя.
— Ты ранен? Твоя одежда в крови.
— Это кровь твоих воинов, эмир.
— Разве ты меня знаешь?
— Догадался.
— Ты и правда князь? Властитель этого городишки?
— Правда. Я — князь Елецкий Федор Иванович, из рода Карачаровых. — Князь выпрямился и, собрав все свои силы, отвечал с достоинством.
— Хм, знатную добычу пленили мои славные удальцы. А где же бек Ярык-оглан? Его не нашли ни среди мертвых, ни среди пленных.
— Бежал позорно, открыв подло ворота. Если бы не его побег, мы бы еще сражались.
— Плохого ты выбрал себе союзника! — засмеялся эмир. — Он и жен с детьми бросил, от меня удирая.
Он обернулся к десятнику:
— В клетку его!
Намеренно или случайно, но толмач перевел.
Князя усадили на землю, а Тимур отправился осматривать город. Хотя чего в нем смотреть? Совсем невелик городок.
Для князя потянулись тягостные часы неизвестности. Пить и есть ему не давали. Но если голод еще как-то можно было перетерпеть, то жажда мучила очень. Язык стал шершавым, как терка, во рту пересохло, но никому из пленников воды и еды не давали, а князь не хотел унижать себя просьбами. Он сидел и с горечью в душе смотрел, как по-хозяйски гулямы заходят в дома, в церковь, выносят немудрящие пожитки, продукты.
Да, Елец вам не Сарай-Берке — нечем тут особо поживиться. Зря штурмовали и людей своих у стен города немерено положили. Хоть в чем-то радость для князя.
Пленники сидели молча. Когда кто-то пытался говорить, подходил гулям-охранник и с силой пинал ногой.
Сидели почти весь день, пока гулямы грабили город. Вечером подогнали повозку, на которой возвышалась деревянная клетка. Туда затолкали князя и боярина Твердилу, предварительно развязав руки. Толмач бросил небрежно князю.
— Благодари за милость великого эмира! Он решил оставить тебя в живых. Пусть княжество твое заплатит достойный выкуп, и мы отпустим тебя и твоего боярина.
— Да как же люди узнают, что я в плену, что выкуп надобен?
Толмач растерялся, буркнул что-то непонятное и ушел. Как понял князь, за указаниями. Вернувшись, толмач сказал князю:
