– Кеннет! – позвал я.
– Я здесь! – донеслось сбоку.
– Проверь своих! Михаил!
– Наши все в сборе, – ответил русский, располагаясь рядом.
– Кто стоял в охранении? – гневно поинтересовался я.
– Я! – как на духу сознался он и, предвидя мои закономерные упреки, так и не дал мне возмутиться как следует. – Но не спал, клянусь моими обожженными усами! Они прорвались не через мой сектор!
Во мраке Оборотень проводил внеплановую перекличку своего личного состава, для непосвященного человека выглядевшую несколько экстравагантно:
– Крючок? Муха? Поршень? Балбес? Балбес, отвертку тебе в задницу?! Понял – здесь! Хорек? Сиплый? Тыква? Тыква?! Проклятье, где Тыква?
– Тыква стоял на периметре вместе с нами, – ответил вместо него из темноты чей-то голос.
Оборотень подсел ко мне и сообщил:
– Эрик, у меня все, кроме...
– Я понял, Кеннет. Но сейчас искать Тыкву бесполезно. Дождемся утра...
– Может, пластанем вашим огнеметом? Я слышал, Тени боятся света.
– Даже не вздумайте! А вдруг у кого-нибудь пробит бензобак? Твои ребята палили куда попало... Ты сказал «Тени»?
– А кто же еще?
Мы встретили утро, сбившись в кучу возле «хантеров» и байков и держа под прицелом каждый метр периметра. Несколько раз нам чудилось во мраке чье-то движение, а может, просто-напросто мы были возбуждены и испытывали массовые галлюцинации, но как только кто-нибудь кричал «вижу, вижу, они там!», вся группа незамедлительно открывала огонь по призрачным целям.
Кэтрин долго утешала Люси, которой, как выяснилось, Тень вцепилась в волосы, пытаясь вытащить девочку из машины. К счастью, та отделалась лишь клоком выдранных волос да легким испугом, так что утешения заботливой ирландки явились для нее лучшим успокоительным.
Никогда еще первые проблески зари не приносили мне столько радости и облегчения. Едва стало возможно рассмотреть всю площадку целиком, как мы, настороженно озираясь, вышли в надежде отыскать пропавшего Тыкву или хотя бы то, что от него осталось.
Но ничего! Ни единого трупа! Как же так, думал я, ведь прекрасно помню, что уложил троих, и люди Оборотня хвалились, что тоже убили нескольких Теней? Хотя нет, так и было – бурые пятна крови во всех концах лагеря говорили о том, что жертвы у нападавших все же имелись. Однако какой-либо указывающий на Тыкву след так никто и не обнаружил.
– Подойдите сюда! – вдруг раздался голос Гюнтера. – Тут кое-что... осталось!
Германцу удалось обнаружить тело того самого нападавшего, которого я застрелил возле «хантера». Лишенное верхней части головы, оно завалилось за камни и потому не было замечено нами сразу. Тело пролежало практически в двух шагах от нас и именно по этой причине не оказалось эвакуированным с остальными, я уверен, многочисленными телами других Теней.
Мы столпились над мертвым представителем загадочных существ и не решались дотронуться до него, будто боясь подцепить какую-нибудь заразу.
– По виду обыкновенный человек, – заметил Вацлав. – Ни рогов, ни копыт, а тем более крыльев.
– Расступись, – потребовал Михаил, извлекая из рукава свой потаенный стилет. – Сейчас посмотрим, из чего слеплены эти ваши Тени.
Он посрезал засаленные вонючие тряпки, в которые была одета Тень, и перед нашим взором предстал изможденный до умопомрачения человек с буквально протыкавшими кожу торчащими ребрами и тонкими, как прутья строительной арматуры, руками.
– Да у него же дистрофия последней стадии! – протолкавшись ко мне сквозь сгрудившихся байкеров, по-медицински авторитетно определила Кэтрин. Мы же стояли и не могли поверить в то, что столь грозное, как Тень, создание явилось, по сути, обыкновенным тощим доходягой.
– Эрик, глянь-ка! – обратился ко мне Михаил, отвернув лезвием ножа со впалой груди мертвеца обрывки тряпья. – Похоже, старый знакомый!
И действительно – в области сердца у покойного красовалась большая, с суповую тарелку, татуировка: перевернутое распятье в обрамлении клыкастых, запачканных стекающей с них нарисованной кровью, челюстей.
– Пожиратели Святой Плоти! – узнал я символ одной из чудовищных некогда сект, истребленных Бернардом практически подчистую.
– Вот и все ваши хваленые Тени! – тоном победившего в споре обратился я к рассматривающим татуировку Кеннету, Кэтрин и Покрышке. – Банальные сектанты, загнанные в пустоту. Они и раньше-то не брезговали каннибализмом, ну а здесь – в бесплодных местах – эта их привычка и вовсе стала основой выживания. Так что никакой мистики, ребята; все очень даже обыденно и прозаично. Что ж, теперь-то они от нас отстанут – еды мы им заготовили надолго...
Покрышка, а следом за ним и Кеннет, недобро зыркнули в мою сторону.
– Тыква колесил с нами пять лет, – процедил сквозь зубы пожилой байкер, – и был одним из лучших наших загонщиков! Не думаю, мистер Хенриксон, что вы выбрали для него подходящее сравнение!
Я почувствовал себя ужасно неловко – ведь имел в виду тех Теней, которых перестреляли, а про пропавшего байкера как-то и не подумал. Получилось и впрямь очень некрасиво...
– Извините, ребята, – виновато промолвил я. – Действительно, глупость сморозил. Честное слово, не хотел никого обидеть – необдуманно вырвалось...
– Ладно, забудем, – пошел мне навстречу Оборотень. – И раз уж отдых нам обломился, значит, завтракаем и трогаемся в путь. После обеда мы должны быть под Нюрнбергом, там и доотдыхаем, дожидаясь ночи...
22
«– ...Рано или поздно, а нам придется вступить с этой шайкой в бой. Я предлагаю не подавать виду, что мы знаем об их замыслах, а напасть на них первыми, когда они меньше всего будут этого ждать. Мне кажется, мы можем положиться на ваших слуг, мистер Трелони?
– Как на меня самого, – заявил сквайр».
Р. Л. Стивенсон. «Остров Сокровищ»
Я как в воду глядел – три байка пришлось списывать подчистую. Не привычные к обращению с огнестрельным оружием, ребята Оборотня, сами того не желая, создали себе лишние неприятности. Своих Жеребцов лишились Поршень, Шустрый, а также Помойка – рослый, крепко сбитый байкер, но почему-то постоянно весь помятый и испачканный, за что, очевидно, и был некогда награжден подобным прозвищем. У Поршня в осколки была разнесена ступица переднего колеса; байк Шустрого продырявили сразу несколько пуль, повредившие коробку скоростей и цилиндры; у Помойки же, как я и напророчествовал, бензобак излил на землю весь бензин через аккуратное отверстие в отстойнике, конструкторами Древних явно не предусмотренное.
– Поражаюсь, как они еще друг друга не поперестреляли, – глядя на байкеров, покачал головой Вацлав.
Осиротевшие мотобандиты завалили поврежденную технику в расщелине грудой булыжников, надеясь вернуться за ней при первом же случае, если, как выразился Поршень, «судьба не сотворит и с нами нечто подобное». Байк пропавшего Тыквы был тут же по старшинству присвоен Помойкой, а остальные спешившиеся позанимали задние сиденья у Хорька и Мухи, свалив свои пожитки в и так перегруженные «хантеры»...
