В надежде, что случится что-нибудь неожиданное и «Карении» придётся замедлить ход, прежде чем она пришвартуется в Лондоне, он назвал расстояние куда короче, чем все остальные участники. Впрочем, теперь, повнимательнее ознакомившись с прогнозом погоды, он уже сожалел, что так поторопился, потому что на небе, насколько хватало глаз, не было ни облачка. Море лежало гладкое, как полотно, и казалось, судно движется даже быстрее, чем обычно.
Паддингтон отвернулся от поручней, тяжело вздохнул и побрёл по палубе к Браунам.
Он был из тех медведей, которые всегда надеются на лучшее, и, несмотря на штиль, все ещё твёрдо верил, что до утра случится что-нибудь такое, что заставит судно притормозить. Проиграть десять пенсов неприятно и в лучшие времена, а когда речь идёт о ваших последних десяти пенсах, это в десять раз неприятнее. Он уже прикидывал, не пойти ли к затейнику и не попробовать ли получить деньги обратно, но тут его отвлёк мистер Браун, сообщивший о сегодняшнем празднике.
Паддингтон очень любил праздники, особенно непредвиденные, а когда он узнал, что сегодняшний называется «бал-маскарад» и все должны приходить в костюмах, он так разволновался, что напрочь позабыл про конкурс.
– Я, мистер Браун, ещё никогда не был на корабельном маскараде, – пояснил он.
– Я, если подумать, тоже, – сказал мистер Браун. – Так что мне самому очень интересно.
– Распорядителем на балу будет Барри Бард, – сообщил Джонатан. – Ну, тот самый, которого мы по телевизору видели.
– Он вытаскивает у людей вещи из карманов так, что они ничего не замечают, – вспомнила Джуди.
– И ещё он гипнотизёр, – добавил Джонатан.
Мистер Браун поспешно встал.
– Пойдёмте скорее в корабельную гардеробную и запасёмся костюмами, – предложил он. – А то вдруг нам не достанется, вот расстройство-то выйдет!
– Я, чур, буду Робин Гудом! – воскликнул Джонатан.
– А мне, пожалуй, подойдёт Марк Антоний
[1]
, – задумчиво проговорил мистер Браун. – А тебе, Паддингтон?
Но Паддингтон уже был на другом конце палубы. Не так уж часто ему доводилось надевать маскарадный костюм, а тут речь шла о корабельном маскараде, да ещё со всякими развлечениями, так что он не собирался рисковать и хотел быть в очереди первым.
Не один Паддингтон с нетерпением предвкушал вечерний праздник. Когда день начал клониться к вечеру, судно украсили флажками и шариками, а перед началом маскарада на палубах стали появляться очень странные фигуры; всюду царило необычайное оживление.
– Паддингтон мог бы просто прийти как есть, – заметил мистер Браун, пока они дожидались медвежонка у входа в танцевальную залу. – Я уже насчитал шестерых медведей.
– Господи помилуй! – ахнула миссис Бёрд. – Это там, надеюсь, не он?
И она указала зонтиком на приближающуюся фигурку в костюме, который, судя по всему, состоял из огромной манишки и куска белого картона.
– Это точно Паддингтон, – подтвердила Джуди. – Вон его шляпа.
– По-моему, она не очень подходит к вечернему туалету, – заметила миссис Браун. – Он в ней похож на подвыпившего пингвина.
– Я не пингвин! – воскликнул Паддингтон, который расслышал последние слова и, похоже, сильно расстроился. – Я красавчик Браммел
[2]
, знаменитый денди.
– Красавчик Браммел! – повторил Джонатан. – А я думал, он умер задолго до того, как изобрели вечерние костюмы.
– По-моему, больше похоже на теплицу, – прокомментировал мистер Браун, рассматривая белую рубашку.
Паддингтон слушал, и вид у него делался всё более обескураженный.
– Я когда пришёл, уже почти не осталось костюмов моего размера, – пояснил он, уставив на мистера Брауна суровый взгляд.
– Ну, я почему-то убеждён, что у этого как-его-там сорочка не была заляпана мармеладом, – попытался отговориться мистер Браун, чувствуя, как жена пихает его локтем в бок.
– Это не мармелад, мистер Браун, – пояснил Паддингтон. – Это клей.
– Клей? – повторил мистер Браун. – Как же ты умудрился заляпать сорочку клеем?
– У меня вышла неприятность с манишкой, – пояснил Паддингтон. – С ней не так-то легко управиться, если у вас лапы, она всё задиралась кверху, вот я и попросил у плотников специального клея.
Брауны переглянулись.
– Ну, в приглашении же сказано: приходите в чём хотите, – нашёл выход мистер Браун.
– Вот именно, – подтвердила миссис Бёрд, входя вслед за мистером Брауном в залу. – И потом, никто из присутствующих отродясь не видел этого Браммела живьём, так что не им судить.
– Ты, Паддингтон, выглядишь на все сто, – подбодрила Джуди, пожимая медвежонку лапу, – они уже шли через залу по направлению к оркестру.
Паддингтон очень любил оркестры, особенно те, которые играют громко, а судовой оркестр, хотя и небольшой, в этом смысле не подкачал, тем более что некоторые музыканты играли сразу на нескольких инструментах.
Когда отзвучала первая мелодия, Паддингтон похлопал вместе со всеми остальными, а потом уселся на своё место. Дирижёр, несколько раз поклонившись зрителям, поднял палочку и сделал знак духовым инструментам. Зазвучали фанфары, возглашая выход Бравого Барри Барда, распорядителя бала.
– Что-нибудь случилось, Паддингтон? – поинтересовалась миссис Браун, заметив, что медвежонок с интересом разглядывает свои лапы.
– Нет, ничего, спасибо, миссис Браун, – отозвался Паддингтон не очень уверенно. – Просто мне как-то очень странно хлопается.
Миссис Браун открыла было рот, но тут аплодисменты смолкли, и она предпочла промолчать. Бывают вещи, о которых лучше не дознаваться, особенно если речь идёт о Паддингтоне.
Бравый Барри Бард взобрался на маленькую сцену, ухватился за микрофон, как за канат, и разулыбался зрителям.
– Привет, привет, привет! – загремел он. – Ну, как вы там, морские волки?
