Тяжелое, толщиной в два пальца, стекло с трудом вышло из гнезда и едва не выскользнуло из рук Сото. Скатись оно с купола, звон раздался бы такой, что сбежались бы все окрестные Ангелы-Хранители. Каратель осторожно оттащил стекло и заглянул в проделанную лазейку, до которой пропивший все мозги Оскар вряд ли когда-либо додумался.
Из отверстия пахнуло влажным, наполненным диковинными ароматами воздухом. Сото с непривычки фыркнул, но отметил, что оранжерейная атмосфера обладает неким пьяняще-успокоительным свойством – именно то, что необходимо человеку, страдающему от бессонницы. А вот где в данный момент находился сам страдалец, определить было нельзя. Густые листья деревьев загораживали обзор, и Сото разглядел за ними лишь проникающие сквозь листву отблески редких фонарей. По фонарям было легко вычислить примерное расположение аллей, но рассмотреть тех, кто ходил по ним, не удавалось. Каратель утешил себя мыслью, что в действительности аллей не так уж и много, а перемещаться от одной к другой можно под покровом растительности. Практически идеальные условия для таких скрытных убийц, как Мара.
Сото привязал конец троса к прочной железной трубке, отсоединенной от рамы Летяги, и, аккуратно распутывая моток, начал опускать трос вниз. Когда тот исчез в лазейке до последнего метра, каратель положил трубку поперек отверстия, надел защитные перчатки, проверил, надежно ли закреплен за пазухой меч, поправил повязку на голове и еще раз окинул взглядом огни Божественной Цитадели.
Не очень приятная картина для последнего воспоминания… Да и черт с ней, с Цитаделью, – Мара было что вспомнить в последний миг жизни. Запах моря, горячие камни марсельского побережья и не менее горячее податливое тело прекрасной Лисицы…
То, что надо. Лучшего не придумаешь – прекрасные воспоминания. Какой бы мрачной ни была ушедшая жизнь, эта короткая часть прошлого наполняла ее красками.
Взявшись за трубку, каратель свесил ноги в проход и повис на ней. Затем перехватился за трос и, притормаживая ногой, медленно заскользил по нему вниз. Прямо к черным, одурманивающим своим ароматом джунглям. В полную неизвестность…
Ближе к земле воздух становился тяжелее, а от ароматов экзотических цветов голова у Сото закружилась даже сильнее, чем от спуска с верхотуры. Опустившись до верхушек деревьев, каратель задержался на мгновение, прислушался и, не обнаружив внизу ничего подозрительного, продолжил скольжение. По лицу захлестали жесткие листья, а захлопавшая где-то поблизости крыльями вспугнутая птица заставила Сото вздрогнуть. Действительно, он угодил на настоящий островок тропического леса, выросшего в центре роскошного дворца не иначе, как по воле самого Создателя.
Ботинки уперлись в мягкий грунт столь неожиданно, что опоздавший напрячь ноги Сото не устоял и плюхнулся на задницу. Хорошо, хоть веревки хватило с запасом, а то пришлось бы сигать в темноту наугад да хрустеть ветками на весь зимний сад. Вероятно, в настоящем лесу на шум и не обратили бы внимания, но в дворцовой оранжерее, где громче птичьего пения отродясь ничего не раздавалось, непонятные звуки не остались бы незамеченными. А также, когда наступит утро, не останется незамеченной странная веревка, свисающая из-под купола. Ночью, конечно, волноваться о ней не стоило, однако, если убийце суждено дожидаться жертву долго, обнаруженный трос сослужит ему плохую службу. Поэтому, вскочив на ноги, Сото тут же несколько раз энергично дернул за трос, стараясь уронить трубку в лазейку, за которую тот крепился. Лежавшая поперек проема трубка легко соскочила в него вместе с тросом. Опасаясь удара по затылку, каратель прикрыл голову руками, но трубка упала где-то за спиной, негромко чиркнув по листве. Для пущей конспирации Мара снова смотал трос и припрятал его в растущей повсюду невысокой траве.
Неужели получилось? Сото Мара, обычный тирадор из глухой провинции, сумел осуществить неосуществимое: тайком проник в один из самых закрытых и охраняемых объектов Святой Европы, по сути отдельную цитадель внутри Божественной Цитадели. Да, именно так. Событие из ряда вон выходящее, но радостью оно одарило карателя ровно на столько, на сколько радуется занесенному над головой топору долго ожидавший казни смертник.
«Неужели получилось?» – последняя мысль в голове Сото, которая еще хоть немного напоминала человеческую: недоверчивое удивление. Когда же пальцы его сомкнулись на рукояти меча, сознание карателя уподобилось картинной галерее, по которой пронесся порыв ветра и разом погасил светильники. Все, кроме одного. Оставшийся светильник горел на удивление ровным и ярким пламенем. Чем был заправлен этот светильник – непонятно, но задуть его пламя было не под силу даже ураганному ветру.
Возле негасимого светильника висела всего одна картина. Точнее, портрет. Изображенный на портрете человек с заносчивым взором и крестообразным шрамом над переносицей был еще жив, но жизнь его уже отсчитывала свои последние мгновения…
В зимний сад Гласа Господнего – из всех существующих в мире садов наверняка больше всего подпадающий под определение «эдемский» – впервые за всю его длинную историю проник кровожадный хищник. Он явился сюда на охоту, хотя это было не самое идеальное место для такого занятия. Хищник крался под сенью густых деревьев в поисках добычи, обнажив свое главное оружие – короткий меч с нешироким, слегка изогнутым клинком. Хищник всегда убивал свои жертвы только таким оружием, поскольку принадлежал не к животному миру, а к человеческому. Можно было, конечно, сказать проще: «хищник являлся человеком», но при взгляде на него в данный момент это было бы неверное определение. Приготовившийся к прыжку двуногий зверь, ноздри которого трепетали от возбуждения, а глаза горели огнем лютой злобы – разве подходит такое описание для разумного существа?
Хищник по имени Сото Мара рыскал по окутанной мраком оранжерее уже больше двух часов. Он осмотрел уже три аллеи, но они оказались пустынны. Особенности их расположения позволили карателю вычислить примерную схему остальных аллей, проложенных по оранжерее в более-менее симметричном порядке. Осью симметрии следовало считать самую широкую – главную – аллею. К ней Сото как раз и направлялся. По пути он наткнулся на маленькую, выложенную булыжником площадку с неработающим, наверное отключенным на ночь, фонтаном. Освещение над площадкой отсутствовало, однако ее ухоженность и уединенность указывали на то, что жертва определенно любит захаживать сюда в светлое время суток. Хищник постарался запомнить это место, подобно тому, как его четвероногие собратья запоминают выходы к реке, куда их добыча периодически наведывается на водопой.
Стараясь не мелькать на открытом пространстве, Сото выглянул из кустов и повертел головой, выясняя обстановку на главной аллее. Фонари отбрасывали круги света на тщательно просеянный ровным слоем рассыпанный по дорожке гравий. Развесистые кроны растущих по бокам аллеи деревьев сплетались над ней, образуя темно-зеленый, слегка колышущийся свод.
Мертвая тишина…
И здесь никого! Похоже, поздновато хищник вышел сегодня на охоту… Хотя нет, один момент! Что-то мелькнуло по левую руку, ближе к концу главной аллеи: тень от качнувшегося фонаря или человеческая фигура свернула на боковую дорожку? Больше походило на второе. В любом случае, надо обязательно проверить.
