– К чему ты ведешь? – вспылил Сото. – Я что, дерьмово работаю или опозорил общину?
– Работаешь ты, как дай бог работать каждому, – невозмутимо ответил Лоренцо. – Надо быть последним мерзавцем, чтобы попрекать тебя твоей работой. И общину, к счастью, ты пока не опозорил…
– Что значит «пока»?!
– А то, что, если ты не прекратишь свои странные выходки, такое рано или поздно произойдет! – не стал увиливать от прямого ответа Гонелли. – Люди на тебя давно подозрительно косятся. Слухи нехорошие по поселку ползут. А мы с тобой не за каменными стенами живем, и никто из общинников обетом молчания не связан – дойдут слухи куда следует, быть беде!
– В чем же ты меня обвиняешь? – так же, без обиняков, поинтересовался у старшины Сото. – В том, что я якшаюсь с байкерами?
Беседа принимала нехороший тон, но оба старых друга все-таки придерживались рамок приличия и не пускались во взаимные оскорбления.
– Байкеры – это цветочки, причем самые безобидные, – махнул рукой Лоренцо. – Будь дело в одних байкерах, я бы слова не сказал… Дело в тебе. Ты ведешь себя дико и порой напоминаешь безумца. Взять хотя бы случай, когда ты своим мечом проткнул собственное бедро! Благо хоть артерию не задел! И ты хочешь, чтобы люди считали эту выходку нормальным поступком?
– Это было испытание, которое мои предки называли «матануки». Все их воины проходили через матануки и готовы были в любой момент повторить его! Я должен был доказать себе, что достоин считаться воином!
– И правда, лекарь, который штопал тебе бедро, о чем-то таком мне уже поведал – испытание кровью… Да ты помешался на крови! – Лоренцо понемногу начинал терять спокойствие: подскочил с ящика и, нервно жестикулируя, заходил по гаражу из угла в угол. – А вчера мне рассказали, что ты устроился подрабатывать на бойню. Ну ладно бы, просто резал там скот, так нет же!.. Будь другом, расскажи-ка мне, чем ты там занимаешься!
– Я и режу скот, – недоуменно пожал плечами Сото. – Чем еще можно заниматься на бойне?
– Да, режешь! – уже почти кричал Лоренцо. Проходившие мимо гаража искатели в любопытстве заглядывали внутрь, но, завидев разгневанного старшину, тут же ретировались. – Вопрос в другом: как ты его режешь? Что за кровавые вакханалии ты вытворяешь со скотиной?
– Я учусь убивать мечом, – как ни в чем не бывало ответил потомок грозных воинов. – Оттачиваю удар. Привыкаю к виду крови. Какая разница, как я убиваю скотину, если ее все равно пригоняют на убой? Воинов моих предков отцы заставляли делать это, когда им было пять лет от роду, а в пятнадцать их водили в тюрьмы обезглавливать преступников! Настоящим воином не станешь по книжкам и в кулачных поединках! Воин должен попробовать кровь на вкус!
– Я не спорю, но мы-то не на твоей исторической родине! Очнись, ты в другой стране и в другой эпохе! Напомню, если ты позабыл: здесь любого, кого прельщает вид крови, легко обвиняют в сатанизме и ортодоксальном язычестве! Ты хоть представляешь, что такое Трон Еретика и Очищение Огнем? Пророк никогда не жалел бензина на борьбу с сатанистами и язычниками!
Сказанное старшиной вогнало Сото в замешательство: он никогда не задумывался, что у кого-то вообще может зародиться даже малейшее подозрение в причастности его к сатанистам. Молодому искателю всегда казалось, что для вынесения столь чудовищного обвинения требуются улики посерьезней, чем обезглавливание мечом крупного и мелкого рогатого скота.
– По общине ползут слухи, и скоро они выйдут за ее пределы, – повторил Гонелли. – Слишком много слухов. Настолько много, что я уже сбился со счета и устал опровергать их. Слухи не только о твоих странностях – к несчастью, полно и других. Некоторые из общинников даже утверждают, что по ночам видят неподалеку от общины гигантского охотящегося орла!..
– Кто это говорит? – встрепенулся Сото, заинтригованный последними словами старшины.
– Не важно, – не стал уточнять тот. – Но раньше я не замечал, чтобы эти парни плели небылицы. Ты часто покидаешь общину после заката – никогда не наблюдал ничего похожего?
– Я не допиваюсь до такого состояния, когда начинают мерещиться адские птицы, – огрызнулся Сото, однако взгляд его стал настороженным. – По ночам я езжу к байкерам и учусь у них обращаться с техникой… Да, вспомнил: они тоже как-то обмолвились про огромную ночную птицу. Только зачем из-за нее паниковать? Мало ли крупных орлов живет в окрестных горах? Вот и пусть себе летают, раз домашняя птица и скот не пропадают. Или ты хочешь ко всему прочему обвинить меня в том, что это я превращаюсь в ночного орла и пугаю общинников? – Сото натянуто рассмеялся. – Клянусь: я здесь ни при чем. А если не веришь мне и веришь всяким бредням, могу задрать майку и показать, что крылья у меня не растут!
– Не мели ерунды, я веду речь совершенно не об этом… Пойми: слишком много кривотолков ходит у нас в последнее время. Согласен – большинство из них дурацкие. И все бы ничего, но ты, как нарочно, взялся порождать новые сплетни, будто нам старых не хватает. Люди напуганы твоей необъяснимой кровожадностью и отныне готовы приписывать тебе все, что угодно. Для того чтобы окончательно угробить твое честное имя, нам только какого-нибудь кровавого убийства поблизости не хватало!.. Видит Бог, я готов смириться со всеми твоими странностями, однако мне надо думать не только о тебе, но и об общине. «Особый» статус трудно заслужить и легко потерять: достаточно, чтобы одного из нас обвинили в тяжком грехе и подвергли дознанию в Инквизиционном Корпусе. Я всеми силами стараюсь не допустить этого. У многих из нас, в том числе и у меня, есть дети, и я хочу, чтобы им досталась в наследство именно Барселонская Особая, а не община обычного статуса…
– Значит, ты просишь меня уйти? – потупившись, подытожил за Лоренцо Сото.
– Я не прошу тебя уйти, – поспешил разубедить его старшина. – Я даже не прошу тебя отрекаться от своих странностей. Просто прежде, чем в следующий раз выкидывать что-то в этом духе, подумай о нас и наших семьях. И хоть у нас нет в родстве таких великих воинов, как у тебя, а наши традиции не кажутся тебе достойными почитания, но мы тоже чтим память своих предков и соблюдаем законы чести. Пусть не воинской чести, но искательской и просто человеческой. Как умеем, так и живем… Надеюсь, мы поняли друг друга. И без обид, договорились?
– Да, я понял тебя, – кивнул Сото, не поднимая глаз. – Старые друзья должны быть откровенны друг с другом, так что какие между нами могут быть обиды… Ты прав: я и впрямь веду себя невнимательно и неуважительно к вам. Клянусь: этого больше не повторится.
– Вот и молодец! – улыбнулся Гонелли, вновь становясь самим собой. – Я знал, что ты разумный парень… Завтра у Хосе юбилей – шестьдесят лет старику стукнет. Ребята собираются после раскопок в бар, дабы отметить это дело. Ты участвуешь?
– Завтра будет видно.
– Приходи. Хосе всех звал.
– Он и платит за всех? – улыбнулся Сото.
– Ну, это вряд ли. Скорее всего нам как обычно его за свои гроши поить придется…
