Каратель насторожился и огляделся по сторонам. Все выходило слишком гладко и поэтому было крайне подозрительно. Совпадение? Возможно, ведь они сидят здесь уже достаточно долго, так что если бы за ними следили, то давно бы схватили – лучшего места для захвата преступника, чем тесный трактир, не придумать. Провокация и попытка заманить в западню? В принципе такой вариант тоже исключать не следовало.
– Ладно, ври, да не завирайся! – отмахнулся Мара. – Во дворец он пролезет! В невидимку, что ли, умеешь превращаться?
– Вот еще – в невидимку! – проворчал ботаник. – И без колдовства пролезу, только… – он похлопал себя по выпирающему из-за ремня животу, – похудеть надо чуть-чуть – тесновато там. Но у подростка… или такого, как ты, при желании все получится.
– Понятно: между прутьями оконных решеток нужно протискиваться, – кивнул Сото.
– А вот и не угадал, – довольно потер ладони Оскар. – И не догадаешься ни за что.
– Да уж, куда мне. Не я же, в конце концов, во дворце работал.
– Так это, добр-человек… угостить бы надо Оскара еще бутылочкой, он и расскажет.
– Обойдешься. На кой черт мне твои россказни? Я что, из ума выжил – непрошеным гостем к Пророку идти? – хмыкнул каратель, пристально наблюдая за собеседником. Если Оскар знает, кто его собутыльник, и ведет против него игру, намереваясь всучить дезинформацию, это был наилучший момент вывести ботаника на чистую воду. Должен всучить – всучит в любом случае.
– Э-э-э, жадный ты, добр-человек, – укоризненно покачал головой растениевод. – Что ж, ты много потерял… Грех такую историю бесплатно отдавать, так что не отдам, не надейся.
Оскар вылил себе в кружку остатки вина и снова вернулся к своей любимой теме. Минут десять Сото выслушивал драматичное повествование о том, как тяжело приживались в дворцовой оранжерее тропические папоротники, привезенные пограничниками из африканской глубинки. Оскар даже прослезился, когда рассказывал о гибели бесценных растений, которые не сумели адаптироваться к местной почве, отчего ему пришлось собственноручно вырывать их и выбрасывать – тяжелая трагедия для истинного растениевода. К истории о тайном проходе во дворец он больше не возвращался, с головой погрузившись в глухую хмельную тоску.
– Ладно, уговорил, – сжалился каратель и купил ему еще бутылку. Но прежде чем разлить по кружкам, поставил условие: – Только пока хоть что-то соображаешь, расскажи про свой дворцовый секрет.
Не сводя с бутылки умоляющего взгляда, ботаник часто-часто затряс подбородком, что следовало воспринимать как согласие. Вино незамедлительно забулькало в его кружку.
– Ага, все-таки зацепило! – разулыбался сквозь слезы Оскар и, грубо высморкавшись на пол, приложился к кружке, затем продолжил: – Многим это интересно, и я непременно продал бы свой секрет за хорошие деньги, если бы только нашел покупателя. Но пока вот приходится продавать ее таким скрягам, как ты… – Однако, посмотрев на почти полную бутылку, тут же поправился: – Прости, добр-человек, беру свои слова назад. Ты не скряга, ты – настоящий милосердный самаритянин. Побольше бы вас шлялось тут, эх…
– Ближе к делу.
– Да-да, прости… На самом деле не такой уж это и секрет. Когда я только начинал служить при оранжерее, к ней подводили новый трубопровод с горячей водой. Раньше зимний сад отапливался вместе с дворцом, но теплотехники произвели дополнительные расчеты и выяснили, что оранжерея забирает слишком много тепла, поэтому ей требуется отдельная система отопления. Дворцовая котельная расположена на этом берегу Тибра, так что трубы решили провести по мосту Санта-Катарина, что и сделали шесть лет назад. Однако возникла проблема: когда водопроводчики пробивали толстую стену дворца, они ошиблись в расчетах и прорубили слишком широкий проход. Заливать его обратно бетоном не рискнули – случись авария трубопровода, и придется тогда всю стену к чертям собачьим ломать, – и потому все свободное пространство в проломе плотно забили утеплителем.
– И все? Никаких решеток?
– Ну почему же? Есть решетки – и на внутренней стороне пролома, и на внешней. Запираются на замки. А как без них-то? Без них получается всего лишь большая дырка, забитая комками пакли. Но Оскар знает, добр-человек: тот, кто отважится пробраться во дворец, со ржавыми-то замками как-нибудь совладает, верно?
И хитро подмигнул, отчего у Мара зародились в душе новые подозрения.
– Ты хоть понял, какую глупость сейчас сморозил? – недовольно произнес каратель. – Ты собрался проползти несколько метров сквозь паклю? Небось в молодости любил кувыркался с подружкой в стоге сена и теперь думаешь, что продраться сквозь паклю так же легко, как сквозь мягкое сено? Наивный чокнутый садовод!
– Но-но! Попрошу без оскорблений! – насупился Оскар. – Я пока не закончил. Плесни-ка мне еще глоточек – разговорился с тобой, и в горле запершило… Благодарю… Фу, полегчало… На чем мы остановились? Ах, да – пакля… Сейчас, добр-человек, я расскажу тебе самое интересное: летом, когда отопление отключают, пакля на трубах отсыревает, ведь река же рядом. С приходом осени трубы снова нагреваются и утеплитель высыхает. И так происходит из года в год…
– И что из того?
– А то, что от таких перемен окружающей среды мягкая пакля постепенно скукоживается. Готов побиться об заклад – она уже не заполняет собой пространство между трубами и стеной дворца целиком. Сейчас там просто обязан существовать проход. Воспользовавшись им, ты легко попадешь в оранжерейную бойлерную. Ну, разумеется, при условии, что справишься с замками на решетках.
– Лично я не собираюсь ползать по пакле и пилить замки, – напомнил Сото и скептически осведомился: – И где же ты успел стать таким ярым специалистом по утеплителю? Я думал, твоя специальность – трава и цветочки.
– Дворцовая оранжерея – не первое место моей службы, – пояснил Оскар. – Бесспорно, лучшее местечко, но не первое и даже не второе. До нее я долго работал с тюльпанами в тепличных комплексах Брюсселя и с овощами в гидропонных садах Киевского университета. В последних я своими руками обмотал утеплителем половину отопительной системы, поэтому малость разбираюсь, что к чему. Такие вот дела, добр-человек… Налей-ка Оскару последнюю кружечку; кажется, в бутылке еще что-то плещется.
– Допивай… А ты, я погляжу, и впрямь на все руки специалист. Что ж позволил согнать себя с такой золотой жилы? Я бы на твоем месте зубами за нее держался. Глядишь, сейчас бы уже сам главным смотрителем стал. Вместо этого… Маурицио.
– А-а, долгая история, – поморщился Оскар. – Да и грустная. Все оно, проклятое, – он потряс в руке только что опорожненную бутылку. – Не вытерпел, напился однажды на службе и уснул прямо в оранжерее под пальмами. А вечером, перед вечерней прогулкой Его Наисвятейшества, Ангелы аллеи проверяли да на меня наткнулись… Дальше рассказывать или сам догадаешься?
– Спасибо, можешь не продолжать, – отмахнулся Мара и полюбопытствовал: – А что, Пророк частенько по оранжерее прогуливается?
