Труп дактилоскопировали, дактокарту направили в информационно-вычислительные центры МВД Украины и МВД СССР. Там их обработают – выведут дактоформулу, которая поможет отыскать среди миллионов карт ранее судимых и попадавших в поле зрения правоохранительных органов того, чьи мертвые пальчики откатаны бездушными судебными медиками. Работа эта кропотливая, приходится ее исполнять вручную. Маслов мечтал, что когда-нибудь изобретут умные машины для нее. Но пока ею в информцентрах и научно-технических отделах занимаются молоденькие девочки, закончившие школы милиции и вносящие свою незаметную, но важную лепту в борьбу с уголовной преступностью…
– Мне кажется, – сказал Маслов Туранову, – что убийство в Лубянино и наше дело связаны.
– Бабушка надвое сказала, – возразил Туранов.
– Все равно надо добивать эту версию, – согласился со своим московским коллегой Павлюченков.
– Да кто ж против? – Туранов посмотрел на часы. – Поехали. У меня как раз выезд в райотдел запланирован. Вот и будем на месте разбираться.
Они с комфортом расположились в черной «двадцать первой» «Волге». В салоне работал радиоприемник, выдавая последние новости. В мире было какое-то затишье перед большими событиями.
«Тринадцать тысяч туристических маршрутов разработано в порядке выполнения майского Постановления ЦК КПСС, Совета Министров СССР и ВЦСПС «О мерах по дальнейшему развитию туризма и экскурсий в стране». Миллионы советских людей проводят свой отдых с рюкзаками за плечами, в санаториях и туристических автобусах, которые уносят их по просторам родной страны, а также за ее рубежи. Туризм становится не только формой отдыха, но и важным средством повышения культурного уровня и идейно-политического воспитания населения…
Правительство Гондураса заявило правительству Сальвадора официальный протест против оскорбительных действий сальвадорских болельщиков во время недавнего отборочного матча чемпионата мира…»
В райотделе царил ажиотаж. Сотрудники толком не спали, не ели. Все: паспортистки, участковые, инспектора угрозыска, руководство отдела – работали на раскрытие. Убийство в районе – это еще та головная боль. И начальник РОВД, пока его не раскроют, будет вроде врага народа для собственного руководства и местных партийных органов. Как это так, советская милиция допустила убийство советского человека, да еще и раскрывать не спешит? Поэтому выходные, отпуска, обеденные перерывы – все это пережитки прошлого. Того самого спокойного прошлого, когда на территории еще не было неопознанного трупа.
Начальник областного розыска и его гости проследовали сначала к руководителю отдела – испуганному служаке глубоко пенсионного возраста, проклинавшего бандитов, не дающих ему спокойно работать и бросающих трупы где ни попадя. Потом отправились к начальнику местного розыска – молодому, энергичному, образованному, из нового поколения сотрудников, которых так любят пропагандировать в кинофильмах.
– Очень тяжелый контингент в этом поселке, – пожаловался начальник районного розыска. – Здесь бандеровское гнездо всегда было. Да еще уголовники закрепились. Милицию и власть ненавидят. Живут своей жизнью.
– И как вы такое допускаете? – спросил Павлюченков.
– А что делать? Дома им пожечь?
Начальник районного розыска коротко доложил о результатах. Удалось выяснить, что в доме старого уголовника Георгия Куркуленко, в блатном миру Куркуля, всю ночь было какое-то движение – то ли пьянка, то ли воровская сходка, то ли все вместе.
Куркуль в ответ на эти обвинения только мрачно буркнул:
– Никого не было. Наговаривают.
Следователь прокуратуры от избытка чувств кинул его в камеру на трое суток. Но Куркуль молчал, как партизан, которых в свое время в Лубянино не очень жаловали, в отличие от немецких полицаев.
Теперь в отдел таскали местную братву, а также уголовников, имеющих притяжение к этим местам. Все камеры в райотделе забиты. Пока убийство не раскрыто, местным уголовникам и шпане покоя не видать. Кому достанется пятнадцать суток, кому мера пресечения за старые делишки. Каждая уголовная морда должна понять – людей убивать нельзя, а если такое произошло, то дешевле будет сдать мокрушника. Вот поэтому блатные мокрух и не любят.
– Вот. – Начальник районного розыска протянул Туранову, оккупировавшему кресло хозяина кабинета, длинный список задержанных.
Тот ознакомился и хмыкнул:
– Сильченко, погоняло Саша Форточник. Этот как здесь очутился?
– Из города к Куркулю приезжал. Мы его до кучи и прихватили. Сейчас в камере сидит – думаем, на пятнадцать суток его. Личность очень уж интересная. Пять судимостей.
– Интересная, – кивнул Туранов. – Вот что, давай-ка его сюда. Мы с ним с глазу на глаз поговорим.
– Будет сделано. – Начальник районного розыска кивнул с пониманием – ему не надо было объяснять, в чем дело, – и вышел из кабинета.
– Это мой кролик, – пояснил Туранов. – Только что-то совсем от рук отбился.
«Кроликами» оперативники ласково называли агентов. Агенты – это уши, глаза, а порой и руки оперативных служб. Всё остальное – следы, анализ улик, хитроумные версии – конечно, имеет место быть. Но агент – это возможность получать информацию непосредственно из преступной среды. «За стукачом топор гуляет» – недаром была такая присказка в воровской среде. Боялись их уголовники пуще огня, потому что из-за них тайны перестают быть тайнами.
Работа с агентурой детально и разумно была регламентирована еще в Российской империи. В тогдашних инструкциях было расписано все, включая даже поздравления агентам с днем рождения. Те правила до сих пор являются классикой. Пришедшие на смену царским сатрапам большевики, знавшие тюрьмы и каторги не понаслышке, на своей шкуре испытали всю эффективность агентурно-оперативной работы. Поэтому ЧК, а затем и ее младший брат уголовный розыск взяли на вооружение этот мощный инструмент, включив все лучшее из прошлого и привнеся ряд новаций. Так что теперь в МВД есть все, что пожелаешь, – агенты, доверенные лица, резиденты, содержатели явочных помещений. Они составляли агентурную сеть. На то она и сеть, чтобы перекрывать всю реку и не давать проскользнуть даже мелкой рыбешке. Конечно, бывает, через нее проникали даже большие акулы, но все равно именно агентурная сеть позволяла держать под контролем криминал, добиваться девяноста процентов раскрываемости. В этой сети огромное количество ячеек. И одной такой малюсенькой ячейкой был Саша Форточник – видавший виды уголовник с вдавленной грудью, низким лбом, татуированный с ног до головы.
Его завели в кабинет. Увидев Туранова, он сглотнул комок в горле и расплылся в фальшивой улыбке:
– Андрей Викентьевич, здравствуйте. Как рад вас видеть! Как здоровьице?
– Ты о своем здоровье лучше позаботься, – жестко произнес Туранов. – Скоро оно тебе понадобится.
– Почему это?
– Рядом с тобой людей мочат, а ты ни ухом ни рылом.
– Ну, я же не могу все видеть.
