– Представить боюсь, что ты обо мне думаешь, – прошептала Сара наконец.
– Думаю, что ты самая лучшая на свете.
«В то время, как я полное ничтожество».
Она все поставила на место и, черт возьми, добилась того, чего они с Дэниелом не смогли за почти четыре года. Причем сделала это, пока он был привязан к проклятой кровати. Возможно, не в самый момент ее триумфа, но он был освобожден, и только потому, что она сумела это сделать.
Сара спасла его. Хью хоть и понимал всю необычность обстоятельств, при которых это произошло, его мучило сознание, что он не сможет ее защитить, как подобает мужу защищать жену.
Любой другой, порядочный, настоящий мужчина, отошел бы в сторону и позволил ей выйти замуж за того, кто лучше, кто более ее достоин. Не за калеку…
Вот только достойный человек вряд ли попал бы в подобную ситуацию. Именно Хью повинен во всех этих бесчинствах. Это он напился и вызвал на дуэль человека, который не сделал ему ничего плохого. Это у него совершенно безумный отец, которому пришлось пригрозить самоубийством, чтобы оставил Дэниела в покое.
Хью не мог поступить как человек достойный, не мог отойти в сторону, потому что этим снова подверг бы Дэниела опасности, а Сару бы и вовсе уничтожил.
Но главное даже не это: Хью слишком сильно ее любил, чтобы отпустить.
«Я эгоистичный подонок».
– Что ты сказал? – пробормотала Сара, не поднимая головы с его груди.
Неужели он произнес это вслух?
– Хью?
Она подняла подбородок, чтобы видеть его лицо, и он прошептал:
– Я не могу тебя отпустить.
– О чем ты?
Сара снова пошевелилась, отстранившись ровно настолько, чтобы взглянуть ему в глаза, и нахмурилась. Он не хотел, чтобы она хмурилась из-за него, а потому повторил, медленно покачав головой:
– Я не могу отпустить тебя.
– Мы ведь поженимся… – напомнила Сара осторожно, словно не была уверена, что следует говорить это. – Тебе и не надо меня отпускать.
– А следовало бы. Я не тот, кто тебе нужен.
Она коснулась его щеки:
– Разве это не мне решать?
Он глубоко, прерывисто вздохнул и прикрыл глаза, стараясь отогнать кошмарные воспоминания.
– Страшно подумать: тебе пришлось встретиться с моим отцом.
– Все позади. Не думай об этом.
Хью в изумлении уставился на нее. Когда она успела успокоиться и набраться мудрости? Всего пять минут назад рыдала, он ее утешал, а теперь она смотрит на него такими ясными глазами, что он был почти готов поверить в их общее, ничем не омраченное будущее.
– Спасибо, – прошептал он, – спасибо за сегодняшний день, за все другие дни, за те, что были, и те, что будут.
Склонив голову набок, Сара молчала, а Хью всматривался в ее лицо в поисках… чего? Он и сам не знал. Возможно, просто любовался темно-шоколадными глубинами ее глаз, четко очерченными красивыми губами, способными складываться в обворожительную улыбку. Он смотрел на нее в изумлении и потрясении, вспоминая, каким свирепым воином она была сегодня днем. Если она так самоотверженно бросилась на его защиту, то трудно даже представить, как она станет оборонять собственную плоть и кровь, если придется.
– Я люблю тебя, – неожиданно для себя самого выдохнул Хью, хотя мгновение назад не думал, что решится сказать это, но теперь не мог остановиться. – Пусть я недостоин тебя, но люблю и знаю, что ты никогда не согласилась бы выйти за мужчину, оказавшегося в подобных обстоятельствах, поэтому клянусь, что остаток дней своих посвящу тебе и твоему счастью.
Он снова стал целовать ее руки, лихорадочно, почти раздавленный силой своих эмоций.
– Сара Плейнсуорт, ты выйдешь за меня?
Слезы заблестели на ее ресницах, губы задрожали.
– Мы ведь уже…
– Да, но предложение я тебе не делал. У меня нет кольца, но я могу раздобыть его позже.
– Мне не нужно кольцо! – выпалила Сара. – Мне нужен ты.
Он коснулся ее щеки, нежно погладил и поцеловал. Не задумываясь. Его внезапно охватил порыв. Голод. Потребность.
Его рука утонула в густой гриве ее волос, губы алчно завладели ее губами, заставив ахнуть.
– Подожди!
Он слегка отстранился, и Сара прошептала:
– Я тоже тебя люблю. Ты не дал мне возможности сказать это.
Если Хью и надеялся как-то сдержать свое желание, то в этот момент совершенно забыл об этом. Он лихорадочно целовал ее губы, глаза, шею. И когда она уже лежала на спине, а он – на ней, дернул зубами изящный бантик, скреплявший вырез ее сорочки, и развязал.
Она рассмеялась: гортанно, чувственно, великолепно.
– Он так легко развязался, – растерянно улыбнулась Сара. – Не то что те, которые завязал твой отец. Но мы тоже в постели!
Хью расплылся в ответной улыбке, хотя в постели ему совсем не хотелось вспоминать отца.
– Прости, ничего не могла с собой поделать, – хихикнула Сара.
– Иначе я просто не любил бы тебя так сильно, – пошутил Хью.
– И что это означает?
– Только то, что у тебя поразительные способности видеть смешное в самых неожиданных местах и ситуациях.
Она коснулась его носа:
– Иначе жизнь была бы пресной и бесцветной.
– Именно.
Сара довольно улыбнулась и вдруг охнула, очевидно только сейчас заметив, что его рука скользит по ее ноге.
– Так что ты там сказала? – пробормотал Хью как ни в чем не бывало.
Она нежно замурлыкала, когда он нашел мягкую плоть ее бедра, и скорее выдохнула, чем сказала:
– Думаю, с помолвкой не следует затягивать.
Его рука прокралась выше.
– В самом деле?
– Ради всего… Хью!
– Определенно ради меня! – Он легонько прикусил мочку ее уха, но вскрик ее был связан скорее с тем мягким жаром, который он обнаружил у нее между ног.
– Нам нужно показать, что мы выполнили свою часть сделки.
Если Сара еще могла мыслить и говорить связно, то Хью реагировал на ее речь прерывистыми судорожными вздохами и стонами.
Его губы скользили по нежной шее, пока он боролся с желанием проникнуть в ее девственные глубины пальцем. У Хью хватало благоразумия понять, что осталось не более получаса до возвращения ее кузины: слишком мало, чтобы заняться любовью…
Зато более чем достаточно, чтобы дать ей наслаждение.
Выдохнув ее имя, он коснулся пальцем средоточия ее женственности.
– Хью!
Он улыбнулся и, не отнимая губ от ее нежной шеи, скользнул пальцем в ее жар. Ее тело дернулось, но вовсе не от желания освободиться, даже когда его пальцы начали в ней свой восхитительный танец: большой касался самого чувствительного местечка, слегка нажимал на него, потом медленно обводил… еще… и еще.
