Книга Святая и грешник, страница 24 – Барбара Картленд

– Вы были совершенно правы. Их нашел Фэрроу. Он настоял на том, чтобы обыскать багаж Дэлтона, прежде чем тот покинет усадьбу.

Пандора развязала узел: в нем были четыре табакерки.

– Ой, как я рада! – восхищенно воскликнула она, взяв в руки одну из них. – А вы знаете, откуда она? Сам Петр Великий подарил ее нашему предку, когда тот был английским послом в Санкт-Петербурге, и утрата такой ценной и памятной вещи была бы настоящим несчастьем для нас.

Граф хотел было что-то ответить, но тут на него набросилась Китти:

– Какого черта ты даришь ей такие ценные вещи? Да еще с брильянтами? Все, что ты имеешь, нужнее мне самой, не сомневайся. – И Китти, конечно, удалось бы выхватить у Пандоры табакерку, но граф помешал:

– Это не подарок, – холодно объяснил он, – это достояние всего нашего рода, но один из слуг ее украл.

– И ты думаешь, что я поверю в подобную чепуху? Но даже если так, то все равно ты можешь подарить табакерку мне!

– Она тебе без надобности, – добродушно возразил граф, – нельзя же повесить ее на шею или на уши!

– Но на ней столько брильянтов! Их можно все повыковыривать и вставить в кольца! – завопила Китти.

Пандора, снова положив табакерку в платок и завязав его, встала:

– Пойду поставлю табакерки туда, где они раньше стояли, на их законные места!

– Нет, не поставишь! – и Китти, набросившись на Пандору, попыталась выхватить у нее узелок, так что Пандора споткнулась и упала бы, если бы ее не удержал, обняв, сэр Гилберт, что ей совсем не понравилось.

– Хватит, Китти, – рассердился граф, – веди себя прилично. Повторяю: эти табакерки – неотъемлемое достояние усадьбы и всего нашего рода, и никто не имеет права лишить нас того, что принадлежит всем нам.

Он сказал это так непреклонно, что и Китти, и Пандора даже удивились, а потом Пандора попыталась освободиться из чересчур покровительственных объятий сэра Гилберта:

– Спасибо! Со мной все в порядке!

– Но я готов обнимать вас сколько потребуется!

– В этом нет никакой необходимости.

Граф, который до этого удерживал в руках разбушевавшуюся Китти, вдруг понял, что происходит:

– Отпусти Пандору, Гилберт! Чем скорее табакерки займут свое надлежащее место, тем лучше!

Сэр Гилберт неохотно разжал объятия:

– А вы такая пухленькая, – прошептал он на ухо Пандоре.

Освободившись, она подошла к столику эпохи Людовика XIV и поставила на него две табакерки, а потом, не оглядываясь, вышла и плотно закрыла за собой дверь.

Остальные две всегда находились в библиотеке, но, ставя табакерки на место, Пандора обнаружила, что еще три, украшенные эмалью и драгоценными камнями, исчезли.

«Придется нам здесь опять держать хранителя», – подумала она. Предыдущий хранитель умер три года назад, и его место с тех пор оставалось вакантным. Пандора знала, в каком ящике письменного стола находится каталог всех ценностей, и завтра, решила она, надо будет узнать у Майкла Фэрроу, нет ли у него на примете человека, достаточно образованного и опытного, который смог бы заменить умершего специалиста. Однако потом решила, что самой ей ничего не надо предпринимать и вмешиваться во все усадебные дела. Как бы на ее месте поступила мама? Очень просто: надо внушить графу, что новый хранитель необходим, но предложение найти такового должно исходить не от нее, сам владелец имения должен так решить.

«Если я собираюсь ему помогать, то надо делать это умно и ненавязчиво. Мужчины очень не любят, когда верховодят женщины, а раз граф собирается все дела в усадьбе вести самостоятельно, то ему, конечно, придется не по вкусу постороннее вмешательство – ни мое, ни чье-нибудь еще».

Хорошо, когда можно логически и спокойно все обдумать на досуге, как, например, сейчас, но ведь ее свободное время скоро закончится и настанет час расплаты за своевольный побег из Линдчестера, и этот роковой час уже нависает над ее головой, как Дамоклов меч, а в пятницу, когда вернутся дядя и тетя, меч упадет!

«Но ведь еще остается целых два дня», – напомнил ей внутренний голос, – и Пандора ощутила радостное волнение: «Надо только будет как следует использовать каждую минуту пребывания в усадьбе», – и она быстро взбежала наверх, где увидела Мэри, а та пребывала в эйфорическом состоянии от внезапно привалившего счастья.

– О мисс! Все у нас так переменилось, как только приехала миссис Мэдоуфилд!

– Я тоже так думаю, – улыбнулась Пандора.

– Ушла миссис Дженкинс, и с ней те две горничные, которых она сама наняла, и работы, конечно, прибавилось, но мы, которые остались, пальцы в кровь сотрем, честное слово, мисс, но наведем полный порядок, будет все как надо!

Когда Пандора уже переодевалась, пришла и сама миссис Мэдоуфилд:

– Теперь у нас все так, как вы хотели, мисс Пандора?

– Да, благодарю, миссис Мэдоуфилд, и это просто замечательно, что вы снова здесь!

Миссис Мэдоуфилд благодарно улыбнулась. Выглядела она так же внушительно, как прежде: черное платье, черный шелковый передник, а у пояса – серебряное кольцо со связкой ключей. Миссис Мэдоуфилд отослала Мэри, дав ей какое-то поручение, и заговорила откровенно:

– Еще никогда и нигде не видала я такого беспорядка, мисс Пандора, когда сюда возвратилась. Честное слово, не знаю, что бы сказала на это ваша матушка! Все белье в беспорядке, чистое с грязным, в комнатах с весны не было генеральной уборки, много что сломано или испорчено, а кое-что и вовсе исчезло!

– Я уверена, миссис Мэдоуфилд, что вы скоро во всем наведете должный порядок!

– Надеюсь, мисс! И надеюсь также, что Его Лордство не станет больше предоставлять парадные спальни этим… – Она осеклась, но Пандора, конечно, поняла, кого имеет в виду экономка.

– Миссис Мэдоуфилд, сейчас мы во всем должны помочь Его Лордству: пройдет немало времени, прежде чем Чарт снова станет таким, каким его знали мы с вами! И конечно, Его Лордство сам хочет во всем разобраться, но ведь он мужчина, и не надо слишком усердно им руководить и наставлять его!

– Да, мисс Пандора, поняла. Надо вам сказать, вы так же умны и осмотрительны, как ваша покойная матушка! Как часто она твердила, вспоминая о вашем дедушке: «Пусть Его Лордство полагает, что это он сам придумал, как все сделать получше, миссис Мэдоуфилд». И я старалась исполнять все в точности, как она говорила.

– То же самое придется делать вам и теперь, миссис Мэдоуфилд!

Экономка огляделась, словно желая удостовериться, что, во всяком случае, здесь, в комнате Пандоры, полный порядок, а потом торжественно заявила:

– Вы, мисс Пандора, здешняя, это факт! Я сестре своей много раз говорила, что вам не надо жить в Линдчестере и что ваш дом здесь, в усадьбе!

– Да, это именно так: Чартхолл, деревня Чарт и вы сами, миссис Мэдоуфилд, все вместе и есть мои пенаты, – и Пандора поцеловала экономку в щеку.