– Ах, как я люблю тебя, Чарт! – воскликнула при виде усадьбы Пандора. Он был частью ее жизни! Как озеро, по которому они с отцом плавали, пробираясь на лодке между зарослями прекрасных белых лилий; как лужайки среди невысоких холмов, по которым она с восторженным визгом скатывалась вниз! А позади дома рос кустарник, где так замечательно было играть в прятки, и стояли теплицы, в которых старый садовник одарял ее грушами, такими большими, что она еле-еле могла удержать их в ручонках! «О, если бы дядя Джордж не погиб при Ватерлоо», – печально подумала она. Он был так похож на свою сестру, мать Пандоры! И он ни за что бы не позволил ей жить у родственников отца, которые ее не любили.
Коляска подъехала к длинной лестнице, ведущей к парадному входу, и Пандора спустилась на землю. Это как возвращение домой – подумала она и вошла в огромный прохладный холл, где в стенных нишах стояли изваяния греческих богинь, а поражающий яркостью красок потолок был расписан итальянским живописцем.
Незнакомый Пандоре дворецкий несколько надменного вида неподвижно ожидал, пока она заговорит.
– Я желаю видеть графа Чартвуда, – пролепетала Пандора. Ей стало как-то не по себе: слуги в доме оказались незнакомыми, а она ожидала снова увидеть старика Бэрроуза и лакеев, некогда деревенских мальчишек, певших в церковном хоре.
Дворецкий не спросил, как о ней доложить, но окинул ее, показалось Пандоре, почти презрительным взглядом. Затем, пройдя по коридору, он открыл дверь Утренней комнаты. Дедушка предпочитал ее всем остальным, потому что из окна открывался вид на сады и еще потому, что здесь было теплее, чем в огромных парадных покоях.
Пандора ожидала, что дворецкий распахнет перед ней дверь, но он вошел один, оставив ее снаружи:
– К вам тут леди пришла, м’лорд!
– Еще одна? – отвечал голос изнутри. – Боже правый! Кто еще явился, Дэлтон?
– Понятия не имею, м’лорд!
– Ну, значит, еще одна пчелка на запах меда прилетела. Они сразу могут его учуять, Дэлтон, даже на большом расстоянии.
– Это вы точно сказали, м’лорд.
– Ну, что ж, пригласи ее войти, но бог свидетель, я лично ее к себе не приглашал.
Дворецкий повернулся к Пандоре, удивленной и немного шокированной таким приемом. Она даже пожалела, что приехала, но отступать было поздно. Оставалось только подчиниться почти повелительному жесту дворецкого, указавшему на дверь гостиной: мол, можно войти.
Инстинктивно выпрямившись и немного приподняв подбородок, Пандора вошла. Быстрый взгляд подсказал ей, что в комнате после смерти дедушки ничего не изменилось. В три длинных, почти до полу, окна вливался солнечный свет, такой яркий, что на мгновение она почти ослепла и с трудом смогла различить фигуру присутствовавшего мужчины. Наконец Пандора его разглядела: мужчина удобно устроился в дедушкином кресле с высокой спинкой, небрежно перекинув одну ногу через ручку кресла, а другую вытянув вперед. В руке у него был стакан, но лицо Пандора разглядела не сразу, а когда всмотрелась, то убедилась, что перед ней несомненный представитель Чартвудского клана и что глаза у него того же фиалкового цвета, что у нее самой, только, пожалуй, еще темнее, а взгляд – пристальный и довольно жесткий. Брови у мужчины – почти черные и сейчас тесно сдвинутые к переносице: он недовольно хмурился.
Существовали Чартвуды двух разновидностей – блондины и темноволосые. Брюнеты были людьми опасными и склонными к приключениям.
– Не пойму я тебя, волосы у тебя светлые, а ведешь себя как-то неправильно, – говаривала няня, когда Пандора шалила или не слушалась. – Если ты светлая, то и вести должна себя примерно, не забывай!
У новоявленного кузена-графа волосы были очень темные, а вся шевелюра напоминала байроновскую. Это впечатление подчеркивал и небрежно повязанный галстук, обнажавший шею. Граф недавно вернулся с верховой прогулки – Пандора обратила внимание на то, что он все еще был в бриджах, а сапоги забрызганы дорожной грязью.
Так, широко открыв глаза, Пандора и стояла, разглядывая графа, пока он весьма насмешливо не спросил:
– И что же? Кто вы есть и что вам угодно?
Несколько запоздало, так как все увиденное ее в высшей степени заинтриговало, она присела в реверансе:
– Я ваша кузина Пандора Стрэттон и приехала, чтобы просить вас о помощи.
Теперь и он посмотрел на нее с удивлением, но не встал.
– Пандора Стрэттон, – повторил граф, – и, по вашим словам, вы приходитесь мне кузиной?
– Не очень близкой, но старый граф приходился мне дедушкой.
При этих словах кузен откинул голову назад и рассмеялся:
– Он ваш дедушка? Слава богу, что вы на него не похожи, однако я действительно удивлен, что вижу вас перед собой, кузина Пандора. Раньше я полагал, что все мои родственники предали меня остракизму!
– Разве? Мне об этом ничего не известно.
– Тогда, наверное, вы очень нелюдимы! – с усмешкой парировал граф, но потом добавил: – Нет, конечно, я кое-что знаю о Стрэттонах. Вы ведь имеете какое-то отношение к тому самому ханже и любителю псалмов, к епископу, который в прошлое мое здесь пребывание нагрянул ко мне?
– Да, это мой дядя!
– В таком случае мне только остается вас пожалеть!
– Да, я тоже себя жалею.
И впервые за все время разговора он улыбнулся, отчего его лицо сразу преобразилось.
– Полагаю, вы желаете мне об этом рассказать? Но если вы хотите заодно получить некоторую сумму на бедных, больных, увечных или безработных, то лучше поберегите горло.
– Но я обращаюсь за помощью не для них, хотя все перечисленные вами нуждающиеся высоко бы оценили вашу доброту. Нет, я прошу вас помочь… мне.
И Пандора опустилась в кресло напротив графа, а он удивленно воззрился на нее, пристально разглядывая, как показалось Пандоре, ее скромное, без всяких украшений, платье и капор, подвязанный одной-единственной лентой.
– А знаете, вы чем-то похожи на всех этих высокомерных предков, портреты которых украшают все стены в моем доме.
– Надеюсь, вам известно, что есть Чарты-блондины и Чарты-брюнеты? Вы – представитель вторых, я отношусь к первым.
– А какая разница, кроме цвета волос?
– Одни – хорошие, другие – плохие!
– Что ж, во всяком случае, – рассмеялся граф, – это упрощает взаимные отношения, и я приложу все усилия, чтобы соответствовать житейским принципам, которые мне приписываются в соответствии с цветом волос. Ну а теперь о вас: вы сказали, что нуждаетесь в моей помощи? Тогда объясните, что именно заставило Святую вроде вас обратиться за помощью ко мне, Грешнику?
Это было забавно, и Пандора слегка улыбнулась, а потом сказала, и очень серьезно:
– Кузен Норвин, я приехала к вам потому, что вы единственный, как мне представляется, можете меня спасти!
