Нужное мне кольцо располагалось не в горизонтальной плоскости, как то, на котором я сидел, а под углом к нему. Сунув меч за пояс и балансируя на «насесте», я взобрался на него с ногами и, подпрыгнув, сменил диспозицию. После чего суетливо покарабкался вверх, к «апогею» наклонного кольца. Оттуда можно было при желании перебраться еще на одно, но угол его наклона был слишком крут, да я и не намеревался долго отсиживаться на кольцах. Просто взял коротенький тайм-аут, дабы перевести дух и поднабраться сил. В любом случае следующий раунд нашего поединка обещал стать финальным. Барьер на пути блюстительской орды теперь трещал не переставая, и его разрушение грозило произойти с минуты на минуту…
Первый прыжок Светлого Воина являл собой, очевидно, неприцельную, «разминочную» попытку. Но я об этом не знал и потому обрадовался, решив было, что нахожусь вне досягаемости лапищ монстра. Но радость моя продлилась недолго, поскольку между первым вражьим прыжком и вторым промежуток был, как и в застольной прибаутке о рюмках, небольшим. Уже следующая попытка Лагера шла в «зачет» и непременно увенчалась бы успехом, не уколи я гиганта мечом, который едва успел извлечь из-за пояса.
Клинок пронзил ладонь исполина насквозь, и тот отдернул руку, хотя был в состоянии сшибить меня с кольца. Светлый Воин выразил недовольство злобным рыком – пусть и смехотворная травма в сравнении с пережитыми, а все равно неприятно, – выждал немного и, сжав кулаки, изготовился к очередному прыжку. Надо полагать, последнему…
Созревший у меня в голове план можно было охарактеризовать одним словом: самоубийственный. Но поскольку я полностью утратил контроль над ситуацией, то и полагался теперь лишь на авось. Я был вынужден прилаживаться к обстоятельствам и поступать так, как никогда бы не поступил, имейся у меня хотя бы мало-мальская свобода выбора.
Светлый Воин прыгал без разбега, поскольку я болтался над самым краем площадки. Дабы ненароком не сорваться в шахту, противнику требовалось подскакивать и сшибать меня аккуратными, четко выверенными ударами. Этакий розыгрыш подачи в инфернальном баскетболе, где в роли мяча выступает человек.
Пока Лагер готовился, я бросил мимолетный взгляд на адаптера и увидел, что он ступил на мост. Рип пребывал в отчаянии и использовал свой последний шанс, надеясь прорваться к Источнику до того, как Лагер, занятый расправой надо мной, заметит адаптерский финт. Каковы у компаньона шансы на успех, сказать было сложно – вряд ли выше моих, – но двигался он по узкому мосту куда увереннее, чем я. Единственное, что могло сорвать Рипу конспирацию, это дико орущий Держатель, болтавшийся в «авоське» у адаптера за спиной.
Я сконцентрировался, стараясь выверить свою контратаку до доли секунды, ибо сверхпунктуальность являлась главным залогом моей победы. Задача-минимум: обездвижить врага еще на минуту и позволить Рипу хотя бы попытаться утопить «авоську» в Источнике. А там пускай этот голем опять воскресает – поглядим, как он отреагирует на приказы нового Держателя.
Лагер был в состоянии меня достать, однако сейчас я следил вовсе не за кулаком врага, а за его головой. Вот Светлый Воин подскакивает и взмывает вверх. Его кулак готов ударить, но «выстрелит» он не сразу, а в последний момент, по принципу пращи, когда тело наберет разгон. Промазать по мне невозможно – ведь я же не мазал в спортзале по боксерским грушам, если только никто не раскачивал их передо мной, усложняя процесс тренировки.
Кулак Светлого Воина начинает движение, а сам он почти достиг в прыжке мертвой точки. Это и служит для меня сигналом к действию. Обхватив рукоять меча обеими руками, я повисаю на кольце, удерживаясь одними ногами, а затем отцепляюсь от «насеста» и устремляюсь вниз, вытягивая перед собой разящий клинок. Его острие смотрит исполину прямо в глаз. Расстояние, которое мне предстоит падать, равно длине вражеской руки. Где-то на полпути я и летящий навстречу кулак Лагера благополучно минуем друг друга, и последний в итоге бьет по пустому месту. Я же достигаю цели аккурат тогда, когда она замирает в воздухе перед тем, как ее взлет сменится падением.
Падение, которое нам придется совершить уже вместе…
Под давлением моего тела меч входит в желтое око монстра по самую крестовину. А я продолжаю падать, не выпуская оружия, и меняю положение из «вверх тормашками» на нормальное. Теперь я просто-напросто вишу на рукояти меча, который торчит в глазу Светлого Воина, пронзив того, если сравнивать по аналогии с человеком, до самых гланд. Золотистый туман свищет из глубокого разреза, но глаз врага, вопреки моему ожиданию, не вытекает. Впрочем, разве можно удивляться отсутствию подобных натуралистических деталей, кромсая тесаком желатиновую скульптуру?
Из незавидного положения, в которое я вновь угодил, меня вызволила сила инерции, что в данный момент явилась для последнего человека не опостылевшей условностью, а благом. Нанесенный мной удар был мощным, но не фатальным и вряд ли сам по себе вывел бы из строя Светлого Воина. Однако благодаря тому, что я болтался на нем, словно пришпиленная не туда, куда надо, большая клипса, при приземлении гиганта мое тело резко надавило на клинок и потянуло тот вниз. Отсутствие у бескостного противника черепа позволило лезвию беспрепятственно разрезать сначала голову Лагера, затем шею и, прежде чем оно выскользнуло из мягкой плоти, проделать внушительную дырку в груди.
Рассвирепев, гигант хлопнул в ладоши перед рассеченным надвое лицом, но опять промахнулся. А я уже стоял на площадке и, еще не придя в себя после акробатического пируэта, рубил ошарашенному противнику ногу.
В действительности плоть Светлого Воина была, конечно, не настолько мягкой. Секрет моего успеха заключался в остроте меча, который лишь с виду выглядел примитивным оружием. На самом деле в нем была заключена сила не только миллионов земных мечей, не только всего имевшегося на планете вооружения, но и сила всех разрушительных стихий, бушующих в моей Вселенной. Повинуясь мольбе своего защитника, она перековала себя в сокрушительный меч, который и из такого заурядного бойца, как я, сделал достойного противника для могучего Светлого Воина. Человек и его Вселенная, которые, по воле Творца, раньше вели непримиримую войну друг с другом, теперь объединились в альянс, противоречащий законам Трудного Мира. Всем, кроме одного – закона, предписывающего его обитателям бороться за жизнь. Даже несмотря на то, что врагом альянса выступал непосредственно диктатор этого миропорядка – Держатель. Воистину трагедия божественных масштабов: Создатель, павший жертвой собственного, вышедшего из-под контроля творения, что превзошло в коварстве и жизнестойкости самого Творца…
Полуослепший и разъяренный от боли, Светлый Воин замечает-таки обидчика, разворачивается и заносит у меня над головой два убийственных кулака. Но в этот момент я завершаю серию ударов по вражеской ноге, и та подкашивается, вынуждая стража зашататься в попытке удержать равновесие. Сделать это непросто, и падение Лагера неизбежно. Он еще может оказать сопротивление, упав на площадку – с нашей разницей в весовых категориях такой поворот событий не больно-то страшит исполина. Но я опять опережаю противника. Пока он размахивает руками, я произвожу обходной маневр и оказываюсь у Светлого Воина за спиной. Оттуда я помогу ему определиться с выбором, куда падать. А у меня на сей счет имелись вполне конкретные планы.
