Представшее перед нами зрелище можно было снова сравнивать с притоном Джаббы Хатта, только уже после того, как там отгремела грандиозная вечеринка. Чемпионы вповалку лежали на полу и издавали нечленораздельные звуки, чем напоминали упившихся вусмерть космических наемников, бродяг и прочее монстровидное отребье из киноэпопеи «Звездные войны». Для полноты картины не хватало лишь закованной в цепи принцессы Леи да обращенного в каменный барельеф Хана Соло. В роли положительных героев здесь выступали мы – вырвавшиеся на свободу шатуны.
Разверзнутая черная пасть продолжала заслонять собой треть окрестной панорамы, а остальной сектор обзора был перекрыт титаническим телом гасителя. Язык гиганта отлепился от аквариума, но не втянулся в пасть, а лежал поперек террасы этаким недостроенным участком крупного трубопровода, идущего прямиком в утробу чудовища.
Гасители – вот кто из чемпионов действительно страдал от земной гравитации. Выбросившийся на сушу кит становился абсолютно беспомощным и, даже лежа у кромки прибоя, не мог отползти обратно в спасительную глубину. Киту мешал собственный огромный вес, который без поддержки воды буквально раздавливал несчастное животное, не имевшее понятия о законе Архимеда. Чего уж тогда говорить о выброшенных в нашу реальность гасителях, которые могли при желании проглотить в один присест тысячу китов.
Остальные чемпионы чувствовали себя гораздо легче и могли свободно дышать и шевелить конечностями. Но больше – ничего. Встать на ноги, общаться и производить в чужеродной среде какие-либо осмысленные действия горбунам было уже не под силу. И поделом! Пусть скажут спасибо законам Трудного Мира, согласно которым дыхание человека обладало функцией «автозапуска» – немыслимая гуманность с нашей стороны после того, что чемпионы собирались с нами сделать.
Следовало полагать, что когда чудотворная влага Рефлектора испарится с армиллы, то обстановка в Юдоли и ее окрестностях для чемпионов нормализуется. Поэтому Охрипыч сразу назначил человека, которому поручалось следить за тем, чтобы Концептор, как выразился прапорщик, не просыхал. Сия обязанность была возложена на Агату Юрьевну, поскольку нам с Хриплым хватало иных забот. А именно – требовалось срочно найти выход из Юдоли.
Где-то под усыпавшими террасу телами находился люк, ведущий на лестницу. Мы были уверены в этом, поскольку далеко не все чемпионы имели крылья, чтобы взлетать на вершину башни, как уборщики. Нам предстояло обшарить каждый квадратный метр пола, потому что по неведомой нам причине выход из Юдоли был тщательно замаскирован.
Расставив дядю Пантелея, Пашу и Леночку по краям террасы наблюдать, не покажется ли из-за туш гасителей крылатое вражеское подкрепление (при убойной силе мокрого Концептора вероятность этого существовала мизерная, но полагаться на авось все равно было неразумно), мы с прапорщиком взялись за дело.
Как люди трезвомыслящие, мы пошли по пути наименьшего сопротивления. Зачем, спрашивается, нам было заниматься игрой в «пятнашки», перетаскивая с места на место невменяемых чемпионов, если двоих из них можно было попросту допросить? Естественно, речь шла о парочке адаптеров, которые хоть и не были знакомы с нашим миром, но благодаря профессиональным навыкам не утратили в нем разум и чувство реальности.
Сбросив с Муса и Зока дрыгающегося и лопочущего несуразицу Феба – сбитый с ног, гигант придавил сразу обоих адаптеров, – мы уложили их рядком и начали допрос. Разговаривать приходилось громко – гомон на террасе не утихал – и четко, дабы безликие горбуны понимали наши вопросы с первого раза.
– Как нам выбраться отсюда и быстрее всего отыскать Держателя Пупа? – склонившись над адаптерами, осведомился Хриплый. – Отвечайте! Живо!
– Никогда Шатун, Несущий Свет, не сможет покинуть Юдоль! – храбро заявил в ответ Мус. – Мы не допустим, чтобы ты проник в Ядро!
– Ни за что не допустим! – поддакнул ему Зок. – Вам не выйти за пределы Юдоли, так что и не пытайтесь!
– А если мы скормим вас гасителю? – пригрозил Охрипыч и указал на недвижимое чудовище. – Вон он, ваш выкормыш, полюбуйтесь. Пасть раззявил, только и ждет, когда в нее что-нибудь упадет. По-моему, жирной твари совершенно без разницы, кем она позавтракает: нами или вами.
– Хоть отправляй нас на Гашение, хоть швыряй в Катапульту, ничего ты этим не добьешься! – продолжал упорствовать Мус. – Если мы выпустим тебя отсюда, нам все равно придется отвечать перед законом, так что выбора у нас нет!
– Мус и Зок не предатели! – добавил второй адаптер. – Скорее погаснет Источник, чем мы станем помогать шатунам творить в Ядре хаос и беззаконие!
– М-да… – Прапорщик озадаченно почесал макушку. – Ну прямо «мальчиши-кибальчиши», чес-слово… А если каждому да в глаз? Угадать бы только, в какой части тела они у вас просверлены.
– Лучше не надо, – предостерег я товарища, вспомнив, как однажды колотил Рипа по его недоделанной физиономии и что из этого вышло. После чего предложил: – Позволь, Охрипыч, я с горбатыми этот вопрос перетру. Тебе подобным рукоприкладством заниматься не пристало – честь мундира и все такое, – а для меня это вроде как рутина. Не бывает непрошибаемых стоиков – бывает просто мало боли. – И обратился к адаптерам: – Вам известно, ублюдки, что такое боль?
– Ха! – заносчиво бросил Зок. – Шатунам ни за что не испугать адаптеров болью! Мы можем обходиться без Света дольше, чем любой из обитателей Ядра! Даже дольше, чем гасители! Можешь проверить, только тебе все равно не сломить нас пытками!
– Я разве говорил про то, что устрою вам «темную»? – Я недоуменно вскинул брови. – К чему столько хлопот? Речь идет об обычной земной боли, о которой вы, похоже, покамест ни сном ни духом. Что ж, придется шатуну заняться вашим ликбезом. Начнем, пожалуй… с тебя!
И двинул чересчур самоуверенному Мусу под дых. Несильно – дабы лишь познакомить чемпиона с самой отвратительной условностью канувшего в небытие Трудного Мира.
Как и предполагалось, у Муса не было даже маломальского иммунитета к такому раздражителю. Да и откуда ему было взяться? Чтобы научиться терпеть старую добрую земную боль, адаптеру следовало прожить в нашей реальности не пять минут, а гораздо дольше.
Будь у Муса глаза, они бы точно выпали сейчас из орбит. Нарвавшись на рукоприкладство, адаптер сжался в комок и начал издавать звуки, похожие на жалобное мычание простуженной коровы. Я забеспокоился, что переусердствовал и чемпион вот-вот лишится сознания или рассудка. Мне стоило поумерить пыл и, фигурально выражаясь, не давать больше курить взатяжку тем, кто впервые в жизни сунул в рот сигарету. Поэтому Зок заработал всего лишь легкий подзатыльник, который в Трудном Мире не подпадал даже под статью о нарушении прав ребенка. Но и этот щадящий аргумент оказался для адаптера целым откровением. Зок схватился за голову и заблажил так, словно я начал отрезать ему ухо, не меньше.
– Ты глянь, какие неженки! – уперев руки в боки, подивился Охрипыч, который тоже не усмотрел в моих действиях попрания женевской конвенции. – А теперь пораскиньте мозгами, что будет, если Глеб Матвеевич на вас взаправду разозлится. А он разозлится, это я вам обещаю! Итак, повторяю свой вопрос: как нам встретиться с Держателем Пупом?..
