– Почти все здесь сироты.
Вряд ли он хотел ее обидеть, но сказанное резануло ее в самое сердце. Она была готова разрыдаться прямо над собственной тарелкой, но остановили взгляды Йоры и Дины. Они всегда садились напротив нее, хотя и не заводили с ней разговоров. Ну точно, она их запомнила раньше других, потому что именно они были ее соседками по небольшой, но уютной келье, где стояли три лежака, три узких платяных шкафа, стол для работы и небольшой камин с поленницей дров между ним и углом. Обе девчонки были ее ровесницами, такого же роста, как и она. Обе обладали темными волосами и темными ресницами. Обе были милы и улыбчивы. Разве только одна, Дина, чуть остроноса и похожа на замышляющую какую-то пакость лисицу, а другая, Йора, имела удивленный вид, как у степного зверька, который выбрался поутру из норки и обнаружил у входа гору сладкой моркови.
И вот однажды Гаота нашла в себе силы улыбнуться и прошептала:
– Меня зовут Гаота. Можно короче – Гао.
– Да, – прищурилась Дина. – Еще короче было бы неуместно. Получилось бы – Га. А меня зовут Дина. Можно короче – Ди.
– Это что же получается? – добавила удивления на собственное лицо Йора. – Я теперь просто Йо?
Тогда они расхохотались, а теперь то и дело тыкали в спину Гаоты пальцами и ныли, что еще за важное дело и почему об этом можно говорить только за ужином? Гаота молчала, тем более что и Гран погрозил ей пальцем, успевая еще и отвечать Фличу о какой-то эпохе первой тьмы, последующем возрождении и эпохе второй тьмы. Наставление закончилось, едва по коридорам Стеблей разнеслось гудение снокской трубы, которую книгочей Скриб носил на поясе. (Сам-то он называл себя мастером книгохранилища, и никак иначе.) Гаота выскочила из учебной кельи первой, первой добежала до обеденного зала, который на ближайший вечер становился «ужинным», и заняла стол в дальнем углу.
– Ну, говори! – потребовали подбежавшие к ней Йора и Дина.
– Сначала принесите еду на всех троих, – сложила на груди руки Гаота.
– Ты маленькая и хитрая мисканская лиса! – скорчила гримасу Дина, но побежала вместе с Йорой к окошку Хилы. Вскоре исходящие немыслимым ароматом блюда стояли перед подругами.
– Через полчаса после ужина мы идем втроем в келью к Гантанасу! – торжественно объявила Гаота.
– Это еще зачем? – вытянулось лицо у Дины. – Пожалуй, грязную посуду относить обратно к Хиле ты будешь одна.
– И еще поможешь ее вымыть! – добавила Йора.
– Пайсина сказала, что я должна получить обратно свой меч, – прошептала Гаота. – И ходить с ним всегда. А он хранится у Гантанаса. Я к нему подошла, и он сказал, чтобы мы приходили к нему втроем.
– Тогда все понятно, – пожала плечами Йора. – Он хочет получить от нас согласие на то, чтобы ты нас зарезала своим мечом.
– Или взять с нас слово, что мы не отнимем его у тебя и сами не зарежем тебя! – сделала страшное лицо Дина.
– Не знаю, – призналась Гаота, – но он сказал, что без вас этот вопрос решить нельзя.
Дина и Йора расправили плечи.
– В любом случае, разве не интересно зайти в дом наставников? – добавила Гаота. – Мы там еще не были.
– Мы много где не были, – нахмурилась Дина. – На скальных бастионах, которые прикрывают Стебли со стороны гор, – не были.
– В еще не расчищенных подземельях – не были, – добавила Йора.
– И на верхних дозорах – тоже не были, – заключила Дина.
– Не были почти нигде, – заключила Йора. – Не жизнь, а тоска.
– Что же, – пожала плечами Гаота. – Сегодня она может стать чуть интереснее.
Они выбежали из зала первыми и еще почти час изнывали в крепостном дворе, потому как то Гантанас не мог зайти в обеденный зал, разговаривая по пути с ключником Тайсом, словно Гантанас был главой Приюта, а не Брайдем, то рассматривал какие-то пергаменты, что разворачивал перед ним Синай, который появлялся в Стеблях только затем, чтобы привести очередной обоз с продуктами и еще чем-то важным, укрытым в толстых мешках. Правда, пергаменты вместе с Гантанасом уже рассматривал и хромой Брайдем. Наконец, уже разделавшись с ужином и вытерев губы неизменным платком, Гантанас не меньше пятнадцати минут обсуждал что-то с мастером стражи Домханом, пока тот не оставил наставника в покое и не ушел, звеня шпорами, которые бравому воину уж точно не нужны были в Стеблях. Разве только для того, чтобы звенеть ими и загодя будить заснувших в дозоре стражников.
– Странно, – пробормотала Дина. – В Стеблях – восемь наставников.
– Брайдем, Брейд, Гран, Роут, Деора, Пайсина, Гантанас и Юайс, – тут же перечислила Йора.
– И восемь стражников, – подняла палец Дина.
– Домхан, Киуин, Крэйн, Айран, Крайса, Скин, Купан и Спрай, – наморщила лоб Йора.
– Еще скажи, что восемь работников, – пробурчала Гаота, которую просто распирало от нетерпения.
– Если считать этого вечно отсутствующего Синая, то да, – не замедлила показать язык Йора. – Хина, Капалла, Габ, Скриб, Ориант, Уинер и Тайс.
– Чего же тут странного? – не поняла Гаота.
– Воспитанников только пятнадцать, – объяснила Дина.
– Точно! – воскликнула Йора. – Восемь мальчишек и семь девчонок.
– Должно быть шестнадцать, – заключила Дина. – И шестнадцатая – непременно девочка.
– Ничего не значит, – улыбнулась Гаота. – И Юайс прибыл всего лишь месяц назад, и Пайсина недавно. Да и я. Так что воспитанников явно прибавится. Идем.
– Полчаса разве прошло? – удивилась Йора.
– Смотря от чего отсчитывать, – улыбнулась Дина.
Все-таки тяжелую дубовую дверь, что вела в дом наставников, они приоткрыли с замиранием сердца. Зато уж вбегали наверх по темной лестнице – с хохотом и наперегонки. Замолчали только на самом верху, где имелась всего одна дверь, и она была так низка, что чуть-чуть наклониться пришлось бы даже и любой из девчонок.
– Заходите! – послышался голос Гантанаса из‑за двери. – Только наклонитесь, а то ударитесь головой. Мне так и вовсе почти заползать приходится. Пола рукой касаюсь в любом случае.
За дверью, которую девчонки открыли с трепетом, неожиданно оказалось просторное помещение, размеры которого диктовались кровлей дома наставников. В середине его высоты было достаточно, чтобы поставить друг на друга сразу трех Гантанасов, а вот по сторонам, где в том числе и находилась дверь с лестницы, кровля была низка. Но она почти сразу взмывала вверх, чтобы соединиться балками, к сущему восторгу воспитанниц, с прозрачным застекленным куполом, в самый центр которого упиралась толстая каминная труба. Вокруг этого камина стояло множество шкафов и сундуков, периметр жилища Гантанаса ограждали низкие полки, заполненные опять же сундучками, ларями, горшками и корзинами, но все было чисто, тщательно разобрано, а вознесенный вместе с камином на трехступенчатый постамент огромный дубовый стол сиял резными ногами и спрятанными под него тумбами, как склеп какого-то божества. За столом сидел Гантанас, перед столом стояла обитая войлоком скамья для дорогих гостей.
