– Повернись, – скомандовал он, и я послушно развернулась к нему спиной.
– Так? – спросила я, вымаливая ответ. Темно-красная пелена на глазах напрягала, а тишина делала мир вокруг опасным. Что затеял Андре? Я знала, что он желал наказать меня, но как сильно? Я не столько боялась физической боли, сколько какой-нибудь новой возмутительной каверзы с его стороны. Я могла бы часами смотреть на Андре и плавиться от нежности, но я не доверяла ему.
– Сделай два шага вперед, Даша. Ты упрешься в мою постель. Взойди на нее и встань на колени. Сделаешь это для меня? – его голос напрягся, он, наверное, сейчас не может оторвать от меня глаз. Я шагнула и чуть не упала. Он не поддержал меня на этот раз. Только попросил быть осторожнее.
– Неужели это так необходимо? – Я почувствовала, что в глазах закипают слезы.
– Встань на колени, – потребовал он, когда я добралась до постели и присела на краешек. Тогда я развернулась и, на ощупь выбрав место, встала на колени. – Раздвинь ноги.
– Раздвинуть?
– Да, встань так, чтобы раздвинуть колени как можно шире. – Андре был деловит, у него явно имелся какой-то план. Вот бы еще он меня в него посвятил. Я раздвинула колени, неуклюже переваливаясь из стороны в сторону.
– Да, так. Еще шире, – добавил он. – Ты никогда не занималась йогой? Там есть такая поза для отдыха, когда руки вытягивают вперед и ложатся телом на согнутые колени. Попробуй наклониться и дотянуться руками до спинки кровати.
– До спинки? Зачем? – заволновалась я.
– Чтобы я мог привязать тебя, – невозмутимо ответил Андре. – Спинка совсем недалеко, я помогу тебе.
– Привязать?
– Конечно! Я совсем не хочу снова ловить тебя по всей квартире, – заявил он. – Предпочитаю, чтобы ты не имела возможности сопротивляться.
– Иногда я не могу определить границу между доброй волей и насилием. Только не с тобой, – пожаловалась я, наклоняясь вперед. Спинка кровати оказалась дальше, чем я рассчитывала, и мне практически пришлось сложиться в книжку, чтобы достать до нее. Андре тут же подсунул мне под голову подушку. Заботливый Андре. Мне до смерти хотелось вытянуть ноги, но я не смела.
– Я прошу тебя не дергаться, даже если очень захочется. Я не хочу, чтобы остались следы на руках. Это не нужно, верно? – И я почувствовала неожиданный холод на запястьях. Затем раздалось характерное лязганье.
– Что это? Наручники? Неужели это настоящие наручники? – Я задергалась, и холодный металл, пристегнутый к прутьям кровати, немедленно впился в запястья.
– Я же предупредил! – воскликнул Андре, и я почувствовала, как его руки удерживают мои, не давая им двигаться.
– Отпусти меня, пожалуйста, – попросила я. – Я сделаю все, что ты захочешь. Правда. Но я не хочу… так.
– Я сейчас приду, – сказал Андре холодным тоном. Затем я услышала шаги, Андре удалялся.
– Куда ты? Подожди! Не уходи! Пожалуйста! – Паника взяла свое, и я, вместо того, чтобы успокоиться, попыталась содрать с лица повязку и вытащить запястья из капкана, в который по собственной же воле и угодила. Безуспешно провозившись несколько минут, я положила голову на перила и замерла, пытаясь отдышаться. Пристегнутые к разным сторонам руки неудобно разметались, словно обнимая спинку кровати.
Что я буду делать, если Андре не вернется? Может, в этом и был его план? Оставить меня тут в одиночестве? Я немедленно захотела всего сразу – есть, пить, в туалет, сменить позу, убежать на край света, – только бы не лежать вот так унизительно – ослепленной и обездвиженной.
– Ну что такое? – воскликнул Андре. Я не слышала его шагов и дернулась так, что, наверное, содрала себе кожу на руке. – Что случилось, Даша?
– Отстегни меня, – потребовала я, злая, как тысяча чертей.
– Ну уж нет. – Андре схватил меня за лодыжки и грубо заставил принять то же самое положение, в котором он меня оставил. Раздвинул ноги – шире, еще шире, и оттянул таз назад. Руки, чуть натянутые наручниками, оказались распростертыми в разные стороны, а сама я – распластанной на кровати с поднятыми вверх ягодицами. Лицом я уткнулась в подушку. Кажется, плакала – подушка была мокрой.
– Теперь, по крайней мере, у тебя действительно будет повод меня ненавидеть, – сказал Андре и нанес первый удар – тыльной стороной ладони. Шлепок оказался громким, ощущение неприятным, но переносимым. Больше унизительным, нежели болезненным. Затем Андре помедлил, погладил меня по ягодицам, провел пальцами по раскрытой, как книга, ложбинке между ягодицами, скользнул по анусу, провел вниз, к сомкнутой раковине нижних губ.
– Ты можешь ненавидеть меня, только не убегай больше… – прошептал он, и новый удар обрушился на другую ягодицу. Второй рукой Андре нащупал бугорок вверху моей щелочки и нежно сжал его. Я ахнула от неожиданности и прикусила губу, пытаясь отделить боль от нежности, но они вдруг начали сливаться в единое целое. Андре снова ударил меня – звонкий шлепок на этот раз полностью совпал с нежным оборотом пальца вокруг клитора. Андре сменил положение и погладил обе мои ягодицы, сжав их ладонями.
– Восхитительна, ты так восхитительна… Можно, я оставлю тебя себе? – Он снова ударил, но на этот раз я изогнулась, подаваясь навстречу его ладони, и она прикоснулась ко мне там, между ног. Андре склонился, и я почувствовала – в полном изумлении, – что его язык касается моего клитора, нежно обводит его, играет с ним, обещая блаженство.
– О, Андре… – простонала я.
– Можно? – повторил он вопрос и снова нанес удар. Это была сладкая пытка. Его ладонь так горяча, моя кожа тоже. Я надеялась, что вместе с ударом придет и наслаждение. – Ответь! – потребовал он.
– Ты невозможный, – прошептала я. Язык его правил мною, а руки карали, и я наконец приняла от него и то, и другое.
Твои ягодицы так очаровательно покраснели, – сказал Андре и поцеловал каждую, прежде чем снова спуститься ниже. Он шлепнул меня, но на этот раз несильно, словно желая подразнить, потом провел языком вдоль линии нижних губ, но не касаясь клитора. Я застонала от разочарования.
– Ненавидь меня, но не покидай, слышишь? – прошептал он и снова ударил, на этот раз намного сильнее. Но я уже не чувствовала боли, эти удары рождали не боль, а ритм, хотя зад горел, и все чувства были обострены.
– Я вовсе не ненавижу тебя, – кричала я, получая новый шлепок.
– Мне этого мало, – прорычал он, и тут я вскрикнула от неожиданности. Андре пронзил меня членом, показавшимся мне в тот момент почти непереносимо огромным. Этот твердый, как камень, жезл вонзился в меня без предупреждения, стремясь прорваться как можно глубже. Дикая, враждебная сила, иноземный захватчик, ворвавшийся в мирную деревню, стремясь подчинить себе все и вся. Я вцепилась в прутья кровати, чтобы удержаться на месте, и, прижавшись грудью к матрасу, замерла, не смея противиться этой первобытной силе. Мне так захотелось увидеть лицо Андре в этот момент, и я попросила его развязать платок. К моему удивлению, повязка тут же слетела, и я обернулась, щурясь от света настольной лампы. Андре был прекрасен в этой неудержимой гонке, он сжимал мои бедра, диктуя свою волю и не давая мне уклониться от проникновения, которого я так жаждала. Неистовый, сжавший губы, он возвышался надо мною с потемневшим от напряжения лицом.
