Баллистические полеты
Июль 1955 – Цыган и Дезик. Цыган потом генерала укусил, Дезик погиб во втором полете.
С 1955 по 1957 – Пестрая и Белая (Маркиза). Поднимались на высоту 470 км, погибли от перегрузок.
– Рыжая и Дамка. 473 км, погибли от перегрузок.
– Отважная. Ее запускали 4 раза.
Орбитальные полеты
3 ноября 1957 – Лайка, «Спутник-2». Готовили еще двоих – Альбину и Муху. Муха в сурдокамере не ела, поэтому ее забраковали и выбрали для полета Лайку. Лайка погибла от перегрева через полтора часа полета.
28 июля 1960 – Лисичка (рыженькая) и Чайка, «Спутник К1». Погибли при взлете.
20 августа 1960 – Белка и Стрелка. С ними летали мыши. Белка в невесомости «бесилась» и лаяла. В августе 1961 года Хрущев попросил Стрелкиного щенка (Пушка) и подарил Жаклин Кеннеди.
1 декабря 1960 – Пчелка и Мушка, «Восток». Запущены с насекомыми и растениями. Сработал автоподрыв после изменения траектории, потому что модуль должен был приземлиться за пределами СССР. (По одной из версий – улетели по направлению к Юпитеру).
22 декабря 1960 – Жемчужина и Жулька. (В других версиях – Шутка и Комета, Альфа и Жулька). Была совершена аварийная посадка в Якутии. Посланная за ними экспедиция через четыре дня нашла модуль возле реки Нижняя Тунгуска. Автоподрыв, к счастью, не сработал, капсула с собаками не отстрелилась, поэтому они не замерзли на сорокаградусном морозе. Собак спасли.
9 марта 1961 – Чернушка. Летала с манекеном Иваном Ивановичем.
25 марта 1961 – Звездочка. Летала с манекеном.
22 февраля 1966 – Уголек и Ветерок, «Союз». Почти месяц провели на орбите. История с кличкой Ветерка – подлинная.
Часть третья.
Мы полетим на Марс!
1. Заботы
– Пушо-о-ок! Пушо-о-о-о-о-ок!
Это меня Папа зовет. Он стоит на заснеженном крыльце в спортивном костюме и домашних тапочках. Долго уже стоит, даже прогрел тапками на снегу проталины.
– Вот несносная собака! – Папа наконец развернулся и вошел в дом, захлопнув дверь.
Я вышел из-за сарайчика, где прятался. Не подумайте, что я напроказничал и скрываюсь от наказания. Мне нужно приучить моих хозяев – Папу, Маму и Девочек Иру и Люду, что я могу надолго исчезать из дома и появляться в любой момент как ни в чем не бывало. Чтобы они не волновались. Я их люблю и не хочу, чтобы девочки из-за меня плакали.
Вчера я просидел в сарае часа три. Жутко замерз, но когда пришел домой, меня не ругали. И это хорошо, потому что я сейчас занят по самые уши. С тех пор, как мы с приятелем, старым алабаем Кайсыном, доставили на Землю собак-космонавтов Мушку и Пчелку, у меня нет ни секунды свободной. Кайсын уехал в Плесецк служить на космодроме, а я остался заботиться о собаках, таких неприспособленных к нашей современной земной жизни. Ведь пятьдесят лет назад, когда их отправили в космос, все было совсем по-другому. Я не знаю точно, как было, я ведь еще совсем молодой пес. Но знаю, что по-другому.
Мушка и Пчелка поселились у бабушки, которая когда-то меня здорово выручила. Она очень добрая, жалеет и подбирает всех бездомных собак и кошек. У нее постоянно толчется во дворе целая свора собак и целая стая кошек. Поэтому я при любой возможности приношу им что-нибудь вкусненькое. Девочка Люда как-то даже забеспокоилась:
– У Пушка такой хороший аппетит, а вдруг он опять начал расти и вырастет в большущую собаку? Я хочу, чтобы он всегда оставался маленьким, и его можно было носить на руках!
Кроме того, у меня появились другие проблемы с Мушкой и Пчелкой. Сначала они очень радовались, что вернулись на Землю с орбиты Юпитера. Веселились, валялись в траве, гонялись за бабочками. Еще бы не радоваться! Они провели полвека в анабиозе в космическом аппарате, могу себе представить, как это скучно!
А потом настала осень, и подружки мои погрустнели, стали жутко раздражительными. Начали ссориться по пустякам не только между собой, но и с остальными бабушкиными питомцами. И не только с кошками, а даже с большими псами. Мне приходится мотаться к ним каждый день, успокаивать, мирить, развлекать… Вот позавчера Мушка и Пчелка, представьте себе, подрались из-за косточки. Мушка даже укусила Пчелку за ухо! Уже два дня собаки не разговаривают друг с другом. С такими заботами я не могу сидеть целый день дома, как комнатная собачка. Хотя я и есть комнатная собачка. Правда, не совсем обыкновенная… Я умею делать то, что не умеет ни одна из известных мне собак. Я умею летать.
Я вышел из сарая, запрыгнул на крылечко, с которого когда-то началась моя «летная карьера». Понюхал папины следы, разбежался и вылетел со двора. Зимой темнеет рано, и в сумерках я летел без страха быть замеченным. Только очень мерз. Моя красненькая собачья курточка плохо согревала в небе. Я подумал, что надо будет прикинуться простуженным, чтобы Мама купила мне курточку потеплее. На меху.
2. Собаки скучают
Когда я добрался до бабушкиного двора, Пчелки нигде не было видно. Мушка сидела на дорожке одиноко и неподвижно, как статуэтка из черного дерева, и смотрела в сад. Ее даже снегом слегка припорошило.
– А Пчелка где? – спросил я. – Я вам котлетку куриную принес.
– Не знаю я, где твоя Пчелка, – буркнула Мушка отряхиваясь. – И котлетку свою можешь ей отдать.
– Ладно, – сказал я, – не дури, пойдем, поищем.
Я поспешил по снегу, вынюхивая дорогу. Мушка нехотя поплелась за мной. Почему зимой запахи такие сильные и отчетливые? Как будто книжку читаешь с большими буквами и яркими картинками. Вот тут кошки сидели, рыжая и серая с черной мордой, похожая на сиамскую. Вот тут – пробежал недавно приблудившийся пес без имени, спугнул их. Ага! Вот и Пчелкины следы.
Мы нашли Пчелку за кустом малины, торчащим из сугроба сухим жестким веником. Сначала Пчелка дулась, не хотела разговаривать, отворачиваясь то от меня, то от Мушки. Но я уже знал, как собак расшевелить.
– Слушай, Пчелка, я забыл, – начал я бодрым голосом. Даже, наверное, немножко фальшивым. – А как это Чижика на тренировке в запертой кабине потеряли? Куда он делся?
– Так он к Лисичке в ее половинку кабины пролез и под приборную доску спрятался! – встрепенулась Пчелка.
– Не к Лисичке, а к Ирме! – поправила ее Мушка. – Он все время за Ирмой бегал как хвостик.
Я слышал эту историю уже двадцать раз. Но все равно слушаю, не перебиваю. И радуюсь, что собаки уже не ссорятся.
