«Только мышей разбудишь, и они тебя загадят», — подхихикивает противный голос отчаяния.
«Нет! Нет! Нет!» — других возражений не находится.
Лариса злится сама на себя и размахивает палкой, словно пытается отогнать невидимую тень противницы. Корень длинный, он больше чем на метр торчит над дырою. И тут ее осеняет:
«Меня увидят. Меня заметят», — твердит она, опускает палку и хватается за тунику.
Внутренний оппонент затихает, пытаясь понять, что задумала обезумевшая пленница. А Лариса привязывает к корню тунику и высовывает его наружу. Горный ветерок развевает тунику подобно флагу. Лариса укрепляет конец обломанного корневища между другими корнями. Теперь флаг держится сам по себе, без ее усилий. Слеза надежды скатывается по ее щеке. Лариса горда проделанной работой:
«Меня найдут. Мою одежду заметят».
«Ага, заметят. Горные козлы и космонавты», — злорадствует внутренний голос.
У Ларисы нет сил, чтобы спорить сама с собой. Некоторое время она смотрит вверх и шепчет придуманную по ходу молитву. Она никогда не знала ничего подобного. Ее слова неразборчивы, но смысл их понятен. Ее единственная одежда стала ее последней надеждой. Постепенно силы покидают девушку. Ее голова падет на грудь, а глаза закрываются.
47. Схватка
Вооруженный пистолетом противник напоминал рок-музыканта. Длинные черные волосы, легкая небритость, очки-авиаторы, приталенная черная рубашка с расстегнутым воротом, из-под которой выглядывал нательный крест, короткая кожаная куртка и джинсы-пирамиды. Однако тренированная фигура, упругая стойка и цепкий взгляд выдавали в нем профессионала, привыкшего держать оружие, а не гитару.
— Кинопродюсер Марко Кастелли. Он же римский историк Паоло Розетти с накладной лысиной и животиком. Какие еще имена ты используешь? — нагло спросил Заколов, стараясь выгадать время и оценить ситуацию, в которую он угодил.
— Посланник Ватикана! — враждебно выкрикнула Мария. — Так его записала секретарь в журнале посещений министерства культуры. Он зарезал ее и убил моего отца Сесара Переса!
Она, как кошка перед прыжком, сжалась на земле у скалы. Выбравшись из пещеры, она не успела подняться. Ее застал врасплох вооруженный продюсер, пригрозив пистолетом. Теперь оружие было направлено на Тихона, который стоял у каменной стены словно перед расстрелом.
— А еще господин продюсер расправился с Мартиным, — продолжил психологическое давление на вооруженного противника Заколов. — Это ты столкнул его со скалы, а потом уплыл на катере к кораблю.
— Поупражнялись в гипотезах, умники? — продюсер брезгливо сплюнул и растер ботинком плевок. — Можете звать меня Луис Гомес. А теперь отвечайте на мои вопросы. Где золото?
— Где Лариса, ублюдок? — нервно выкрикнул Тихон.
Гомес оставался подчеркнуто спокойным:
— Заколов, ты, кажется, не понимаешь своего положения. Здесь горы, тебе никто не поможет. Одно движение моего пальца и… Ты нашел клад Ордена Золотого Руна?
— Я ничего не скажу, пока ты не отпустишь Ларису.
Гомес повел себя странно. Он оторвал светоотражающую бляху от рюкзака Марии и разделил пластиковую коробочку на две половины. Внутри оказалось миниатюрное электронное устройство.
— Это диктофон. Включается автоматически при звуке голоса и записывает разговор, — с циничной ухмылкой пояснил Гомес. — Я подстраховался, как раз на такой случай. В пансионате для подслушивания хватало простого стакана.
Он присоединил к диктофону наушник и нажал на кнопку. По мере прослушивания улыбка на лице Гомеса становилась все более торжествующей. Получив информацию, он выдернул наушник и убрал диктофон в карман. Ствол пистолета по-прежнему был направлен на Тихона.
Луис Гомес отдал должное находчивости Заколова:
— Ты оказался смышленым, но есть человек умнее тебя. Намного.
— Ты получил свое. Отпусти Ларису!
— Он объяснил мне, у каждого есть «ахиллесова пята», стоит надавить на нее — и противник твой. Со смазливой актрисой мы угадали.
— Делай со мной, что хочешь, только отпусти Ларису, — еще раз потребовал Тихон.
— Это не в моих силах.
— Ты похитил ее и заставил меня искать проклятое золото.
— Ты нашел только путь к золоту. Теперь у меня много других забот. Сколько понадобится взрывчатки, чтобы разрушить плотину?
— Даже не думай об этом!
— Какой щепетильный. Меня взрыв плотины не смущает. Наоборот, если снесет паршивый городок, возникнет паника. Под шумок можно будет перенести золото на корабль и прекратить съемки.
— Погибнут тысячи людей! — воззвал к разуму врага Тихон.
— Прекрасно. Значит вас никто не будет искать. Как и Ларису Трушину. Тремя пропавшими больше, тремя меньше — без разницы.
— Кто тебя послал? На кого ты работаешь? — взвилась Мария. Она привстала, держа в руке камень. — Кто приказал убить моего отца?
— А ну сядь! Сядь и не дергайся! — продюсер взял на прицел девушку.
Но та не унималась:
— Я знаю, тобой управляют из Ватикана. Кто именно? Я хочу знать, кому буду мстить, когда разберусь с тобой!
Разъяренная девушка бросила камень, но Гомес ловко увернулся. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— А я не промахнусь, — предупредил он.
Оставленный без внимания Заколов воспользовался моментом. Нет, бросаться на вооруженного противника он не рискнул. Их разделяли шесть метров. Опытный стрелок, а мнимый продюсер наверняка был именно таким, успеет подстрелить и его, и девушку. По отношению к ним он выбрал оптимальное место. Но кое-что противник упустил.
Пока Гомес слушал запись, Заколов успел заметить виноватую морду Рейгана, высунувшую из-за камня, расположенного за спиной Гомеса. Пес покинул свой пост на рычаге, видимо, уронил рюкзак и сейчас ожидал реакции Заколова на оплошность. Тихон незаметным жестом ладони приказал овчарке: лежать. Он ждал удобного момента. И этот момент настал, когда Мария отвлекла внимание на себя.
— Рейган, фас! — крикнул Заколов, указывая на продюсера. — Фас!
Рейган уже имел дело с вооруженным пистолетом противником и на собственном опыте уяснил, как обезоруживать правильно. Главную опасность представляет рука с оружием. На нее и направлена ощеренная пасть.
Гомес оборачивается на неясный шум, когда стремительный Рейган преодолевает большую часть пути. Прыжок овчарки. Продюсер вскидывает руку. Челюсти сжимаются на его обезображенном запястье. Звучит выстрел, пуля впивается в землю, пистолет вываливается из прокушенной руки.
Но Луис Гарсия не сдается. Он пытается привести в действие скрытый под рукавом другой руки кинжал на пружине, который не раз его выручал. Щелчок — выскакивает лезвие. Гарсия задевает ножом овчарку и заносит руку для решительного удара. Но тут поспевает Заколов, выбивает клинок и прижимает противника к земле. Рейган выполнил самое трудное и теперь может зализать рану.
