Вот теперь любое, даже мимолетное промедление действительно было смерти подобно. Завалив Злюку в воздухе на правый бок, отчего плоскость его крыльев стала почти перпендикулярной земле, я направил перехватчика по нисходящей дуге вправо, поперек течения урагана. А затем, пока он не перевернул нас и не забил камнями, нырком уронил турбошмеля туда, откуда били из-под земли пылевые вихри.
– Пригнись! – проорал я Гробуру, припадая как можно ниже к спине мутазверя. Будет обидно сначала продемонстрировать высший пилотаж, вписавшись на огромной скорости в узкий провал, и в финале глупо размозжить себе голову о стену.
Идеальный маневр, естественно, не получился. А тот, что удалось худо-бедно изобразить, больше напоминал не пилотаж, а аварийную посадку. Траектория наиболее безопасного снижения пересекалась с каньоном под максимально острым углом. Но это в теории. А на практике всё, что мне удалось, это изменить вектор движения примерно на сорок пять градусов, немного сбросить скорость и таким образом войти в русло Большой Колбы. Опасность столкновения со стеной уменьшилась, и я надеялся, что мне все же удастся разминуться с ней в последний момент. Однако возникший прямо по курсу торчащий из отвесного склона скальный выступ вынудил меня прибегнуть к экстренному уклонению. Я швырнул Злюку по единственно возможной для него сейчас траектории – резко вниз. Верхушка лобового обтекателя скребанула по камню, но стекло, к счастью, не пострадало. Еще бы чуть-чуть, и подобная участь постигла бы шлем Гробура – ящер хоть и пригнулся, но все равно не так хорошо, как следовало.
Дабы не врезаться со всего маху в песок, я из последних сил постарался выровнять полет турбошмеля. Получилось, но, увы, с запозданием. Злюка зацепил по касательной брюхом каньонное дно и покатился по нему, подпрыгивая на кочках и быстро теряя скорость. Крылья перехватчика молотили по земле – им не хватало амплитуды, чтобы вновь поднять мутазверя в воздух. Выпускать же ему лапы для стартового подскока при таком качении означало переломать их все до единой. Так что пришлось пустить ситуацию на самотек и позволить мутазверю спокойно остановиться.
Приспособленные для таких перегрузок, лобовые обтекатели без проблем выдержали череду ударов о песчаное дно Колбы, и вскоре турбошмель лежал без движения, зарывшись в песок, а мы переводили дух после головокружительной посадки и с трудом верили, что остались живы. Как и ожидалось, главные силы урагана бушевали на поверхности пустыни, а в глубине каньона стояло относительное затишье. Разумеется, ветер и здесь гонял пыль, ухудшая видимость, но в Колбе, к безмерной радости Гробура, хотя бы камни по воздуху не летали. А те, что порой падали в каньон через провал, были уже не так страшны. Куда страшнее выглядели местные обитатели, коих нам следовало остерегаться.
Из-за того, что стены Большой Колбы вздымались вверх под сильным наклоном друг к другу, и впрямь складывалось ощущение, что мы угодили в огромную пещеру с обвалившимся в середине потолком. Здесь и в ясную погоду всегда царил полумрак, а во время пылевой бури двигаться в ограниченном пространстве каньона без включенных фар было совершенно невозможно. Самой пригодной для полетов была нижняя – придонная – часть Колбы, и чем больше сужалось расстояние между стенами, тем меньше оставалось Злюке места для маневров. Нависающие над нами склоны изобиловали выступами, подобными тому, на какой мы только что едва не напоролись. Также на склонах предпочитали селиться дикие аррауны – в настоящий момент наши первоочередные враги. Они рыли для себя неглубокие пещеры и соединяли их мостиками, сплетенными из сухой пустынной лозы. Иногда, как правило, в узких местах и на высоте, мостики эти перебрасывались дикарями через каньон, отчего налаженная между пещерами система коммуникаций позволяла считать их настоящим подземным городом.
Можно сказать, что нам повезло: мы не разбились при падении и шмякнулись вдали от сезонных поселений арраунов. Привыкнув к сумраку и осмотревшись, я не обнаружил поблизости признаков обитания четвероруких. А иначе нас уже наверняка закидали бы камнями и копьями – в обществе постоянно воюющих друг с другом дикарей гостеприимство и взаимопомощь были не в чести.
Чтобы Злюка смог встать на лапы, нам потребовалось выкапывать его из песка, в котором турбошмель умудрился крепко завязнуть. Важная шишка Гробур, который на каторге появлялся в каменоломне крайне редко, сегодня не стал ерепениться и без напоминания взялся разгребать песок со мной на пару. Когда наша работа была в самом разгаре и перехватчик был уже наполовину освобожден из сыпучей западни, брайхорнец внезапно замер и навострил уши. Рев урагана не позволял расслышать иные звуки окружающего мира, и я, тоже прервав работу, так и не сумел определить, что именно обеспокоило компаньона.
– Шаги! – не стал томить меня в неведении Гробур. – Много быстрых шагов. Очень много. Оттуда!
Он указал на север. В полумраке мы видели только то, что творилось от нас в радиусе сотни метров, а стало быть, толпа бегущих сюда дикарей была где-то за ближайшим поворотом. Помянув мерзкого Шинтая, я вновь скомандовал Злюке выпустить лапы из-под обтекателя. Мутазверь послушно заерзал в песке, но был все еще не в состоянии исполнить мой приказ.
– Копай! – распорядился герцог, взводя оба силовых кастета и отвязывая от седла таран-силовик, отобранный мной у законников в «Летающем тэнки». – Попробую взять четвероруких на испуг.
Я без пререканий вернулся к раскопкам и взялся за них с двойным усердием. Дело осложнялось тем, что инструментальный отсек, в котором лежала наша штатная лопата, оказался засыпанным и песок приходилось кидать руками. А верхние конечности людей, как известно, плохо приспособлены для такой работы. Но еще меньше люди пригодны для того, чтобы в одиночку пугать арраунов, и потому меняться местами с ящером я, разумеется, не стал. Пусть с монстрами разговаривает монстр, а не человек, да простит меня компаньон за эти расистские рассуждения.
Я не расслышал приближения дикарей, даже когда они появились в пределах видимости. В сумраке вывалившая из-за поворота ущелья толпа четвероруких казалась просто огромной, что лишь подтвердилось, когда Гробур изрыгнул навстречу ей фонтан огня, осветив округу секундной вспышкой. Аррауны перегородили собой весь каньон, двигаясь к нам плотной, ощетинившейся копьями массой. Очевидно, поселение дикарей находилось где-то поблизости, и они заметили, как в Большую Колбу упало нечто, не похожее на обычный валун. После чего всем роем отправились на разведку. Вернее, это я решил, что всем роем, поскольку боялся подумать о том, что к нам пожаловал всего-навсего дозорный отряд – малая толика имеющейся в дикарском городе армии.
– Стоять, а не то стреляю!!! – гаркнул ящер, сумев перекричать даже вой урагана. Компаньон встречал четвероруких, взобравшись на обломок скалы, которая торчала из песка, видимо, упав сюда со склона. – Я – герцог Гробур Двадцатый, не привык повторять дважды! Если сделаете еще хотя бы шаг, я разнесу вас на куски!
Надо признать, грозное воззвание брайхорнца, его огненный плевок и взятое на изготовку оружие произвели нужный эффект. Аррауны остановились и в едином порыве отшатнулись, явно не ожидая наткнуться здесь на орущего агрессивного ящера. «Отлично, желтобрюхий, – подумал я, отшвыривая в бешеном темпе песок от перехватчика. – Продержи их еще хотя бы минутку… Ну или полминутки! Дай только до нижнего обтекателя докопаться!»
