Приказав мутадемону двигаться к лагерю брайхорнцев на низкой высоте и малом ходу, я старался тем самым продемонстрировать свои мирные намерения и дать понять, что вовсе не собираюсь застать мятежников врасплох. Наибольшие опасения вызывал, естественно, Поводырь. Его поведение было для меня совершенно непредсказуемо, особенно после того, как я ужалил монстра «Колючкой». Однако иной возможностью выяснить, насколько существенна отныне власть Гробура, я не располагал. Вот и приходилось идти на риск, дразня демоноводца своим появлением.
Заметив возвращающийся «Ледяной взрыв», ящеры засуетились, а Поводырь сотряс небеса гневным ревом, но, к моему великому облегчению, не бросился к нам в ярости, а остался стоять на месте. Это утешало: значит, Гробур все-таки говорил с демоноводцем о Торки Биксе и попросил божество не вмешиваться в мелочные делишки ящера и человека. А демоноводец, что характерно, прислушался к просьбе герцога, ибо в противном случае нас с Квиримотом уже вновь тискала бы ручища полистихийного чудовища. Или того хуже – оно попросту втоптало бы в камни двух непокорных ничтожеств.
И все же я не дерзнул подлетать чересчур близко к негодующему исполину и остановился в километре от храма. После чего использовал проверенный мной трюк, нарисовав в воздухе пылевую идеограмму в виде двух огромных букв «Г» и «К». Неизвестно, как обстояли у «перерожденного» герцога дела с логикой, но я надеялся, что смысл этого послания – «Гробур, верни Кайлину!» – непременно дойдет до адресата.
Вскоре вызванная моим появлением суета в лагере прекратилась, и мятежники направили ко мне делегацию, разместившуюся всего в одном стрекоптере. Как выяснилось, помимо владыки гильдии и погонщика-ящера, в седлах многоместного мутазверя сидели также знакомый мне надзиратель Пикридаг и – я не поверил своим глазам! – майор Лэнс, чьи руки, во избежание ненужных эксцессов, были предусмотрительно связаны, а рот снова залеплен пияво-пластырем.
Я снизился над самой землей, брайхорнцы поступили аналогичным образом, остановившись в десятке метров от нацеленных на них носовых эжекторов штурмовика. Затем Гробур спешился и приблизился ко мне на половину разделявшего нас расстояния. Я, само собой, не стал отвечать герцогу подобной любезностью и остался в кабине мутадемона. Владыка изобразил по этому поводу притворное огорчение, разведя руками и с ухмылкой поинтересовавшись:
– Ну чего же ты испугался, тонкокожий? Разве не видишь, что отныне всё по справедливости? Ты вызволил нашего покровителя и потому честно заслужил свою награду. И более того – если желаешь, можешь примкнуть к нашей армии на правах соратника и друга. Хорошие погонщики нам никогда не помешают.
– Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь. Отпускай Кайлину, и мы улетаем! – откинув колпак кабины, ответил я. После чего получше присмотрелся к ящеру и понял, что мне не показалось: он и впрямь здорово преобразился. Про остальных желтобрюхих не скажу, но и без того огромный Гробур стал еще крупнее и разросся в плечах. Не то чтобы слишком, но, по крайней мере, внешне это было заметно. Однако увеличившийся рост моего бывшего компаньона настораживал меня куда меньше, чем его глаза. Теперь от них веяло не прежним холодным безразличием, а чем-то зловещим, если не сказать хуже – потусторонним. Да и цвет глаз герцога тоже изменился и приобрел зловещий кровавый оттенок. Я ничуть не удивился бы, начни взоры Гробура и его приближенных светиться в темноте, как это бывает у оборотней. Впрочем, проверять эту догадку у меня отсутствовала всякая охота, и к сегодняшней ночи я намеревался убраться отсюда так далеко, насколько это вообще возможно.
– Как пожелаешь, Бикс. – Владыка не стал вступать со мной ни в спор, ни в уговоры – очевидно, ему сейчас было вовсе не до этого. – Но если вдруг передумаешь, возвращайся в любое время – мое предложение всегда остается в силе… Пикридаг! Отпусти человеческую самку!
Надзиратель ухватил Кайлину за шиворот, приподнял ее из седла, будто куклу, и поставил на землю, после чего треснул заложнице по спине, приказав тем самым двигаться в моем направлении. Майор Лэнс, потупив взор, покорно поплелась к «Ледяному взрыву». Когда она прошла мимо Гробура, тот проводил ее нездоровым хищным взором, словно намеревался отгрызть напоследок от наиболее округлых частей тела пленницы пару лакомых кусочков. Что ни говори, а Поводырь повлиял на своих новых последователей не самым лучшим образом. Вероятно, в преддверии грядущей войны такая смена личины была для брайхорнцев в самый раз, но общаться с ними в мирной обстановке и раньше было не слишком приятно, а теперь и подавно.
– Ты в порядке? – поинтересовался я у Кайлины, когда та приблизилась к «Ледяному взрыву».
– Угу, – не поднимая головы, буркнула она залепленным ртом. Майор Лэнс была подавлена долгим пленом, и даже близкое освобождение не могло улучшить ей настроение. «Ладно, сейчас взлетим, авось Кайлина и повеселеет, побранится, а там, глядишь, окончательно развеется и предъявит мне ордер на арест. За соучастие в глобальном политическом заговоре. Правильно, кого еще, как не меня, выставить главным виновником учиненного здесь безобразия? Больше-то Кайлине арестовать по этому делу явно никого не посчастливится».
– Полезай в кабину! – распорядился я, держа ладони на нейропульте в готовности открыть огонь, если в последний момент вдруг что-то пойдет не так. Руки майора Лэнс были связаны впереди, поэтому она без затруднений вскарабкалась на корпус мутадемона и заняла пассажирское кресло. – Закрой колпак! – отдал я следующее распоряжение теперь уже не пленнице, а своей пассажирке, и, когда она подчинилась, спросил: – Сама развязаться сможешь?
– Да, – ответила Кайлина, отлепив от губ пияво-пластырь.
– Как сделаешь это, сразу же пристегнись и надень шлем! – закончил я, все еще с трудом веря, что гнусные двуличные брайхорнцы отпускают нас восвояси и даже не требуют вернуть им «Ледяной взрыв». Хотя, если вдуматься, зачем он ящерам такой сдался – трехрогий, разбитый и наполовину небоеспособный, – когда они обзавелись полистихийным оружием, чья мощность на порядок превышает разрушительный потенциал прежнего мутадемона. К тому же вряд ли у Гробура нашлись бы аргументы, которые заставили бы меня покинуть погонщицкое кресло штурмовика. И потому герцог решил поскорее спровадить Торки Бикса с глаз долой и не забивать себе голову всякой ерундой накануне грядущих побед и свершений.
Наверное, все же следовало махнуть на прощание владыке рукой – как-никак, в стольких передрягах вместе побывали, – но я не удостоил желтобрюхого мерзавца даже взглядом. Едва Кайлина закрыла за собой колпак, я тут же развернул мутадемона кормой к наблюдающему за нами Гробуру и рванул на северо-восток, в сторону Блистающих земель. К Шинтаю всех поводырей и ящеров! Пусть захлебнутся слюной от вожделения подмять под себя этот проклятый материк! Пусть грызутся с арраунами и келебра до тех пор, пока не уничтожат друг друга! А я и Кайлина улетаем прочь от этого безумия: майор Лэнс – продолжать штурмовать карьерную лестницу, а я – исполнить данную Квиримоту клятву и рискнуть вновь попытать счастья на нелегальных перевозках где-нибудь подальше от опасных южных районов Санадарии. Надо только высадить свою попутчицу на землях цвергов до того, как майор опять вспомнит о своем служебном долге и начнет выкручивать мне руки.