– Ты что предпочитаешь? Джин-тоник, пиво или чего покрепче? Если честно, то насчет чего покрепче сильно сомневаюсь, но пиво есть, я сам купил. Прекрасно знаю, что у Дженни выпить нечего.
Риккардо поспешно отказался.
– Нет, спасибо, пива не нужно. Если не трудно, то черный кофе без сахара.
Похоже, он здорово озадачил Клайва этой такой простой на первый взгляд просьбой, потому что тот ушел на кухню, странно покряхтывая и что-то бормоча себе под нос.
Риккардо огляделся. В прошлый раз он не заходил в квартиру, и ему все было интересно. Типично женская комната. Даже не женская, а девчачья. Узкий диванчик в углу, старинные часы на комоде, портреты композиторов на туалетном столике. У входа висит шестиструнная гитара. Он встал и провел пальцами по струнам. Она отозвалась глубоким красивым звучанием. Риккардо кивнул самому себе. Было б странно, если у такой любительницы музыки, как Дженни, гитара была бы низкого качества или не настроена. Он не умел играть на музыкальных инструментах, но слухом обладал хорошим, и фальшь резала ему ухо.
В комнату вошел Клайв с подносом. Непочтительно сдвинув рамки с композиторами в угол, поставил на туалетный столик поднос.
– Вот что получилось. – Он с сомнением оглядел творение рук своих. – У Дженни оказался только растворимый кофе. Не знаю, пьешь ли ты такой. Но другого нет.
Он налил кофе из маленького кофейника в кофейную чашку и подал гостю. Сам открыл алюминиевую банку пива и сделал глоток. Риккардо последовал его примеру. Кофе по испанским меркам был безвкусным, зато горячим. Риккардо отпил глоток и вежливо констатировал:
– Вполне терпимо.
– Да? – Клайв озадачился столь явной толерантностью. – А мне показалось, что это неупотребительное пойло. Но тебе виднее, ты в этом деле спец.
Риккардо предпочел промолчать, и Клайв, потягивая пиво хвастливо заявил:
– Что, гитара понравилась? Она скоро станет моей!
Сантос не понял этой странной тирады и посмотрел на Клайва, ожидая пояснения.
– Мы с сестрой поспорили. Я – на гитару, она – на мой велосипед. Он, конечно, старый, но какая разница?
Риккардо терпеливо уточнил:
– И каков же предмет спора?
Отпив еще глоток пива, Клайв коротко хохотнул:
– Ты сейчас лопнешь от смеха. На маркиза!
Риккардо насторожился. Они спорили на него?
– Я сказал Дженни, что ей вообще замуж не выйти, а она заявила, что назло мне выйдет замуж за маркиза! Да где она его вообще возьмет, маркиза этого! – он раскатисто засмеялся, запрокинув назад голову.
Сантос спокойно допил кофе и аккуратно поставил пустую чашку на столик. Посмотрел на часы.
– Мне пора. Я не думал, что Дженни настолько задержится.
Клайв недоуменно пожал плечами.
– Она всегда приходит в пять. Но, если у тебя нет времени ждать, то конечно. Приходи завтра. Но меня завтра уже не будет. Уеду домой.
Риккардо его уже не слушал. Он подошел к двери и, дождавшись, когда Клайв распахнет ее перед ним, быстро сбежал вниз по старой лестнице с выщербленными ступенями. На улице надел солнечные очки и сел за руль машины, стараясь ни о чем не думать. Левостороннее движение требовало сосредоточенности, поэтому он все свое внимание отдавал дороге.
Приехав в офис, зверем посмотрел на Пепиту, и та решила, что он узнал о ее шпионстве и сейчас уволит. Прошел в кабинет и упал в кресло, пытаясь совладать с одуряющим чувством разочарования. Он-то считал, что нравится Дженни сам по себе, а она, оказывается, видела в нем только средство досадить своему неуемному старшему братцу!
Но когда она узнала, что он маркиз? Он ей об этом не говорил. Хотя какая это проблема? Набрал в поисковике любого браузера его имя, и все его титулы как на ладони. И фотографии в придачу, не ошибешься.
Итак, Дженни оказалась той еще штучкой. Напрасно он не поверил своей интуиции при знакомстве, когда решил, что не знает, какая она. Это потом она сумела внушить ему, что она простая и милая девочка. И он купился, как младенец на конфетку. Но и Дженни хороша! Надо же, приложить столько стараний, чтобы выиграть какой-то старый ржавый велосипед!
Он захохотал и хохотал до тех пор, пока в боку что-то не закололо и на глазах не выступили слезы. Тогда он встряхнулся и приказал себе забыть Дженни. Пусть впредь это станет для него уроком.
Дженни пришла домой в унылом слезливом настроении. Впрочем, другого у нее после разговора с бабушкой Риккардо и не было. Душа болела не переставая. Сначала она ждала, что Риккардо вот-вот появится и скажет, что это все ложь, но время шло, а от него не было ни слуху, ни духу. Значит, все, что ей сообщили эти чопорные сеньоры, правда. Она понимала, что нужно его забыть и жить как прежде, но не получалось. Сердце ныло, как будто его и впрямь разбили. Но ведь человеческие сердца не разбиваются? Или все-таки разбиваются?
Дженни укоризненно посмотрела по сторонам. Как всегда во время приезда брата, по всей квартире валялись его вещи. Он же приехал только вчера вечером! Как за такое короткое время он умудрился устроить такой бедлам? Не иначе это природный дар.
Положив сумку с тетрадями и планшетом на стол, она принялась убирать вещи брата, стараясь навести хотя бы относительный порядок. Сегодня ей не нужно было идти на занятия к миссис Джонс, что и хорошо, и плохо. Все последнее время она ходила туда с трепетной надеждой увидеть Риккардо, и всегда огорчалась до слез, так его и не встретив.
Разложив вещи, принюхалась. В квартире стоял стойкий запах пива и почему-то кофе. Странно. Пиво понятно, но откуда кофе? Брат никогда не пил кофе, называя его пойлом для скудоумных.
Пошла в гостиную к Клайву. Он смотрел по телевизору футбол, азартно болея за свою любимую команду. Дженни поняла, почему он не вышел в коридор ее встречать. Он о ней просто забыл. Дождавшись рекламной паузы, Дженни быстро проговорила:
– Привет! Ты что, пил кофе?
Клайв посмотрел на нее, как на привидение.
– Привет! Что, уже пять? Я и не заметил. Кофе я не пил. Его пил твой бойфренд. Он сегодня заявился к тебе, а тебя не было. Пришлось варить ему кофе, потому что он испанец и пиво не пьет. Как же его звали? Риккардо, а фамилию я забыл.
Дженни замерла в дверях, не в силах осознать услышанное.
– Здесь был Риккардо? Но когда?
– Да только что, перед твоим приходом. Не знаю, чего ради он заявился, если провел здесь минут десять и смотался, объявив, что ему некогда.
Клайв снова уставился в экран, а Дженни с ненавистью посмотрела на телевизор. Как ей хотелось его разбить! Или хотя бы выключить. Попыталась спросить спокойно:
– Он не сказал, зачем приходил?
Брат с неудовольствием оторвался от игры. Он считал, что футбол – то святое, на что посягать не имеет право ни одна сестра в мире.
