– Нет, нет! – Наталья даже испугалась. – Я только что пирог съела, его баба Катя принесла. Очень вкусный. Я тут у вас растолстею, и буду как клумба.
Вера фыркнула.
– У нас тут мужики худосочных баб не любят. Они справными должны быть.
– Ну, Жанна-то худенькая.
– Да что ты на ней зациклилась! Она хороша, но у нас и не хуже бабы есть. Ты же не замужем?
– Я разведена, и дочке три года. Так что я у вас здесь котироваться не буду. И не по причине худобы.
Вера немного погрустнела. Но потом залихватски махнула рукой.
– Это ерунда! Если мужик полюбит, то ему все равно будет, разведена ты или нет.
– Это ты правильно сказала: если полюбит. Вот в этом-то вся и проблема. У вас много мужиков под два метра?
– Немало. Правда, все больше белобрысые, как Сашка.
– Мне брюнеты и не нравились никогда.
Вера притихла.
– Надо подумать, кто тебе подойдет.
– Нет, нет не надо! – Наталья обеспокоилась скоростью, с какой соседка решила ее пристроить. – Я как-нибудь сама.
– Ну, как знаешь, – с сомнением согласилась Вера. В ее тоне явственно звучало: что-то в первый раз у тебя не получилось. – А почему ты развелась?
– Это не я развелась, а со мной. – С невеселой усмешкой призналась Наталья. – Яков нашел дамочку побогаче, с машиной, квартирой и своим магазином. Неважно, что она была в два раза его шире и на десять лет старше. У них уже сын родился.
Вера онемела.
– Это как? Я слышала, что в городах мужики себя за деньги продают, но чтобы от жены с ребенком уходить к богатой бабе, это ж каким подлым надо быть!
– Он себя считает не подлым, а практичным.
– А алименты-то он хоть платит?
– Откуда у него деньги? Он на подачки богатой жены существует. А та каждый его шаг контролирует.
Вера смогла только прошептать, прижав руки к горевшим щекам:
– Нет, это ж надо! Ну, у нас здесь такого отродясь не бывало!
Наталья поднялась и принялась прощаться:
– Ухожу, у тебя и без меня дел полно.
Подтверждая ее слова, из соседней комнаты раздался детский плачь и вопль:
– Это мое! Отдай!
Видно было, что Вера разрывается надвое: ей и с новой знакомой хотелось поболтать подольше, и семьей пора было заняться. Прекращая ее сомнения, Наталья махнула рукой и вышла.
На крыльце стояли Александр с Петром и о чем-то негромко говорили. Увидев ее, дружно пожелали спокойной ночи. Попрощавшись с ними, Наталья с неожиданным смущением быстрым шагом прошла мимо и скрылась в своей квартире.
Закрыв дверь, прошла в комнату и присела в кресло. Что это с ней? Такого странного опустошающего чувства ей еще испытывать не довелось. Ощущение, что они давно знакомы, не исчезало. Может быть, она и впрямь когда-то с ним встречалась?
Нет, этого не может быть. Она бы никогда не забыла эти голубые глаза. Да и вообще забыть Александра невозможно. Просто она стосковалась по настоящему мужчине, за которым можно чувствовать себя как за каменной стеной. Жаль только, что этот мужчина не для нее. Так что нужно выбросить глупые фантазии из головы. Жить нужно реальностью.
Она встала и вышла в огород. Солнце неспешно садилось за горизонт, на село спускалась ночная дымка. Южнее, где жила она, в это время было уже темно. Она подумала о дочке, которая спит в своей кроватке, и вздохнула. Наверняка она спрашивала перед сном, где мама и когда она придет.
Но ничего. Вот она немножко обустроится и заберет дочурку к себе. Завтра надо будет выяснить, есть ли здесь детский сад. Наверняка есть, ведь оставляет где-то Вера своих детей, когда уходит на работу. И почему она об этом у нее не спросила, ведь для этого и шла? Появление Александра все мысли спутало?
Надо помнить хорошую русскую пословицу: не в свои сани не садись. Умнее надо быть, умнее! Достаточно жизнь ее учила, хватит. Не нужно ей лишних осложнений. Теперь, когда у нее появилась возможность жить спокойно, она не будет искать неприятностей. А мужчины – это сплошные неприятности. В этом она давно убедилась.
Глава третья
Около полуночи, управившись с делами, Александр пошел к дому Берсеневых. Он жутко устал, но ноги все равно несли его по знакомой тропинке. Как он и ожидал, на их обычном месте уже сидел Павел. Они молча пожали друг другу руки и уставились на окна девичьей половины.
Павел по привычке курил, глубоко затягиваясь, и Александр сел с подветренной стороны, чтоб ветер относил дымное облако прочь.
– Ты бросить курить не пробовал?
– Причины нет. Вот появится, и брошу.
Александр молча покрутил головой. Павел кантовался в Ивановке уже больше года, но проку от этого не было.
– Дело твое.
Они молча смотрели на окна и мелькавшие за ними силуэты. Павел затушил окурок, уложил его в уже весьма приличную кучку и повернулся к Александру.
– Как тебе новая учительница? Ты ее видел?
– Да случалось пару раз. Баба как баба.
По его пренебрежительному тону Павел понял, что Наталья на него впечатления не произвела.
– Она ничего. И даже не в смысле симпатичная, а потому что у нее огонек в душе есть. И характер.
– Она же разведена.
– Ты прямо как клеймо на ней поставил. И что, что разведена? Не ее вина, что муженек у нее паскудой оказался.
– От хорошей жены еще ни один муж налево не ходил. А тем более к другой не уходил.
Павел иронично согласился:
– Конечно. А ты в курсе, что это ее Яков нигде не работал? Сидел на ее шее. Она же училась, ребенка поднимала и этого борова кормила. Покуда он кормушку получше не нашел.
– Это она тебе наплела? Разведенные бабы все такие – их послушать, так они ангелы во плоти, а мужья у них черти безрогие.
– Да нет, Наталья о своем бывшем ни слова не говорила. Это ее брат Мишке все как на духу выложил. Они же с Мишкой друзья. Он, видишь, сестру любит, и не хочет, чтоб разные охламоны о нее свои языки чесали. Вот и написал, как дело было. Кстати, приписал, что она никогда жаловаться не будет, поэтому и пишет, чтоб кривотолков не было.
Александр свирепо сверкнул глазами на «охламона», сразу сообразив, кого имеет в виду Павел.
– Ты на меня глазищами-то не зыркай, я ведь тебя не боюсь. Но, если есть желание, ты всегда можешь вызвать меня на дуэль.
Александр потрогал вывернутое когда-то Павлом плечо.
– Нет, спасибо, мне мои руки дороги. Я видел, как ты парней на кружке дзюдо тренируешь. Мне для тебя тренажером служить вовсе неохота. У меня еще с прошлого раза плечо побаливает.
