Чмокнув меня в щеку, она умчалась по своим делам, а я направилась на работу. Значит, сессия? Значит, экзамены до конца месяца? О чем еще он лгал, интересно? И главный вопрос, как во всем, что касалось Диза, — зачем?
Сегодня из-за двери с пингвином не доносилась музыка. Сначала я решила, что Каталина на месте, но нет, Диз был в комнате один. Спал прямо на рабочем месте, подложив под щеку стопку журналов. Когда хлопнула дверь, он быстро поднял голову и заморгал спросонья.
— Нора просила передать, — я положила конверт на стойку.
— Спасибо.
Между нами повисла пауза. Не неловкая — сердитая. Наконец айтишник вздохнул.
— Что теперь ты хочешь спросить? Честное слово, я начинаю чувствовать себя живой «Википедией».
— Сколько из сказанного тобой было правдой?
Кажется, он ожидал не такого вопроса. На секунду брови взметнулись вверх, а потом с его лица разом схлынули все эмоции, будто их и не было никогда, а то, что я видела, было всего лишь игрой воображения.
— Тебе в процентах посчитать или как? — невозмутимо спросил демон.
Он опять ничего не отрицал.
Диз вскрыл конверт — я даже не увидела, когда он достал нож для бумаг и куда успел его убрать, — и развернул письмо. Пробежался взглядом по строкам: лицо его ничего не выражало.
Я ждала.
— Пятьдесят. Пятьдесят процентов лжи. Пятьдесят процентов правды, — по его глазам, снова серым, ничего нельзя было прочитать. — Или пятьдесят процентов вероятности, что все было правдой. Пятьдесят процентов вероятности, что все было ложью. Кто знает?
Он не собирался упрощать мне задачу.
— То, что ты рассказывал сегодня ночью, было правдой?
— Мне казалось, мы договорились считать, что этой ночи не было.
— А чего именно этой ночью не было? — раздался от двери полный любопытства женский голос.
Каталина вернулась. Странно посмотрела на наверняка знакомую ей серую толстовку, которая все еще была на мне (в свое оправдание я могла сказать, что она была теплой. Теплее всех свитеров, привезенных мною в ГООУ. А Диз и правда не обеднел, сегодня у него на спинке стула висела такая же, только черная), и поставила пакет из столовой на стойку.
— Я принесла ланч. Вегетарианский — тебе, съедобный — мне. Так что у вас произошло? Рассказывайте, мне интересно.
— «Хантере» прислали ответ, — сменил тему Диз.
Его коллега чуть не выронила из рук бенто от такой новости.
— Не может быть! Так быстро? Что там?
— Посмотри, — протянул он ей письмо.
Каталина бегло просмотрела текст и ахнула от удивления.
— Они согласны?
— Ну да.
— Не может быть, — недоверчиво повторила она. — Нам дадут доступ к личным делам студентов?
— Не полный. Только запрошенную информацию, ничего лишнего.
— Все равно. Ты представляешь, что это значит?
— Что мы сможем начать тестирование.
— Да нет же, дурак! Что у нас получилось! Ты мог поверить, что они когда-нибудь согласятся выдать демону восемьдесят с лишним тысяч истинных имен?
— Если бы я не верил, я бы не стал этим заниматься.
Айтишница наконец обратила внимание на настроение — отсутствие настроения — своего напарника и нахмурилась.
— Ты не мог бы сделать вид, что хоть немного рад?
— Зачем? — по его губам скользнула недобрая усмешка — первое проявление жизни на окаменевшем лице. — Охотников рядом нет, устраивать представления больше не нужно. Ты меня знаешь уже два года, не думаю, чтобы я смог тебя обмануть, а она… — Диз ткнул в мою сторону палочками; настроение настроением, но обеду оно не мешало. — Думаю, сейчас она лишается последних иллюзий на мой счет.
Неожиданно я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Страх, абсурдный, иррациональный, накатил в одно мгновение, и боялась я Диза. Как в тот раз, когда он вернулся в редакцию после турнира по фехтованию… Как в тот раз, когда я его призвала. Опять он испытывал на мне свои демонические фокусы. Вместе со страхом от этого осознания прорезалась и злость.
— Это ты про то, что у тебя характер вздорного пятилетки? — закатила глаза Лина, не разделявшая моих ощущений. — Не обращай на него внимания, — посоветовала она мне, — он всегда такой, когда ему что-то не нравится.
Как можно не обращать внимания на панический ужас? Я сделала шаг назад, но айтишница цепко перехватила меня за локоть.
— Подожди!.. Так, а деньги? Сколько нам дадут?
— На второй странице написано. Сто.
— Жмоты. Это же чуть больше евро за человека! — решительно высказалась латина, переворачивая письмо обратной стороной. — Слушай, тут еще и твоя психологическая оценка приложена. Ну-ка… «Подозрительная готовность к адаптации»? Как думаешь, это они похвалили или отругали?
— Если бы отругали, не дали бы доступ, — резонно заметил демон.
Каталина хмыкнула.
— Кто их знает… Я все-таки считаю, что доступ они тебе дали из-за опоздания. Чуть не пропустить самую важную встречу в своей жизни, потому что отвлекся на девушку… Поверь, в любом другом случае я бы тебя убила за то, что оставил меня одну тебя перед ними отмазывать, а то вытащила бы с кухни еще за полчаса до начала собеседования, а так получилось очень человечно. Чего мы и хотели добиться.
На миг я почувствовала на себе его взгляд, страх немного отступил. Точно, тот вечер, когда он страдал (репетировал страдание для Охотников?) над анкетой…
— Я тут ни при чем, — отказалась я от сомнительной чести. — Я туда пришла за пять минут до его ухода, и опоздал он из-за резюме, а не из-за меня.
— Какая разница? — философски заметила Каталина, дочитывая письмо. — Главное, как подать… и что они на это купились. В любом случае это надо отпраздновать! — заявила она. — Шампанское, на меньшее я не согласна! Соберем наших, Лексу, конечно, Тима с атмосферного… Ты тоже приходи, — повернулась она ко мне.
Спасибо за приглашение, но нет, спасибо.
— Ага… Я все-таки пойду, — я сделала еще шаг назад, но локоть мой так и не отпустили.
— Нет, подожди, я как раз вас обоих искала.
— Почему? — от такой новости в голос Диза вернулись подозрительные нотки.
— Я услышала, что…
— Нет, — перебил ее демон. — Даже не вздумай продолжать. Я помню, чем кончилась эта фраза в прошлый раз.
— «За добавкой пойдет Диз, ему нужнее»? Чего в этом страшного?
Память услужливо подсказала: красные потеки на белой футболке, запах дыма от костров, смска на подсвеченном экране… Уж не про тот ли прошлый раз они говорили?
— Когда-нибудь, — мрачно пообещал он, — я расскажу тебе чего. Но если ты сейчас продолжишь…
