Книга Ярость Антея, страница 3. Автор книги Роман Глушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ярость Антея»

Cтраница 3

Все буйства Тихона Рокотова начались и закончились в первую неделю моего заточения в клинике. И они не должны были повториться, как искренне надеялся я до этой минуты. Но рвущийся ко мне в бокс психопат оставляет все меньше надежд на то, что стычки с ним можно избежать. Не дотянувшись до моего горла, вояка отшагивает от двери, после чего подпрыгивает и что было духу бьет по ней ногой. И, не добившись сиюминутного результата, берется пинать пластиковую перегородку с той же одержимостью, с какой до этого лупил кулаками по стеклу.

– Хрен тебе! – злорадно кричу я, но голос мой все равно предательски дрожит. Разум подсказывает, что я могу быть спокоен насчет крепости двери, но интуиция – лучшая подруга Скептика – советует не обольщаться на сей счет. И пусть дверной запас прочности пока не исчерпан, натиск ломающего ее врага мало-помалу сводит этот потенциал на нет. А терпенье и труд, как гласит народная мудрость, рано или поздно все перетрут.

Отступив от входа, я перестаю видеть то, что творится в коридоре. Судя по звукам, доносящимся из выбитого оконца, битва завершилась полной победой психов. Их банда обретает в «зоопарке» безраздельную власть, едва обрывается вопль последнего охранника, разделившего участь остальных жертв. Возле заблокированного выхода из изолятора моргает красная тревожная лампа (сирены в сумасшедшем доме, ясное дело, нет – все ж таки здесь не тюрьма, а медицинское учреждение), а удары рвущегося ко мне громилы сопровождаются другим грохотом, похожим на далекую барабанную какофонию. Это взбудораженные побоищем, запертые в боксах пациенты, презрев электрические «щипки», неистово молотят кулаками по дверям. Тоже мне, нашли чему радоваться! Ну сумасшедшие, чего с них взять?

Иных звуков во взбунтовавшемся «зоопарке» не слышится, что опять-таки весьма неестественно. Победители не издают восторженных воплей, а побежденные не стонут от боли, поскольку, видимо, все до единого мертвы. Где-то за пределами изолятора наверняка разразился грандиозный переполох, но глухие ворота ограждают нас от всех посторонних шумов. Бессмысленный и беспощадный как любой другой бунт, этот был к тому же практически безмолвным. Что лишь подчеркивает его странный характер. А впрочем, такой ли уж странный, если учесть, где я торчу без малого три месяца?

Штурмующий мой бокс псих наносит очередной удар и останавливается, словно вдруг осознает всю тщетность своего занятия. Но не успеваю я возрадоваться этому, как понимаю, почему враг решил взять тайм-аут.

Громила отходит от двери, позволяя мне снова наблюдать за происходящим в «зоопарке». Видимый мне отсюда участок коридора невелик, но именно на нем и разворачиваются все ключевые события.

Каким образом бунтари общаются между собой, известно лишь им, но не с помощью азбуки глухонемых, это факт. Мой одержимый враг не подзывал приятелей ни словом, ни жестом, но тем не менее все они дружно собираются напротив моего бокса и пялятся на меня уже семью парами немигающих глаз. Ни дать ни взять, консилиум, решающий судьбу больного Рокотова:

«Что вы предлагаете, коллега? Пациента – прямиком в морг? Что ж, согласен, раз остальные коллеги не возражают. Увы и ах – совершенно безнадежный случай!»

Несмотря на то, что взоры участников «консилиума» по-прежнему бесстрастны и никто из них до сих пор не проронил ни слова, я твердо уверен в вердикте, который они вынесут. И потому не удивляюсь, когда мои ожидания оправдываются. И почему из всех пациентов «зоопарка» именно я удостаиваюсь первостепенного внимания этих психопатов? Не попытайся один из них вырвать мне кадык, можно было бы предположить, что они хотят выпустить собрата по несчастью из заточения, дабы он примкнул к ним. Вот только, глядя на рвение, с каким бунтари вновь принимаются громить мою дверь, у меня и в мыслях не возникает желания радоваться грядущей свободе.

– Похоже, брат, хана нам пришла, – горестно молвит Скептик. – Ты и для одного из этих мордоворотов не соперник, а семеро из тебя такую веревку скрутят, что на ней даже бегемот повеситься сможет.

– Спасибо, братец, ты всегда знаешь, чем меня подбодрить! – огрызаюсь я, угрюмо наблюдая за врагами. Психи психами, а быстро смекают, как практичнее подойти к делу. Разбившись на две команды, дабы не толкаться всемером у входа, вояки берутся поочередно, группами, пинать двери бокса так, как морской прибой ударяет в мол – без устали, волна за волной. Пока одна команда, расступившись, возвращается на исходную позицию, члены второй с короткого разбега синхронно набрасываются на преграду. После чего уже сами расступаются, давая дорогу вновь выстроившейся к атаке первой группе. Враги действуют на диво оперативно и слаженно, поэтому дверная перегородка под их напором трещит раз от разу все громче и громче.

Дружные наскоки психов на дверь походят на репетицию плясового ансамбля, оттачивающего групповой танцевальный элемент. Для полноты картины не хватает лишь бодрой музыки наподобие польки или канкана. Впрочем публика – наши с «танцорами» буйнопомешанные собратья, – все равно в восторге и выражает свою признательность, молотя в двери собственных боксов. И впрямь, когда еще в «зоопарке» случится подобное веселье! Ради такого зрелища можно даже стерпеть успокоительные электроразряды. Главное, не проморгать самое интересное, дабы было потом что вспоминать во время унылых изоляторных будней, вся культурная программа которых состоит из кормежек, периодических посещений под конвоем душевой да ежеутренних обходов врачей.

Единственный пациент «зоопарка», кому это шоу не доставляет радости, естественно, я. Но так или иначе, а отдавать себя на растерзание маньякам Тихон Рокотов не собирается. Пусть даже в последние полгода жизнь моя катилась под откос и дорожить ею сегодня было, в общем-то, глупо. Офицерская карьера, репутация, жена, которая сразу подала на развод, едва меня объявили сумасшедшим и отправили в психушку… И все из-за сделанной скрытой камерой видеозаписи, на которой я битый час бранюсь вслух со Скептиком и которая затем легла на стол моего командования в штабе Сибирского военного округа. После чего опытный полевой инженер-кибероператор, капитан Рокотов был немедленно отправлен в досрочную отставку по состоянию душевного здоровья.

Трагедия? Не то слово. Тотальный крах, или, если угодно, локальный Апокалипсис одной отдельно взятой жизни… Однако вот ведь парадокс: находясь в клинике, я не однажды помышлял о самоубийстве и зарекался, что, как только мне выпадет шанс свести счеты с жизнью, я непременно им воспользуюсь. И что в итоге? Шанс мне выпал лучше не пожелаешь, а я вдруг забываю про свою клятву и иду на попятный. Сдрейфил, одним словом. Оказывается, что жалкое существование, какое я ныне влачу, тоже обладает своими прелестями, променять которые на вечный покой в сырой земле не так-то легко.

Драться с семью громилами одновременно я не планирую, ибо в этом случае они живо помогут мне сдержать вышеупомянутую клятву. Все, что нужно, это не дать зажать себя в угол и не подставляться под удары. Иначе говоря, применить тот самый прием самообороны, которым в той или иной степени владеет каждый из нас. То есть старый, как мир, но всегда эффективный метод борьбы с сильным противником – стремительное бегство.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация