Позиция оказывается крайне удачной. Болтайся я на распорке, словно ленивец, наверняка сорвался бы с нее при рывках, что сотрясали пролет во время его падения. А так я отделываюсь лишь парой болезненных, но терпимых ушибов. Когда же последний фрагмент моста рушится, мне остается только быстро переползти на широкую балку – ту, к которой крепились распорки. На ней я могу встать на ноги и добежать до берега, не боясь утратить равновесие и навернуться в воду.
Стараясь не глядеть вниз, я добираюсь до нужной балки, поднимаюсь и, расставив руки в стороны, осторожно семеню по каркасу поваленного моста. Акромегал в это время топчется возле последней уничтоженной опоры, что напоминает теперь полуразвалившийся гнилой зуб. Я опасаюсь не успеть и потому спешу изо всей сил. И когда сенсоры робота меня наконец засекают, я нахожусь практически в полудюжине метров от цели.
Деформированный край пролета упирается в берег, и мне требуется лишь хорошенько оттолкнуться, чтобы соскочить на землю. Стальной паучище моих намерений не одобряет. Он уже движется следом, с шумом баламутя речную воду своими могучими конечностями. Пока робот преодолевает уклон прибрежного дна, я спрыгиваю на размокший глинистый спуск и даже не поскальзываюсь. Меня и противника разделяет лишь искореженный фрагмент моста. Я нахожусь у самого подножия холма, на который планирую забраться, поэтому сейчас враг может легко до меня дотянуться. Даже слишком легко, если принять во внимание мои подгибающиеся от усталости ноги и сбившееся дыхание.
Чтобы успеть за считаные секунды вскарабкаться на безопасную высоту, я должен уподобиться пресловутому отцу Федору и повторить – а еще лучше превзойти – его рекорд скоростного восхождения на отвесную скалу, поставленный во время бегства от обворованных им охотников за стульями. Однако то ли разъяренный Остап Бендер выглядел страшнее акромегала, то ли я оказываюсь хладнокровнее взалкавшего чужих сокровищ священника, но даже несмотря на смертельную угрозу у меня не получалось впрыснуть себе в кровь нужную для такого подвига дозу адреналина. Нет, конечно, я не застываю столбом, а тоже двигаюсь в гору, цепляясь руками за чахлые кустики и сухую траву. Вот только вряд ли мое сопровождаемое бранью, неуклюжее карабканье может сравниться с мастерским скалолазанием отца Федора.
Рухнувший у берега пролет моста мешает кибермодулю приблизиться к холму и размазать меня по склону. Враг мог бы перешагнуть через препятствие, но тогда оно продолжило бы путаться у него под ногами. Разумная махина решает поступить практичнее: растоптать досадную многотонную помеху. И обязательно растоптала бы, не возникни вдруг у робота в ходе этой, казалось бы, простой работы непредвиденное осложнение.
Первый же нанесенный по металлической конструкции удар ломает на ней распорки и сминает половину пролета. Но когда акромегал хочет поднять лапу для следующего удара, выясняется, что широкая ступня чудовища застряла между покореженных балок и фрагмент моста повис на ней, как захлопнувшийся капкан. Кибермодуль рвется назад, пытаясь отцепиться от обузы, но та лишь с лязгом волочится за ним и не отпускает лапищу гиганта.
Оглянувшись в испуге и обнаружив, во что вляпался враг, я издаю нервный смешок и карабкаюсь дальше, решив, что если срочно не поднажму, то допущу главную ошибку в своей жизни. Понятия не имею, удается мне это в итоге или нет. Трудно заметить прирост собственной скорости, когда и без того движешься на пределе сил. Я продолжаю восхождение, как автомат, не глядя ни назад, ни вниз, потому что это отнимает лишние мгновения – столь драгоценные и невосполнимые. Я смотрю только вверх, стараясь выбирать те участки склона, где растет побольше травы и кустиков. Они здорово помогают мне удержаться, так как камни на подвергшемся эрозии склоне часто крошатся и осыпаются, когда я хватаюсь за них.
Я упорно не оборачиваюсь. Внизу акромегал воюет с прицепившейся к нему железякой. Забавное, наверное, зрелище: «тузик» высотой с восьмиэтажный дом и «грелка» весом не одну сотню тонн. Я ездил по этой железнодорожной ветке в пригород несметное количество раз и представить себе не мог, что настанет день, когда этот мост спасет мне жизнь. Или всего лишь отсрочит смерть – так, видимо, правильнее…
Кто бы сомневался, что мощный робот в итоге победит – где это видано, чтобы грелки выстаивали против тузиковых зубов? Финальным аккордом этой сумбурной стальной симфонии становится душераздирающий скрежет, от которого у меня по коже пробегают мурашки. Потом раздается громкий всплеск, а за ним – вновь топот шести тяжеленных ног. Больше ничто не стоит между мной и акромегалом, а значит, настала пора выяснить, какой из меня скалолаз. Или я действительно смогу считаться преемником незабвенного отца Федора, или все мои героические усилия были насмарку…
Холм содрогается, словно под ним пробуждается вулкан (чему я, в общем-то, ничуть не удивился бы). Со склона тут же сходит осыпь каменного крошева, но попадаются в ней и довольно увесистые булыжники. От толчка мои ноги соскальзывают с опоры, однако куст, за который я хватаюсь, обладает крепкими корнями и не дает мне скатиться к подножию на растерзание железному пауку. Который и долбит сейчас лапами по склону. И долбит – я все же не выдерживаю и оглядываюсь – значительно ниже того места, где я в данный момент барахтаюсь.
Замечательно!
Или не совсем. Взобраться на холм вслед за мной акромегал не может, что отнюдь не мешает ему молотить конечностями по склону. И берется он за это с таким маниакальным усердием, что еще немного, и либо меня уволочет вниз очередной оползень, либо от такой встряски я сам навернусь с холма.
Выгадав момент между ударами, я изловчаюсь и коротким броском еще ненамного сокращаю расстояние до вершины. Затем, пересидев толчок, повторяю попытку. Не сказать, что это удобно, но уж лучше черепашьим темпом ползти вверх, чем стремительно кувыркаться в обратном направлении.
Все протекает в целом удачно, пока у верхнего края склона я не натыкаюсь на голую, без единого кустика или клочка травы, каменистую проплешину. С нее и сходили все прошуршавшие мимо меня оползни. Преодолеть этот неширокий, но весьма коварный участок я могу только в три приема. Сначала мне потребуется упереться ногами в устойчивый камень, дабы взять низкий старт. Потом, хорошенько оттолкнувшись, рывком проскочить финальный этап маршрута. Ну и напоследок – самая ответственная часть маневра: ухватиться за растущие у кромки обрыва кусты, подтянуться и взобраться на вершину, откуда акромегал меня уже ни за что не сбросит.
Я пережидаю несколько каменных дождей, стараясь как следует отдышаться перед штурмом, кажущимся легким только в теории. Нащупав подошвами подходящую глыбу, я терплю до очередного затишья между ударами и, не обращая внимания на катящиеся навстречу булыжники, прыгаю как можно дальше вперед. После чего, не теряя инерции и с силой вонзая ботинки в рыхлое крошево, бросаюсь к вершине.
Удача оставляет меня, когда я хватаюсь за куст и, забросив ногу на кромку обрыва, начинаю суматошно подтягиваться. Атаки акромегала и оползни мне теперь не страшны – я держусь крепко и фактически уже нахожусь на вершине. Меня подводит ветка, в которую я вцепился и которая – вот досада! – только кажется крепкой. Когда же холм содрогается от нового толчка, куст не выдерживает моего веса и ломается, а я грохаюсь спиной на камни и распластываюсь на них, словно решаю позагорать.
