Книга Ярость Антея, страница 71. Автор книги Роман Глушков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ярость Антея»

Cтраница 71

– Если так, значит, ты его еще обязательно увидишь, – не сомневается Ольга. – И, возможно, твое пророчество окажется более позитивным, чем то, каким оно померещилось мне.

– И что тебе померещилось на том рисунке?

– Склеп. Гораздо более глубокий, чем театральный подвал. В таких катакомбах можно несколько тысяч человек свободно захоронить.

– Но склеп пустой?

– Да, пустой. Ну и что? Так ведь и рисунок еще не закончен…


Пятидесятилетний байкер Дроссель был первым не зараженным Mantus sapiens горожанином, которого Папаша Аркадий встретил в обезумевшем Новосибирске. Хотя лично я на месте Кунжутова не сразу поверил бы, что передо мной – полноценный человек, а не одна из разновидностей здешней нечисти. Седой как лунь, длинноволосый и покрытый с ног до головы татуировками громила выглядел бы еще куда ни шло, кабы не его экстравагантный череп. Дело в том, что после падения три года назад с мотоцикла левая половина лица Дросселя парализована, а на голове у него с той поры красуется огромная заплатка. Я не шучу: именно красуется. Он нарочно отказался от стандартного протезирования и пластической операции, предпочтя заделать дыру в черепе хромированной титановой пластиной с вытравленным на ней логотипом «Harley-Davidson Motor Company». Само собой, прятать такую красоту под волосами было попросту глупо, поэтому Дроссель ее и не скрывал. Даже сегодня, хотя среди его новых приятелей вряд ли есть те, кто может по достоинству оценить вычурный эстетический вкус этого чокнутого типа.

Причина, по которой Кунжутов доверил спаренный крупнокалиберный пулемет «Тугарин» не кому-либо из армейцев, а Дросселю, очевидна. Тридцать лет назад тот проходил срочную службу пулеметчиком и, по его словам, считался лучшим в дивизии стрелком из этого вида оружия. В то время как Бибенко, Туков и Поползень хоть и носят погоны, но ничем таким похвастаться не могут. Я, в принципе, тоже. Но, в отличие от этих троих, мне, военному инженеру, хорошо знакомо устройство подобной техники и, главное, у меня имеется навык ее ручного обслуживания. В боевой обстановке кибермодуль-заряжающий всегда может выйти из строя без шанса быстрой его замены. Поэтому, согласно уставу, мне предписывается либо оперативно подготовить для этой работы кого-то из солдат, либо, в крайнем случае, встать к орудию самому. Как, например, сейчас. Сказать по правде – первый случай в моей многолетней инженерной практике.

Станина для «Тугарина» уже давно закреплена «фантомами» на портике парадного входа. Сам 12,7-миллиметровый пулемет и боеприпасы к нему лежат рядом у невысокой – чуть выше колена – балюстрады. Завернутые в промасленный брезент, они терпеливо ждут своего часа. Мы с Дросселем перелезаем с крыши вестибюля на подпираемую массивными колоннами прямоугольную площадку, возвышающуюся в полутора десятках метрах от земли, и, не мешкая, приступаем к монтажу орудия. Сначала расчехляем его, затем водружаем двуствольную дуру на поворотный механизм и проверяем, легко ли она вращается. Электроусилители привода работают без проблем, как и прочая механика. А вот радар, экран маркирования целей и голографический прицел не включаются. Чему Дроссель, впрочем, ничуть не удивляется и не огорчается.

– Так ведь я их сам монтировкой расколошматил, когда мы «Тугарина» с подбитого танка снимали. На всякий, как гытца, пожарный случай. Чтоб эта паскудная дрянь в электронику больше не вселилась, – просвещает меня седовласый громила-байкер. Говорит он из-за лицевого паралича лишь правой половиной рта, поэтому речь Дросселя напоминает неумелое чревовещание и не всегда понятна. – А танк тот Поползень из «Протазана» под новый год на площади Калинина заколбасил… Но ты, кэп, не тушуйся. Я из «Тугарина» не только без электроники, но и с закрытыми глазами, да еще в дымину пьяный куда скажешь попаду… Могу, как гытца, и белку в глаз, и муху влет. Ты без обид, ежели я тобой немного покомандую, а?

– Валяй, – разрешаю я, тем более, что так и так приставлен к Дросселю заряжающим.

– Тогда цепляй баклажку! – дает отмашку старший пулеметного расчета, напяливая защитные наушники и впрягаясь в мягкие плечевые держатели, что помогают стрелку вращать орудие на станине. – Щас мы сбацаем в этой дыре нехилый рок-н-ролл, а!

Баклажкой он называет барабанный контейнер с боеприпасами – единый для спаренных спусковых механизмов пулемета. Набитый пятью сотнями патронов, он весит довольно много, но не настолько, чтобы я не справился с ним в одиночку. Стараясь не опозориться перед асом, я припоминаю некогда отработанные на тренировках навыки и с первой же попытки пристегиваю магазин к гнезду приемника.

– Лихо, кэп! – оценивает байкер мой труд и с клацаньем дергает взводной рычаг спускового механизма. – Сразу видать, что тебе не впервой, как гытца, эту малышку за сиськи щупать, а?

– Доводилось, – подтверждаю я, разобравшись с пулеметом и заряжая ракетницу. Сигналок много, и я сомневаюсь, хватит ли мне отмеренного судьбой времени, чтобы израсходовать их все. Так что пора начинать делать это, пока, «как гытца», не запахло жареным.

Мы с напарником наблюдаем за улетающей в туманные небеса красной ракетой, после чего я выпускаю ей вслед еще три. Пусть Верниковский хорошенько вычислит, где я в настоящий момент нахожусь, и поймет, насколько дерьмовы мои дела. А я, согласно приказу Кунжутова, буду по мере сил периодически выстреливать сигналки, не давая генерал-майору и его наблюдателям заскучать.

– Как думаешь, кэп, – не сводя глаз с улетающей ракеты, обращается ко мне Дроссель, – ежели мы щас из всех калибров разом жахнем, нас там, наверху, услышат, а?

– Даже если не услышат, теперь в любом случае будут прислушиваться, – отвечаю я, снимая со спины автомат и обозревая окрестности. – А уж мы им о себе забыть не дадим. Пошумим вволю.

– Ага! Чему быть, того, как гытца, не миновать! – хохочет ходячая реклама легендарного мотопроизводителя. – Даже не надеялся, что еще хотя бы раз в жизни на гашетку нажму…

Первый штурм цитадели, как и ожидается, предпринимают багорщики, которые рыскают по примыкающим к площади кварталам. Нападение ведется одновременно с двух флангов группами количеством около сорока человек… пардон, монстров, каждая. Сначала на подступы к театру выходят молчуны, обследовавшие мэрию и филармонию. Что характерно: они не кидаются в бой с ходу, а дожидаются, когда на противоположный край площади подтянется компания правофланговых. И только потом, скопив достаточно сил, обе группы синхронно идут в атаку.

То, что Душа Антея скоординировала удар молчунов, является для нее немалым достижением. Однако будь она пограмотнее, наверняка не стала бы торопиться и прежде отвела штурмовые команды западнее – так, чтобы векторы их атак пролегали в мертвой зоне «Тугарина». Дроссель держит под прицелом всю площадь Ленина и лишь частично – правый и левый фланги. Возвышающиеся позади нас крыша вестибюля и купол сужают сектор обстрела пулемета, зато с портика мы можем уничтожать противника, даже когда он приблизится к парадному входу. Недоступные для «Тугарина» подступы к театру контролируют стрелки, ведущие огонь из окон фойе второго этажа. Помимо наших с Ольгой приоритетных задач – обслуживания пулемета и снайперского прикрытия, – мы можем оперативно перебегать по крыше на любой из флангов и оказывать его защитникам огневую поддержку. Труднее всего в этом плане, естественно, Кленовской. Я мечусь лишь от одного края портика к другому, а ей приходится всякий раз обегать половину купола. Впрочем, вряд ли это такая уж тяжелая работа для олимпийской медалистки по бэтлкроссу.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация