— У тебя нет шансов. — проговорила она.
— Еще посмотрим. — не согласился я.
— Конечно. — не стала спорить фея. — Я пойду, отдохну, а ты пока потренируйся.
Не сказав больше ни слова, она подлетела к двери и выпорхнула на палубу.
— Надо попробовать ее суп! — серьезно проговорил Евлампий.
— Ага, главное ведь эффективность. Иди ты к поглотителям! Сам пробуй!
— Я не могу. — грустно сказал он. — Големы не потребляют пищу.
— Оборотни тоже всякую дрянь не жрут!
— Правда? — воскликнул он.
Иногда мне кажется, что он большой юморист и постоянно надо мной издевается. Может правда? Кто разберет этих каменных истуканов. Они же магические, от них всего можно ожидать. Решив не продолжать словесной перепалки, я выкрутился по-другому:
— Давай посмотрим в книге рецептов?
Не дожидаясь его комментариев, я снял с полки темный фолиант и погладил обложку.
— У тебя в бестиарии есть феи? — спросил я книгу.
В ответ зашелестели страницы, пока не открылась необходимая. Заголовок гласил: «Свойства магических реактивов используемых в кулинарных целях.»
Голем с интересом рассматривал открывшиеся страницы, а я прочитал вслух:
Фея — магический полудух известный способностью к трансформации и отличающийся недружелюбными повадками. Лукавы, мстительны, склонны к злым шуткам и похищениям младенцев. В образе человекоподобного существа трением крыльев производят мелодичный звон, сопровождаемый выбросом совокупности пыльцовых зерен золотого, серебряного и других цветов.
Свойства золотой пыльцы открыты более 100 лет назад в результате эксперимента, проведенного учеными Королевского университета исследований. Опыты над золотой пыльцой показали богатое содержание питательных элементов. Веществ, усиляющих вкусовые ощущения за счёт увеличения чувствительности рецепторов языка.
В больших количествах вызывает привыкание, галлюцинации и эффект расслабленности. В пищевых целях запрещен к использованию в большинстве миров. Список прилагается.
Далее в алфавитном порядке перечислялись миры и перечень законов.
Я пропустил ненужную информацию и продолжил чтение.
Свойства серебряной пыли до сих пор не изучены.
Пыль других цветов опасна и не подлежит изучению в соответствии с положением Королевского университета исследований.
— Она травит его своей пыльцой! — вскрикнул я. — Мы должны все рассказать учителю.
— Не знаю… — протянул голем, но я его не слушал.
Выскочив с камбуза, я вместе с книгой рецептов взлетел по мостику и остановился напротив дяди.
— Она травит вас пыльцой! — просипел я, задыхаясь от бега.
Оливье посмотрел на меня, на книгу, по сторонам и, схватив за локоть, потащил вниз.
— Что ты орешь? — прошипел он мне в ухо. — Она могла услышать.
Он завел меня в свою комнату и закрыл дверь на ключ.
Я впервые очутился в его апартаментах, раньше он никогда не пускал меня в святая святых.
Эта комната не только его спальня, но еще и рабочий кабинет, а также склад магических артефактов. Волей случая, но я приблизился к цели.
Я осмотрелся. Где же он прячет символ свободы? Напротив входа стоял огромный стол из черного дерева. На столешнице выстроились в ряд семь медных котлов. В начищенных боках отражались разбросанные по столу бумаги и письменные принадлежности. Громадное, накрытое шкурой, кресло занимало все расстояние между стеной и столом. Над ним висела голова чупакабры. Шкура, скорее всего тоже принадлежала ей.
Проследив мой взгляд, дядя небрежно пояснил:
— Искал великого свина. Его упустил, зато поймал чупакабру. Шикарный мех. Говорят, от ревматизма помогает.
Слева, в стенной нише, расположилась кровать. Довольно скромных размеров по сравнению со столом. Справа всю стену занимало окно, открывающее вид на безбрежные морские просторы. У двери примостился бельевой шкаф и несколько крюков для одежды, и все. Обычная комната. Где же Оливье хранит грандиозную коллекцию артефактов, не в стенном же шкафу. Или совет с отцом ошибаются, и у него их нет?
Я обвел взглядом комнату. За столом скрывалась еще одна дверь. Раньше, я ее не заметил. Она сливалась со стенами, не выделяясь на общем фоне. Только в правом верхнем углу дверного полотна проглядывал выцветший, едва заметный знак. Небрежно нарисованной череп с костями. Вот оно, понял я. Теперь я знаю, куда нужно попасть. Хоть и не представляю, как.
Дядя развалился в кресле, закинув ноги на стол, он задел каблуком один из котлов. Раздался жалобный звон. Оливье шикнул на медные сосуды и звук стих.
— Раззвякались тут. — проворчал он и повернулся ко мне. — Ты думал, я ничего не знаю о феях? — спросил дядя, сверля меня глазами.
— Я не думал. Я испугался! — ответил я.
— Ясно. У тебя всегда так, ни каких мыслей, одни эмоции.
Оливье почесал ногу повыше сапога и, закрутив ус, снова посмотрел на меня.
— Она не ученик. Она хочет так думать. Вбила себе в голову, что способна творить и теперь готовит всякую дрянь. Если бы не пыльца, я бы даже притворяться не смог, что это съедобно.
— Но…
— Да что, но? Что, но? Мне нужна ее пыльца для праздничного торта.
— Но…
— Что, но? — взревел дядя. — Я лошадь? Что ты мне нокаешь?
— Простите.
Я потупился, не выдержав его яростного взгляда.
— Мы плывем на Изумрудный остров. У меня договор с Дарвином! Пришло время его выполнять! Ясно? Ты хочешь что-то узнать?
— Да. Я могу опять стать вашим учеником?
— Сможешь. Если будешь разыгрывать свое участие в соревновании и перестанешь доставать эту бестию. Понял? Она мне нужна.
— Да. — отчаянно закивал я, почувствовав облегчение.
Чего же тут непонятного! Она нужна дяде, чтобы приготовить праздничный торт. Только для этого. Правда, непонятно зачем тащить с собой всю фею, а не взять ее пыльцу?
— Если ты начудишь и испортишь мои отношения с Дарвином!
Дядя привстал с кресла.
— Я приготовлю из тебя Шерханскую колбасу и скормлю ее летучим обезьянам!
Он снова сел на место.
— Можешь идти.
— Шерханскую колбасу готовят из мяса драконового тигра. — вмешался Евлампий.
— Валите оба! — заорал Оливье.
— Да, учитель. — послушно пробормотал я, и вышел из его покоев.
Не успел я отчитать волшебный булыжник и предупредить, чтобы он помалкивал, как он меня опередил.
