— Я передаю своему ученику все, что знаю и умею! — провозгласил Оливье. — Поэтому, должен быть уверен, что он достоин такой чести!
— Как я должен это доказывать? — озабоченно спросил я.
— Для этого есть особый ритуал. — сообщил дядя. — Не дергайся, ничего страшного. Положи руки на этот камень и повторяй за мной.
— Это что, объединяющий камень? — спросил Евлампий.
— Точно. — ответил дядя. — Объединяющий. Именно так, он и называется.
— Что он объединяет? — спросил я.
— Ничего. — проговорил голем. — Старинный ритуал. Его используют во время свадебных церемоний.
— Каких? — удивился я.
— На нем приносят клятву верности молодожены.
— Вот-вот. — поддержал Оливье. — Простая формальность.
Я с сомнением посмотрел на гриб. Не хотелось до него дотрагиваться. Не смотря на мертвенно серую поверхность, он казался живым. Не представляю, как жениться, прикасаясь к такому камню.
— Двигайся, ученик, или ты собрался проторчать здесь всю ночь? — дядя продолжал улыбаться, но в его глазах застыло беспокойство.
— Ритуал обязателен? — уточнил я.
— Ты все еще не веришь мне? — обиделся Оливье.
Он завернул ус, сверля меня глазами.
— Я открыт и честен с тобой. — добавил он. — Ты мой ученик. Без ритуала, ты не попадешь в хранилище и не сможешь управлять кораблем.
— Но… — начал я.
— У нас есть обязательства. — продолжил за меня голем.
— Хорошо. — сдался Оливье. — После ритуала, я отдам тебе символ свободы.
Я кивнул и, улыбаясь, двинулся к камню. Голем ободряюще похлопал меня по плечу.
— Мы победили. — прошептал он так, чтобы не слышал дядя.
Я подошел к грибу и положил на него руки.
— Повторяй за мной! — торжественно проговорил Оливье. — Я посвящаю свою жизнь хранению вкуса.
Я повторил.
— Клянусь хранить знания и умения переданные мне учителем. Обогащать их! — продолжил дядя. — Беру в свидетели своего учителя и присутствующих духов, клянусь не раскрывать полученных знаний. Ставлю свою жизнь, свой дух и все, чем являюсь на службу искусству вкуса!
Я повторил. Гриб запульсировал, отвечая на каждое слово и разгораясь малахитовым свечением.
— Странный объединяющий камень. — пробормотал голем.
— Соединяю свою жизнь и дух с духом учителя!
Я почувствовал, что поверхность гриба, под моими руками, потеплела.
— Мы становимся неразделимы! Его жизнь, моя жизнь. Его дух, мой дух! — продолжал Оливье.
Я замялся, прикасаться к грибу стало неприятно. Я чувствовал, как руки проваливаются в его поверхность, ставшую мягкой.
— Повторяй! — приказал дядя.
Я попытался оторваться от камня и не смог. Пальцы не отдирались, хотя я тянул на себя.
— Непредвиденная магическая активность! Высокий всплеск отрицательной энергии! — панически закричал Евлампий.
— Повторяй за мной! — не обращая внимания на голема, велел Оливье.
— Я не хочу! — заорал я.
— Повторяй, ученик.
— Нет.
— Ты не оставляешь мне выбора! — закричал дядя.
— Что вы творите! — завопил голем, начиная трансформироваться.
Я дергался, но руки вросли в поверхность гриба.
Оливье достал черный платок и набросил на голема. По темному материалу побежали россыпи искр. Евлампий дико вскрикнул и перестал двигаться.
— Он мне надоел. — прохрипел дядя и приставил мне к горлу саблю. — Не будешь повторять, отрежу башку. — предупредил он.
Я всхлипнул.
— Мы становимся неразделимы! Его жизнь, моя жизнь. Его дух, мой дух! Неразделимы навсегда! Его дух и тело!
Я повторил.
— Нас разделяет одно слово. Когда учитель позовет агнца, я стану агнцем, а он станет мною.
Я повторил все до последнего слова.
— Видишь! — обрадовался дядя. — Ничего сложного! А ты боялся!
— Что вы сделали? — с трудом выговаривая слова, из-за бившей меня дрожи, спросил я.
— Сущую ерунду. — проговорил Оливье. — Забрал твое тело! Я хранитель вкуса, крысеныш! Я бессмертный дух! Ты уничтожил мою репутацию. Я не смогу готовить даже жалкий суп в моряцком притоне. Ты осквернил мою оболочку и за это, я заберу твою!
— А как же я? Мой дух? — завизжал я.
— Тебя больше не будет! — пожал он плечами. — Ты виноват в том, что я не могу заниматься своим ремеслом. Я говорил тебе, что за все придется платить и ты заплатишь. — он спрятал саблю в ножны и равнодушно посмотрел на меня. — Не расстраивайся, твое тело послужит на благо тридцати миров.
Я снова всхлипнул.
— Да прекрати, хоть сейчас будь мужиком! — брезгливо бросил дядя. — Все изменится к лучшему. Никаких трансформаций и страданий! Будет хорошо. Вот так! Вот и славно! Побудь пока здесь, подумай о жизни, а мне нужно пойти отдохнуть. — он хлопнул меня по плечу. — Завтра ответственный день.
Стащив с голема платок, Оливье запихал его в бездонную сумку и пошел к выходу из хранилища.
Я склонился над грибом, прижавшись лбом к рукам.
Что же делать? Как выкрутиться? Я загнал себя в ловушку из которой нет выхода? Нет, нельзя сдаваться. Я вымотался и напуган, поэтому в голову лезут самые черные мысли.
Разогнувшись, я уперся ногами в основание гриба и потянул. Бесполезно. Руки намертво застряли, в ставшей твердой, поверхности объединяющего камня.
Свадебные ритуалы, да? Он объединил меня с Оливье. Каким-то непостижимым образом, мы стали одним целом.
— Что со мной? — простонал Евлампий.
Я посмотрел на голема. Тот обескуражено вертел каменной башкой.
— Не знаю. — пробормотал я. — Он накрыл тебя черной тряпкой.
— Что с тобой? — закричал Евлампий. — Жутко смердит черной магией!
Я снова склонился над грибом. Точно! Чернее некуда. У меня отнимут тело. А куда денется моя душа?
— Что случилось, когда он накрыл меня саваном поглотителя? — не дождавшись ответа, спросил голем.
— Мы дочитали заклятье и он сказал, что отберет мое тело, а я исчезну. Ему достаточно сказать одно слово, и я умру! А может еще хуже. Он сказал, что я виноват в проклятье Дарвина. Я испортил его репутацию и не достоин жизни!
— Ужас! — воскликнул Евлампий. — Так вот зачем понадобилось завещание. После отравления короля от него отвернутся все клиенты. Ему запрещено готовить! Поэтому он решил стать тобой!
— Мне плевать, почему он решил забрать мое тело! Без разницы! — не выдержав закричал я. — Ты понимаешь, что я исчезну?
