– Севернее севера? – Арнвид побледнел так, что стали видны жилки в глубине плоти, проглянули кости и хрящи черепа. – Ты имеешь в виду через Йотунхейм?
Рауд кивнул:
– Скрепы ослаблены, границы открыты. Дерзайте, и может быть, у вас выйдет. При жизни я творил немало гадостей, после смерти коплю злобу, но той мерзости, что грозит всему миру, даже я не желаю… Никто не пожелает, ни дети Локи, ни он сам, скованный и мучимый!
– Да, я понял, – сказал Арнвид мертвым голосом. – Спасибо, и пусть боги даруют тебе свободу.
Он взмахнул рукой, и бело-синяя светящаяся сеть, натянутая на тело мертвеца, с шорохом исчезла. Рауд повел плечами, широкими, точно стол в таверне, улыбнулся и сгинул в темноте, словно рассыпался на черные песчинки, а те унесло ветром.
– Да пребудет с вами Один… – донесся снизу, будто из-под земли его слабый голос.
– Так я не понял, мы что, теперь на другой край земли поплывем? – спросил Нерейд. – Мир спасать от тамошних богов, что с глузду съехали? А сюда шли ради разговора с этим подземным хмырем?
– Все потом, – отрезал Арнвид. – Надо выбраться наверх, а потом уже думать, что делать…
Из погребальной камеры вылезли легко, словно из чужого погреба.
Камень ставить на место не стали, благо старый эриль заявил, что он ночью вернется самостоятельно. До места стоянки дошли в молчании, даже Нерейд ни разу не нарушил тишину, шагал мрачный, нахохленный, словно угодившая под холодный дождь ворона.
Драккар обнаружили там же, и поскольку Арнвид заявил, что на ночь лучше не оставаться, то Ивар отправил всех грузиться, а сам остался у костра с двумя эрилями.
– Ну, что? – требовательно спросил он, переводя взгляд с одного на другого. – Что делать будем?
– Ну, я не знаю… это, хм… – замялся Ингьяльд.
– В любом случае – уходить отсюда, – заявил Арнвид. – А что делать – решать тебе, и твоим людям. Если бы я мог, я бы один отправился на другой край Мидгарда, но дойдет туда лишь драккар…
– Они свободные люди, – сказал Ивар, тиская рукоять меча, – и в этом я не могу им приказать, это же не обычный поход, не битва, не осада… Выберемся на открытую воду, и я все им расскажу.
– Ты конунг – делай, что считаешь нужным, – Арнвид пожал плечами и тяжело, надрывно закашлялся.
Выйти из бухты оказалось сложнее, чем проникнуть в нее – пару раз едва не налетели на подводные скалы, одно весло сломали, отталкиваясь от прошедшего в опасной близости берега. Когда очутились в проливе между островом и материком, Ивар вытер пот со лба и повернулся к воинам.
– Слушайте меня! – начал он. – Все вы знаете, что я вожу корабль не потому, что знатен или богат, а потому, что вы выбрали меня, и сегодня вы должны решить, пойдете ли за мной дальше…
Лица у дружинников поначалу были удивленные, когда упомянул о том, что сказал черный альв, вытянулись, как лошадиные морды. Едва объяснил, зачем гнали сюда, для чего рвали жилы, орудуя веслами, кто-то выругался, кто-то недовольно хмыкнул или сплюнул за борт.
При упоминании Йотунхейма все смолкли, глаза выпучились, как у стада огромных раков.
– Это что, – сказал Скафти Утроба, когда конунг замолк, – нам теперь плыть туда и этих чужих богов наказывать?
Скафти отличался бычьей силой, неутомимо орудовал веслом, в бою как тростинкой махал тяжелой секирой, но вот соображал туго, и если уж до него дошло, то и остальные должны были сообразить.
– Да, – Ивар кивнул.
– А почему мы? Отчего нет кого посильнее? – выкрикнул один из молодых воинов, что прибился к дружине лишь в прошлом году. – Неужели все герои и боги, сколько их есть, ни на что не годятся?
– Видимо, не годятся, – сказал Ивар. – Раз судьба выбрала нас, то мы самые сильные! Ведь она сделала так, что узнали обо всем, и что можем успеть туда, где началась беда, и вырвать ее с корнем!
– С какого это перепуга нам отвечать за весь мир? – проворчал Рёгнвальд, скаля острые волчьи зубы.
– Настоящий мужчина всегда отвечает за тех, кто рядом! – почти прорычал Арнвид. – И не прячется в нору, если пришла беда для всех, и не надеется отсидеться за высоким забором! Много ли ты видел того мира, и знаешь ли ты, сколько раз обитатели иных стран отводили угрозу от Северных Земель?
Оскал Рёгнвальда поблек, желтые глаза озадаченно блеснули.
– Можем сделать вид, что ничего не узнали, – сказал Ивар. – Никто нас не попрекнет, что отправились по домам, не рискнули двинуться навстречу опасностям, какие не по силу одолеть человеку. Но как тогда будем смотреть в глаза близким, детям, женам, внукам, когда беды в Северных Землях умножатся, а мы будем знать, что могли сделать так, чтобы их не было совсем?
Дружинники переглядывались, чесали в затылках, покашливали.
– А точно беды умножатся? – спросил кто-то без особой уверенности.
– Ну ты же слышал? – буркнул Харек Стрела. – Мертвецы врать не могут, если их спросить как следует, да и альва знающим эрилям разговорить, что раз плюнуть… Да и сам видел, что творится?
Тут уж примолкли самые упертые.
Глаза есть у всех, да и уши тоже, и каждый замечает, что происходит вокруг – нападения троллей, что веками сидели в своих льдах и скалах, бури и морозы, свары и явление Ермундганда…
– Нам придется пройти через Йотунхейм, где очень давно не бывал никто из детей Мидгарда! – заявил Арнвид. – Разве предвкушение этого подвига не веселит ваши сердца и не горячит кровь?
– Мою – горячит, – признался Нерейд, – да вот только чую я, нас там не брагой и пряниками встретят…
– Если кто не захочет пойти с нами, то мы высадим его в Трандарнесе, – сказал Ивар. – Оттуда ходят корабли на юг, и вы сможете отправиться обратно в Трандхейм, или куда угодно.
Один из молодых воинов присвистнул, Даг скривился.
Вернуться домой одному, в то время как дружина пошла дальше – незавидный удел, прослывешь трусом, и никогда, до самой смерти не отмоешься от этого пятна, даже если явишь потом чудеса храбрости.
– Вы как хотите… а я… – голос Ингьяльда срывался, но глаза горели. – Я с конунгом, даже если мы пойдем втроем!
– Вчетвером, – прогудел Кари. – Давно хотел с хримтурсенами силой померяться.
– Ну и я с вами, – добавил Нерейд, залихватски улыбаясь. – А то влезете без меня в какую передрягу, и выбраться не сможете. Что брага с пряниками по сравнению со славой? Пусть сгинем, но зато так, чтобы Фенрир подавился!
– И я, и я… – донеслось со всех сторон, затем отдельные выкрики слились в единый гул. – Веди нас, конунг!
– Слава Одину, я рад, что не ошибся в вас! – сказал Ивар, когда крики стихли. – Всякий правитель пожелает себе в дружину таких молодцов, и сам Харбард ныне завистливо поглядывает в нашу сторону. А сейчас на весла, парни, и идем на север! Времени мало!
