Невозможно представить, что Джим Чисхолм преодолел хотя бы часть пропасти между людьми и чужаками. И отдалился от людей, ступил на неведомую землю без примет, ориентиров и даже желания исследовать ее. Пусть ему и его друзьям повезет, но если Джим не вернется, едва ли Белла слишком расстроится. Она уже попрощалась с ним, причем давным-давно.
Вместо печали она ощущала нечто очень странное, давно ею не переживаемое и теперь кажущееся экзотическим и ярким, словно неведомая пряность. Но все же это чувство было знакомо.
Это душевный покой, и пришел он отнюдь не из-за Джима и инопланетян.
После стольких десятилетий она наконец смогла подумать о Гаррисоне без тяжелой и мертвящей горечи. Исчез комок, подкатывавший к горлу. Когда Гаррисон ушел в свой последний полет на Марс, Белла разругалась с любимым мужчиной по дальней связи. А он простил ее. Даже падая, когда корабль загорелся от трения об атмосферу, Гаррисон нашел время подумать о любимой, о том, как она почувствует себя, услышав о его смерти, и спрятал прядь ее волос в перчатку, крепко зажал – оставил знак того, что все в порядке, ссора забыта, он все еще любит Беллу. Записать прощальное послание он не мог, но послал ей кое-что более материальное, надеясь, что его тело отыщут. А оно восемнадцать тысяч лет лежало под марсианской почвой, над ним лили дожди, приходила засуха, по равнинам разливались реки и океаны, затем отступали, небо становилось голубым, испещренным облаками, а после возвращалось к разорванной ветрами, лишенной облаков марсианской охре. Цикл перемен повторялся, рождались и распадались империи, человечество двинулось к звездам и стало чем-то странным и прекрасным, частью чего и явилась Хромис. И вот это послание. Лично для нее. Словно дань памяти и прошлому. Оно пересекло немыслимые пространства и времена, в сравнении с которыми пропасть в восемнадцать тысяч лет – всего лишь мгновение.
Послание отыскало Беллу. Круг замкнулся. Не смешно ли: во всей огромной человеческой мудрости, принесенной Хромис, для Беллы стало по-настоящему важным только одно, такое человеческое воспоминание. И теперь казалось, что раньше она лишь билась лбом о стену. Сколько завязавшихся отношений окончилось ничем, сколько мужчин она так и не подпустила к себе, потому что старая боль шевелилась в груди.
А с этим локоном… будто прошлое разрешило будущее. Белле не нужно забывать Гаррисона, но теперь можно идти вперед, зная: когда они расстались, когда Вселенная забрала мужа – он по-прежнему любил Беллу.
Ее окутало спокойствие. Такое воцаряется после землетрясения, сбросившего накопившееся напряжение. Как радостно и тихо! Хотелось просто наслаждаться покоем, ничего более не делая, обдумывать радостно открывшиеся возможности. Но облегчение пришло как раз тогда, когда всему миру угрожала гибель. Еще повезет, если к вечеру останешься в живых.
Вселенная такая: кажется, победил, нашел возможность отправить послание в бутылке за половину вечности, но она всегда найдет способ посмеяться последней.
Чисхолм вызвал ее по каналу посольства:
– Белла, мы достигнем ворот через полчаса. Сенсоры Союза указывают, что «вырвавшиеся» – еще за один отсек от нашего. Но продвигаются быстро. Похоже, они решили драться.
– А вы выиграете бой?
– Во всяком случае, мы им наставим таких синяков, что запомнится надолго. Но если мы не выстоим и остальные члены Союза не успеют вовремя… – Он смолк, но нашел силы продолжить: – Многого обещать не могу. Но мы оставили небольшой спасательный корабль на «железном небе».
– Я знаю, – ответила видевшая его Белла.
– Туда смогут погрузиться все пятьсот человек. Если ты соберешь людей и посадишь их туда, мы, по крайней мере, сумеем увезти их в безопасное место.
Белла подумала о том, чего будет стоить бегство из Крэбтри и из всех остальных поселений на Янусе.
– Ты имеешь в виду, мы вылетим в отсек, который вскоре будет кишеть «вырвавшимися»? С каких это пор подобное считается «безопасным местом»?
– Если Янус взорвется, уж лучше вам быть в зоне боев, чем на нем. По крайней мере, Союз Пятой Оси сможет защитить вас.
– Если они подоспеют.
– Они придут. Союз очень серьезно относится к своим обязательствам. Как только станет ясно, что мы и Союз выигрываем, я вернусь на Янус и помогу чем смогу, – заверил Джим и глянул, прищурившись, на Беллу. – С тобой все в порядке?
– Мой мир катится в тартарары. И ты спрашиваешь, все ли у меня в порядке? – с улыбкой сказала она.
– Просто ты изменилась в лице.
– Подурнела?
– Нет. Даже наоборот. Будто с тобой произошло что-то очень хорошее.
– Да. Прекрасное. Давай надеяться, что часть моей удачи передастся и всем остальным.
* * *
Новая дыра была образцово круглой и в точности соответствовала своему аналогу над Поддырьем. Груда машинерии «мускусных собак» – будто обернутый вокруг карбюратора кусок мяса размером в шаттл – проследовала за Светланой всю дорогу до Януса, волоча за собой дергающееся проволочно-тонкое щупальце из «потрохабля». Когда Света приблизилась к «коробке передач», щупальце еще шевелилось поблизости, но затем дернулось, ушло в сторону и устремилось в щель, какую не смогли обнаружить многие годы человеческих исследований.
Вернувшись в Форпост, Светлана ожидала встретить тревогу, суматоху и вести о грозящей расправе. Но поиск по «Шипнету» не обнаружил ничего особенного. Света сняла скафандр и попросила Дениз Надис переписать файлы в наноплавильню. И через час в ее красном брюхе родилось что-то удивительное и таинственное.
Прибыл поезд из Крэбтри. Светлана почти уже приготовилась встретить Беллу, но вместо нее увидела мальчишку – Райана Эксфорда – в сопровождении «призрака». Света приказала проводить его в гостиную с марсианскими пейзажами.
– Можешь оставить «призрака» снаружи, – сказала хозяйка Форпоста. – Я не причиню тебе вреда. Мы ведь всегда разговаривали с глазу на глаз.
– Что с тобой случилось? – спросил доктор.
– Да ничего особенного…
Она потерла затянутыми в резиновую перчатку пальцами лоб, где «мускусная собака» оставила пометку владения. Пометка казалась сморщенной, мертвой кожей, будто старый шрам либо запекающаяся корка на ране. Под меткой кожа чесалась ужасно. Свете хотелось содрать «собачий» след, избавиться от всех следов чужеродного загрязнения.
– Болит?
– Чешется, только и всего. «Мускусная собака» заверила, что никакого вреда не причинено. Ты запах чувствуешь?
– Нет.
Светлана криво улыбнулась.
– Некоторые чувствуют. Наверное, чувствительность к этому запаху зависит от чего-то очень тонкого в нашей обонятельной системе. Для «мускусных собак» этот запах – как неоновый знак. Он говорит им все необходимое.
– Его можно убрать?
– Хоть прямо сейчас. Немного повредится кожа под ним, но, думаю, все быстро заживет.
