– Это да.
– Про нее раструбили повсюду. Везде – ее портреты. Можно подумать, она сама корабль собрала и резинкой держит.
– Ну, тут без нее тоже не обошлось, – сказала Света и тут же пожалела: прозвучало так, будто она извиняется за капитана.
– Малышка, я ее заслуги знаю.
– Да, конечно, – поддакнула Света.
Действительно, Перри очень уважал капитана. Хотя у некоторых мужчин идея женщины-командира восторга не вызывала, он явно не принадлежал к их числу.
– Я просто знаю, что кое-кому вот такое придется не по нраву, они станут злиться на нее, а я – на них. Они же не понимают, сколько ей всего пришлось пройти, чтобы забраться аж за штурвал «Хохлатого пингвина».
По Си-эн-эн крутили биографический фильм о Белле, собранный из клипов, снятых в разное время ее карьеры. Вот юная Белла сидит в древнем, пропыленном «Орлане» где-то на Луне. То и дело они прерывали рассказ, вставляя ее нынешнюю, вещающую: «Мы толкаем лед!»
Эти слова молотком стучали в голове.
– Кажется, они начинают понимать, как мы пашем, – заключил Перри. – Хорошо. Самое время для Беллы малость засветиться.
– Может, это что-нибудь изменит для нее.
– А ей нужно что-нибудь менять?
Света отключила флекси.
– Прошлым вечером у нас были очередные посиделки. Со спорами.
– Если не хочешь рассказывать – не рассказывай, – предупредил Перри.
– Да ничего особенного. Белла не думает, что между нами есть какие-то секреты. Мы часто говорим про тебя.
– Надеюсь, только хорошее?
– С тобой, Бойс, у нас лишь хорошее. Мы только тебя и нахваливаем. Уши не горят?
– Да – но, подозреваю, это всего лишь миллизиверты набегают.
– Ха!
Света ненавидела, когда он шутил про такое.
– В общем, мы говорили за жизнь и вспомнили Гаррисона.
– Не впервые.
– Но она впервые захотела пооткровенничать по-настоящему. Хотя, как только затронули серьезные темы, тут же смолкла. Ну, словно поговорить-то хотелось, но не слишком много.
– Значит, ей еще больно.
– Перри, но ведь миновал уже двадцать один год. Надо же идти дальше, в конце-то концов.
– А может, не надо судить про «надо»? Никто из нас не терял любимых, как она.
– Да, но я знаю людей, потерявших своих партнеров и нашедших способ смириться и жить дальше.
– Люди разные.
– Белла застряла. Всерьез. Она почти открытым текстом призналась, что делает карьеру ради него и вместо него.
Света повернулась лицом к Перри:
– Думается мне, дело в том, как он умер.
– Ты имеешь в виду – внезапно?
– Ну да. Ведь не из-за болезни или чего-то иного долгого. Они и попрощаться не смогли. Даже рядом не были, когда он отправился в тот полет. Белла сидела на Земле, ждала, пока Гаррисон вернется с вахты домой. Если они и говорили перед тем, как он стартовал, то по связи «Земля – Марс». А там временной лаг ого какой. Не слишком-то помогает интимной беседе. И ведь оба не подозревали, что может случиться.
– Ты имеешь в виду, между ними что-то осталось недоделанное, недоговоренное?
– Перри, я все вспоминаю нашу недавнюю свару – когда ты окрысился из-за ремонта, а я тебе мозг проела.
Он погладил ее грудь:
– Я думал, мы поцеловались и забыли.
– Знаю. Но что, если у нас не было бы шанса поцеловаться и забыть? После свары мы оба вышли наружу: ты – на кометы, я – хлопотать над роботами. С любым из нас могло случиться что угодно.
– Но ведь не случилось.
– А если бы случилось? Нам столько платят не потому, что мы нравимся компании. Нам платят за опасность, за риск. Клянусь, я никогда больше не ступлю в шлюз после ссоры. Никогда. Мы миримся – и я иду наружу только после этого.
Он посмотрел на нее задумчиво:
– Похоже, крепко тебя пронял ваш разговор.
– Я не хочу терять тебя. Не хочу, чтобы ты потерял меня. Не хочу, чтобы кто-нибудь из нас остался тащить на себе то, что тащит Белла уже двадцать с лишним лет.
– Может, Янус поменяет что-нибудь. Позволит ей сбросить груз. Ведь Янус станет немалым событием в нашей жизни.
– Так считает Белла, – заметила Света, вспоминая разговор про желание Перри вернуться домой.
Мол, подожди до Януса, а там и подумай. Главное, подожди.
– Барсегян, я люблю тебя, – прошептал он, прижимая ее крепче. – И не бойся ты так, ладно?
* * *
Флекси прилепили на стену, состыковали на манер кирпичей в кладке, образовав грубый экран с неровными краями. На нем высветилось изображение – размытое, на пределе разрешения мощного интерференционного телескопа, но, несомненно, искусственного, сделанного разумными существами объекта. Труба длиной, десятикратно превышающей диаметр, из решетчатой, кружевного вида структуры. Она напоминала флейтообразный скелет давно вымершей морской твари.
– Что это – пока неизвестно, – сказала Белла собравшимся в спортзале. – Известно лишь, что мы могли бы заметить это десятки лет назад, если бы посчитали Спику достойной пристального взгляда. Но чтобы мы подумали тогда об этом – еще вопрос.
Изображение прибыло всего полчаса назад. По обычным медиаканалам его не транслировали, так что оно не попало в корабельную сеть. Белла не настаивала на присутствии всей команды, поскольку, хотя и связанный с Янусом, этот снимок не имел особого значения для миссии «Хохлатого пингвина», а капитану не хотелось отвлекать и без того перегруженных людей. Тем не менее большинство группы Саула приняло приглашение, и с ними с полдюжины любопытных из других отделов.
– Ты хочешь сказать, эта штука так и торчала там все время, ожидая, пока ее заметят? – спросил Перри.
– Увы, все не так просто. – Белла улыбнулась. – Потребовались координированные и весьма значительные усилия, чтобы получить это изображение. Такие наблюдения делаются раз в год, при особо благоприятных положениях планет, и то если кто-то думает, что есть шанс заметить ледяную шапку либо континент. Еще месяц назад людей, предложивших Спику в качестве предмета таких наблюдений, попросту высмеяли бы.
– Насколько же… насколько оно велико? – спросил Саул робко, будто вопрос его был ересью, какую можно озвучить лишь в компании самых близких людей.
– Оно большое. Очень. Структура висит вблизи точки Лагранжа обеих звезд, где гравитационные поля гасят друг друга. Если с положением ошибки нет, то объект непостижимо огромен: семнадцать-восемнадцать световых секунд в поперечнике – и почти три световые минуты в длину. Если Земля с одного конца этой трубы – второй протянется до Венеры.
