Таня на его звонок ответила очень быстро. Судя по шуму на заднем плане, она тоже находилась на вокзале.
– Сделала? – коротко спросил парень.
– Сделала, – отвечала девушка, и голос ее до сих пор немного дрожал.
– Молодец. – Ник не часто позволял себя комплименты или хорошие слова. – Номер ячейки и пароль?
Таня без запинки отбарабанила и то, и другое. Паролем оказалась дата рождения Полины, и Никиту это могло бы даже умилить, при условии, что он был на это способен.
– С Настей все будет хорошо? – в который раз с запинкой спросила ее родственница.
– Будет, – пообещал Никита, понимая, что если в камере хранения он найдет не столь необходимую ему карту-ключ от банковской депозитарной ячейки, а что-то левое, плохо будет и ему, и Насте, и ее дочери.
Но он должен рискнуть.
– А что… – хотела что-то еще спросить девушка, но Кларский отключился и, как и всегда, вытащил симку из телефона.
Ник, привалившись к прохладной стене перехода, в который только что спустился, размышлял, как забрать ключ из камеры хранения. Поскольку человеком он был осторожным и расчетливым – лишь изредка над его разумом верх брало сердце, как это недавно случилось в подъезде Насти, то он понимал – около камеры хранения его могут поджидать люди Макса, страстно желающие его поймать. Поэтому нужно было обезопасить себя от такого вот глупого промаха – идти в лапы к врагу Никита совершенно не хотел. Он хотел мстить. Нет, получается даже, вершить правосудие.
Сначала Кларский подумывал над тем, что можно было бы нанять для этого кого-нибудь из вокзальных аборигенов, крутившихся неподалеку. Распивающего пиво плохо одетого и дурно пахнущего мужчину лет пятидесяти – скорее всего бомжа; или парнишку-карманника, вскользь, как бы нехотя, но с острым каким-то даже крысиным интересом поглядывающего на прохожих с сумками; или девчонок-попрошаек, у одной из которых в руке мелькнул не слишком дешевый мобильный телефон и почти тут же спрятался в кармане старой драной полосатой кофты, надетой поверх такого же ветхого платья, под которым наверняка пряталась куда более приличная одежда.
Однако вышло иначе. Как только Ник решил уже, было, сделать шаг к одному из постоянных обитателей вокзала, как к нему подошли парни-неформалы в количестве трех штук. У двух из них, одетых в простые, как и сам временно преобразившийся Никита, футболки с логотипами неизвестных Кларскому рок-групп, свободные бриджы и кеды, были скейты, у третьего, с темными волосами, завязанными сзади в хвостик, борда не наблюдалось, зато за плечами виднелся чехол от гитары. Кажется, все три молодых человека вновь признали Никиту за своего, а потому обратились к нему с просьбой легко, словно были старыми знакомыми, и сразу же перешли на дружеское «ты».
– Хай, ты местный? – спросил парень с хвостиком Кларского, молча разглядывающего незнакомцев. Судя по сумкам, они только что сошли с какого-то поезда. Как это часто бывало, они не очень понравились Никите, но он не подал вида, а просто кивнул.
– Классная доска, – кивнул на его скейтборд один из парней, явно заинтересовавшись – в его веселых глазах зажегся огонек какого-то фанатизма. Он что-то спросил у Ника по поводу скейтборда – что-то, что мог понять только тот, кто реально катается и разбирается в них, однако Кларский даже рта для ответа не раскрыл – парень с хвостиком строго взглянул на друга и велел ему захлопнуться.
– Потом, – сказал он приятелю и опять обратился к Никите. – Друг, мы тут проездом, через час на поезд пойдем. И нам очень нужен «Ипсилон-банк». Ты не знаешь, где его ближайшие отделения или там терминалы? У нас с Инетом проблемы – не можем по карте найти, да и бабло на телефоне почти закончилось, – тут он с обескураживающей улыбкой глянул на Никиту, явно ожидая от него помощи. Помочь тому было не в лом, и молодой человек, нарисовав в уме схему близлежащих улиц, без труда назвал им ближайшее место, где находится терминал «Ипсилон-банка». Кстати говоря, в сейфах именно этого банка и хранился архив с компроматом Марта. Ник в очередной раз подивился такому совпадению.
– Спасибо, друг, – обрадовались парни, а Ник, кое-что смекнувший, даже предложил проводить их до банка. Слово за слово они разговорились. Направлялись молодые люди (кстати, ровесники Никиты) на юг в гости к друзьям. Двое из них, как уже было понятно, жили сноубордом, а третий, с гитарой за спиной, – паркуром. Нику, конечно, это было не очень понятно, да и экстремальные виды спорта, столь любимые молодежью, он не слишком-то одобрял, считая больше игрой, нежели смыслом жизни.
На обратно пути к вокзалу, после того, как парни добрались до отделения «Ипсилон-банка» и сняли деньги, а после подурачились и пофотались на телефон на фоне старинного паровоза, украшающего вокзальную территорию, Никита, натянув на лицо улыбку этакого разгильдяя, спросил:
– Парни, я вас об услуге попросить могу?
Молодые люди тотчас закивали.
– Без проблем. Какой? – спросил парень с хвостиком.
– Мне нужно кое-что забрать из камеры хранения, – сказал Ник, решивший, что смысла врать нет. – Но там, возможно, могут находиться люди, которые меня ищут.
– Нужно, чтобы кто-то другой забрал? – сразу понял его собеседник с гитарой за спиной.
– Да. Забрал и быстро сделал оттуда ноги, – подтвердил Кларский.
– Я могу это сделать, – чуть тронула улыбка изогнутые губы молодого человека. – Меня не поймают. – Он говорил это не самодовольно, а просто констатируя факт. Его друзья тут же подтвердили это.
– Что там лежит? Наркота? Оружие? – осведомился длинноволосый. Спрашивал он это не из-за любопытства и без негодования по поводу того, что в камере может храниться что-то незаконное. Просто интересовался.
– Нет, просто конверт. В нем – банковская карта, – отвечал Ник, не понимая, почему ему опять так везет?
– Окей. Говори номер камеры и пароль, – не стал долго думать или задавать другие вопросы его новый знакомый. Он ловко стянул со спины чехол, отдал его Никите, вручил сумку одному из друзей, а еще через полминуты, выслушав, где находятся камеры хранения, быстрым шагом направился в нужную сторону. Кларский проводил его подтянутую высокую фигуру задумчивым взглядом, скрывая за этой самой задумчивостью дикое, как лесной пожар, волнение. Он до конца не осознавал, что это происходит с ним.
К Нику и к друзьям, трещащим без умолку о скейтбордах, паркурщик вернулся очень быстро, но другой дорогой. Его появление было даже каким-то неожиданным, и сначала у Никиты сердце ухнуло вниз – неужели удача оказалась ложной, и ничего не получилось? Однако по улыбающимся глазам длинноволосого парня, от уголков которых к вискам бежали лучики-морщинки, почти тут же Кларский понял, что все прошло гладко.
– На, держи, – протянул ему чуть помятый конверт паркурщик. Дыхание его было немного неровным. Ник, проклиная собственные пальцы за то, что они стали дрожать против его воли, взял конверт за угол. Почти тут же открыл его и извлек на свет прямоугольную темно-синюю пластиковую депозитарную карточку. Точно такую же, какая у него была до этого.
