К границе Земель Демонов он вышел перед самым закатом. Наргх даже удивился тому, как он соскучился по солнцу. Маленький краешек светящегося диска, выглядывающий из-за верхушек отдаленного леса, казался таким теплым и родным, что демон даже постоял несколько минут, просто созерцая его. Он сожалел, что успел только к заходу солнца. Еще несколько часов ему опять придется путешествовать во мраке ночи.
Плачущая Застава встретила его запахом смерти и уныния. Замок был разграблен и покинут — демон ощутил это еще задолго до подхода к нему. Кое-где стены обвалились, ворота были напрочь разбиты. И всюду лежали горы почерневших, местами белеющих костями трупов.
У Наргха замерло сердце, когда он приблизился к заставе. Как он и предполагал, воинство Агниуса обрушилось на Плачущую Заставу внезапно, как удар молнии средь ясного дня. Судя по количеству мертвых тел, погибли почти все. Демону оставалось лишь надеяться, что Толгрид с ребятами покинули это место задолго до атаки.
Лошадей, во всяком случае, живых, он здесь тоже не отыскал. Недолго постояв возле крепости и дождавшись полного захода солнца, он отправился дальше.
Путь обещал быть долгим и утомительным, но Наргх был полон сил и надежд. На него теперь возложена тяжелая миссия, и он сделает все, чтобы выполнить ее.
Глава 15
Ставни в окнах кабинета Литмира были широко распахнуты, дверь открыта. Но этого явно недоставало для полноценной вентиляции. Ветра не было никакого, а солнце жарило как под увеличительным стеклом почти с самого утра. Командующий Лесных Волков сидел за столом, правой рукой держа пергамент, а левой вытирая платком пот с лица. Камзол и плащ он снял и остался в легкой льняной рубашке, на груди и подмышками пропитанной потом. Лицо его озаряла гримаса озабоченной усталости, глаза покраснели, лоб покрылся тонкими, но отчетливо виднеющимися полосками морщинок.
Он читал донесение, доставленное одним из Лесных Волков. По мере прочтения каждой новой строчки, лицо Литмира хмурилось все пуще.
— Демон меня раздери, да что же на них нашло! — выругался он сквозь зубы, как только дошел до конца письма.
Командующий еле сдержался, чтобы не смять письмо и швырнуть в окно. Вместо этого он бросил его на стол, а сам откинулся на спинку кресла, обхватив ладонями мокрое от пота лицо.
— Демон бы побрал этого Одержимого! — проговорил он злобно, глядя в потолок.
Да, он слышал, что совсем недавно полукровки, объединившись в целую армию, разрушили уже несколько небольших городов и замков. Но до этого дня Литмир был совершенно уверен, что это лишь лживые слухи, порожденные страхом и хорошенько припорошенные домыслами и суевериями. Но сейчас перед ним лежала это треклятая бумажка, официально подтверждающая, что недавние сплетни вовсе не оказались столь безосновательными. Полукровки объявили войну. Нет, они лишь безвольные солдаты. Это Одержимый объявил войну.
И что же, провались он ко всем демонам Бездны, на него нашло? Неужели его туманная цель, к которой он стремился долгие двенадцать лет, уже достигнута? Или для выполнения очередного этапа сумасшедших замыслов ему внезапно потребовались новые жертвы? Но ведь полукровки теперь не берут в плен, а беспощадно истребляют всех у себя на пути.
Об этом можно размышлять часами, перебирая все возможные и невозможные варианты развития событий, и в результате не прийти ни к чему. Все равно судьба провернет все по-своему.
Сейчас нужно беспокоиться о другом.
Со дня на день Вседержатели пришлют гонца с приказом о сборе всех людей братства — в этом командующий был уверен не меньше, чем в том, что после ночи неотступно следует день. Лесные Волки хоть и вольное объединение, но они дали клятву верности народу, а Вседержатели, так или иначе, представляют народ, поэтому деваться некуда. На сбор уйдет месяц, не меньше. И предвидя это, Литмир уже сегодня намеревался послать людей в разные концы Царства, дабы созвать братьев для борьбы с врагом, который, наконец, обрел новое лицо.
И какое лицо!..
В донесении говорилось, что новая армия полукровок насчитывает не меньше трех тысяч солдат — и это, как домысливает автор письма, только передовой отряд. А что последует дальше — остается только гадать, надеясь на благую волю Создателя. Хотя, быть может, это всего-навсего ловкий ход, предпринятый Одержимым для того, чтобы отвлечь людей от чего-то более важного. Командующий не исключал, что пока они будут биться с его отпрысками, Одержимый сотворит еще что-то более ужасное.
— Гинз, поди-ка сюда! — крикнул Литмир, не отрываясь от созерцания потолка. Он был уверен, что этот бездельник шатается где-то неподалеку.
По деревянному полу пробарабанили ленивые шаги. Литмир опустил голову, наткнувшись взглядом на подопечного. Тот расстегнул камзол, предоставив всем на обозрение волосатую грудь. Его темные волосы были взъерошены, узкое лицо с глупыми, пустыми глазами лоснилось от пота.
— И как ты выглядишь, демоны тебя сожри? — выругался командующий. Сейчас его бесило все: новоиспеченная армия полукровок, Одержимый, проблемы со сбором, растяпа Гинз.
— Господин Литмир, — неловко улыбнулся Гинз, расставив руки в стороны так, будто хотел кого-то обнять. — Жара же сумасшедшая. Тело плавится, как масло в печи.
— Это у тебя в голове вместо мозгов масло. Застегни камзол.
Лицо Гинза сморщилось, но он выполнил приказ.
— Знаешь, почему монахи носят только темные рясы, причем в любую, даже самую студеную или жаркую, погоду?
Гинз помотал головой.
— Потому что это часть их служения. Так они показывают всем, что отрекаются от мирской жизни. Понятное дело, что мы — не монахи, и рясы нам ни к чему. Но мы тоже служим, а значит, должны всегда быть в подобающем виде.
На самом деле Литмир кривил душой. Любой монах из любого братства или ордена зимой всегда одевал под рясу (а то и поверх нее) шерсть или кожу, а летом все это снимал. Иные же вообще носили под тряпками доспехи. Но Гинз всего этого знать не мог, потому что до вступления в ряды Лесных Волков был обычным пахарем. А командующему попросту хотелось согнать на ком-нибудь злость.
— Ладно, демон с тобой, не для этого я тебя позвал, — махнул рукой Литмир, снова прильнув к столу. — Сейчас же отыщи всех посыльных и отправь ко мне. Скажи, что дело срочное и отлагательств не терпит. Если у них есть какие-то поручения, то они подождут. Все понял?
— Да, будет сделано, — кивнул Гинз. — Я могу идти?
— Иди, — махнул рукой Литмир. Вздохнул, вытер вспотевшие руки о рубаху, и потянулся за пергаментом. Сейчас ему предстояло написать несколько коротких, но содержательных посланий.
Обмакнув кончик пера в чернилах, он поднес его к пергаменту и уже собрался было выводить первые буквы письма, как вдруг услышал крики, доносящиеся со двора. Они напрочь увели его от мыслей. Литмир ругнулся под нос, воткнул перо в чернильницу и подошел к окну. Солнце находилось в зените, его жгучие лучи ослепляли командующего.
