— Сергеич…
— Все, Ковалев, некогда болтать. Тут или грудь в крестах, или голова в кустах. Действуй.
Рябцев положил трубку. Ковалев вздохнул.
— Чего там, Паш? — спросил Губин.
— Чего ты расчегокался сегодня, как заведенный? — рыкнул Ковалев. — В Тушино поехали, вот чего.
— А зачем?
— Дело делать. И если ты, Колян, кому заикнешься…
— Ну что ты сегодня, правда, как с цепи сорвался? — не выдержал Губин. — Я ж всегда…
— Всегда — это одно, а сегодня, брат, совсем другое… Хоть ты бросай все да беги, честное слово. Только ведь найдут, заразы.
— Да ты чего, Паш?
— Да замолчи ты, ради бога, без тебя тошно.
В молчании они добрались до Тушино и, немного поплутав в незнакомом районе, отыскали нужный номер дома. Это была длинная крупнопанельная девятиэтажка подъездов на восемь, а то и на все десять, построенная, судя по высоко поднявшейся вокруг нее зелени, уже довольно давно. Лет двадцать назад, прикинул Ковалев, а то и все двадцать пять.
Нужная им квартира располагалась в пятом подъезде. Губин заглушил мотор и вслед за Ковалевым вылез из машины, терзаемый смутным беспокойством — что-то уж больно нервным казался ему сегодня Друг Паша, обычно такой веселый и снисходительно-доброжелательный. Что-то с ним не то… Может, этот заморский фей… как его там называют, на него как-нибудь не так подействовал? Или, может, подействовал как надо, вот в нем это дело и бродит — пальнуть-то им не в кого? Зойка на Казанском, а они вон где, аж в Тушино…
Лифт не работал. Ковалев плюнул — конечно, так и должно было случиться. Уж если одно пошло наперекосяк, так и все остальное туда же. Теперь не хватает только, чтобы фирмач этот, проспавшись и глянув на часы, которых больше нет, его, Ковалева, вспомнил и разыскал. Это, конечно, сказки, но чего в жизни не бывает.
Вот, к примеру, сам он, старший сержант Ковалев. Пришел ведь в милицию дурак дураком, хуже этого самого Губина. Думал тогда: в милиции буду служить, да не где-нибудь, а в столице, мирных граждан буду от всякой сволочи защищать, а они мне за это — почет и уважение. «Ведь недаром сторонится милицейского поста и милиции боится тот, чья совесть нечиста…» Дядя Степа хренов! Мирные граждане на тебя волком смотрят, так прямо в глазищах и читаешь: козел ты, мол, лимита, мент поганый… Спасибо Рябцеву, приметил, просветил, наставил на путь истинный. Лейтенантом он тогда был, да, видать, таким ушлым уродился — быстро службу понял. Только вот связался он в последнее время с каким-то тузом не из маленьких. Оно, с одной-то стороны, вроде бы и ничего: деньги тот платит исправно, и немалые деньги, но вот дела у него какие-то уж больно рисковые. И чем дальше, тем рисковее. Раньше-то попроще было, поспокойнее.
Старуха, которую вместе с пацаном ведено было доставить на одну интересную подмосковную дачу, жила, оказывается, на пятом этаже. Это уже было не по правилам: почему не на девятом? Если уж выдалось такое сучье дежурство, то могла бы жить и на крыше, как какой-нибудь Карлсон. Вполне могла бы, а вот поди ж ты пятый…
Система здесь была блочная, на две квартиры — общий тамбур. Дверь в тамбур, само собой, закрыта, и вместо доверчивого стекла во всю высоту двери, как это задумал когда-то архитектор, слыхом не слыхавший про квартирных воров, — крепкие сосновые доски, крытые светлым лаком в несколько слоев. Красиво и удобно. Надежно, главное. И два, мать его, замка.
Ковалев позвонил, подождал немного и позвонил еще. Никакого шевеления. Нам не привыкать, решил Ковалев, вдавил кнопку пальцем и не отпускал. Даже здесь было слышно, как надрывается в квартире звонок. Наконец щелкнул замок внутренней двери: у старухи не выдержали нервы.
— Кто там? — послышалось из тамбура.
— Телеграмма, — бухнул Губин.
— Подсуньте под дверь.
— Откройте, — сказал Ковалев, — милиция.
— Не открою, — заявила старая кошелка. — Приходите утром. И перестаньте трезвонить, вы разбудили ребенка.
— Получен сигнал, что в вашей квартире скрывается преступник. Откройте, или мы вынуждены будем сломать вам дверь. — Идите проспитесь. Если вы сейчас же не уйдете, я позвоню по 02.
— Вы что, с ума сошли? — озверел Ковалев. — Говорят же вам, это милиция!
— Вот и хорошо, — заявила старуха. — Встретитесь со своими. Не скучно будет на площадке стоять. Так я звоню?
— Убью ведьму, — прошипел Ковалев сквозь зубы.
— У меня прекрасный слух, молодой человек, — немедленно откликнулась «ведьма». — Вы напрасно теряете время. Убирайтесь отсюда, пока я и в самом деле не набрала 02.
— Хорошо, мы уходим, — миролюбиво сказал Ковалев и, осененный идеей, спросил: — У вас какой номер квартиры?
— Сто тридцать шестой, и вам это прекрасно известно.
— Вот же черт! — воскликнул сержант и даже, войдя в роль, громко хлопнул себя ладонью по лбу. — Извините, ошибочка вышла. Темновато тут у вас. Нам четыреста тридцать шестая нужна! Извиняюсь, спите спокойно!
Старуха не ответила, но через секунду из тамбура раздался стук захлопнутой двери и щелчок запираемого замка. — Ну, гнида, я тебе это припомню, пробормотал сержант. — Я тебе устрою варфоломеевскую ночь!
— Может, дверь выбьем? — предложил Губин.
— Тише ты, дурак. Весь подъезд на ноги поднимем. Не она, так кто-нибудь другой в милицию позвонит.
— Так мы же сами милиция.
— Баран ты, блин, а не милиция. Ты хоть понимаешь, что мы с тобой сейчас делаем?
— А что мы делаем? Ты бы сказал сначала, а потом обзывался.
— Пацана мы должны здесь взять. Похитить, понял? И старуху эту вместе с ним. Милиция… И не делай мне большие глаза, морда. Взялся за гуж — не говори, что не дюж.
— Так разве я что… А что делать-то будем?
— В машину пошли. Сождем маленько, чтоб успокоилась, и опять попробуем втихую…
Громыхая подкованными сапогами, они стали спускаться по лестнице. Ковалев уже насвистывал, как делал всегда, когда приходилось что-нибудь обдумывать. Сейчас он припоминал конфигурацию замочных скважин на двери тамбура. Замки там, похоже, стояли стандартные. Это было хорошо, поскольку существенно упрощало дело. В его коллекции ключей, которую он всегда возил с собой во время дежурства, было больше трехсот экземпляров, добытых различными путями за десять лет службы. Не может быть, чтобы среди них не нашлось двух подходящих!
А на крайний случай в том же чемоданчике лежала небольшая, но очень удобная фомка. За время службы Ковалеву довелось входить во множество запертых квартир и ни разу не пришлось вышибать дверь плечом, тем более, что это хорошо получается только у героев боевиков.
Губин, слыша его посвистывание, понемногу успокоился.
