— Даже марку знаете, — покачал головой Андрей.
— Работа у нас с тобой такая, товарищ полковник. Так какого тебе?
— Лучше вашего.
— Губа не дура. А откуда ты знаешь, что мой лучше?
— Работа такая, товарищ генерал.
Генерал хмыкнул и полез в тумбу своего огромного письменного стола. Пожилая секретарша принесла кофе и тихо удалилась, неслышно ступая по толстому, но уже порядком вытертому ковру. Тишину нарушало только мерное тиканье больших напольных часов черного дерева, стоявших в углу кабинета. Пока генерал колдовал под столом, Мещеряков еще раз с наслаждением зевнул, едва не вывихнув челюсть.
Генерал вынырнул, наконец, на поверхность и поставил на стол бутылку и две коньячные рюмки. Андрей посмотрел на этикетку и понял, что не прогадал: коньяк и впрямь был отменный. Генерал наполнил рюмки.
— Или тебе в кофе? — спохватившись, спросил он.
— Никак нет, — ответил Мещеряков. — Что касается коньяка, тут я сторонник раздельного питания.
— Правильно, — одобрил генерал, — нечего добро переводить. В кофе мы потом еще нальем.
Они выпили коньяк и принялись за кофе.
— Докладывай, — сказал Федотов. — Где тебя по ночам носит? Я так понимаю, что все же не у бабы. И, кстати, как продвигается твое служебное расследование?
— Насчет расследования пока глухо, товарищ генерал, — признался Мещеряков. — Боюсь, что нашего стукача мы возьмем только тогда, когда Северцев нам его назовет. Вообще, создается впечатление, что контакт между ними был разовый других утечек информации мне обнаружить не удалось.
— Так может, и нет никакого стукача?
— А откуда у Северцева информация по Забродову?
— Тоже верно. Боюсь только, что в таком случае этот гад так и останется безнаказанным. Как я понял, Северцева голыми руками не возьмешь.
— Как сказать, товарищ генерал. Я ведь сегодня ночью был у него в гостях…
— Посмотрите на него! — воскликнул генерал. — Сидит тут, пьет натуральный кофе из генеральских запасов, наливается дорогим коньяком и утаивает ценную информацию!
— Да ничего я не утаиваю, а что до коньяка, то можно было бы и повторить.
— Ты ж на службе, — заметил генерал, опять наполняя рюмки.
— А мне положен отгул за сверхурочную работу, — ответил Мещеряков.
Они выпили по второй, и Мещеряков подробно описал события минувшей ночи, старательно обходя всякие упоминания о мебельном фургоне и его пассажирах.
Генерала, однако, было не так-то просто провести.
— Подожди, подожди, — сказал он. — Это что же, вы втроем штурмовали дачу?
— Н-ну, — замялся Андрей, — как вам сказать…
— То-то я гляжу, начальник АХЧ жаловаться прибежал — фургон ему какой-то за ночь помяли и никто ничего не знает… Без Забродова, конечно, не обошлось, тут и думать нечего.
«Чертов Забродов, — подумал Мещеряков. — Ведь уже давно в отставке, а накачки за него я получаю до сих пор».
— Ладно, — махнул рукой генерал, — плевать на фургон. Люди-то целы?
— Целы, — прекратил сопротивление полковник.
— Ну и ладно, — повторил генерал. — Хорошо, с обвинением против Забродова вы, можно сказать, разобрались, но, как я понял, ты склонен усматривать здесь какую-то связь с делом Алехина?
— И с убийством генерала Рахлина, — кивнул Андрей. — Мы предположили, что Алехин выполнял поручение генерала и был убит людьми Северцева. Это подтвердил милицейский капитан, о котором я вам только что докладывал — Рябцев. Он сказал, что люди Северцева охотились за каким-то курьером, курьера убили, но груза при нем не оказалось, а его машина затонула в болоте неподалеку от генеральской дачи. Как вы знаете, машина Алехина так и не была обнаружена. Северцеву, похоже, не так была нужна посылка, которую вез Алехин, как то, чтобы она не дошла до адресата. Поэтому машину оставили в болоте. Мы пришли к выводу, что Алехин вез Рахлину какие-то важные сведения, компрометирующие Северцева…
— Не Северцева, — перебил Федотов, — а эту свинью, его шефа.
— Вполне вероятно. Именно поэтому Алехин был убит, а вскоре было организовано убийство генерала Рахлина. Это, конечно, только предположение…
— Но очень похожее на правду, — сказал генерал. — Они не могли быть уверены, что посылка исчезла, вот и подстраховались.
— Так точно. Сразу после убийства Алехина, буквально на следующее утро, Северцев явился к Забродову со своим предложением: убить кого-то, кого он пока не назвал. Видимо, имелся в виду Рахлин. Кто-то вывел Северцева на Иллариона, и тот обратился к нему, сочтя его вполне подходящим исполнителем. После того, как Забродов отказался, Северцеву ничего не оставалось, как начать на него давить, отсюда обвинение в убийстве. Улики в квартиру Забродова были подброшены людьми Рябцева, который работал на Северцева. Но Илларион сумел сбежать и даже найти настоящего убийцу. Тем временем убивают Рахлина, и Забродов превращается в человека, который слишком много знает. Его снова пытаются убить, одновременно обвинив в сообщничестве при совершении серийных убийств.
— Судя по тому, что он вытворял сегодня ночью, он живей живого, удовлетворенно заметил генерал.
— Ну, вы же его знаете.
— Все это хорошо, — вздохнул генерал. — Северцев у нас теперь как на ладони, но вот Драчев все время остается в стороне. Без тех документов, что вез Алехин, нам его не взять.
— Забродов предполагает, что документы могли остаться в машине Алехина. Они были знакомы, и Илларион как-то показал ему тайник в своей машине. Похоже, что Алехин мог устроить себе такой же.
— Так надо срочно послать кого-то туда!
— Полагаю, — сказал Мещеряков, — что Забродов давно уже там.
Через час посланная полковником Сорокиным опергруппа, в составе которой, вызывая недоуменные взгляды хорошо знакомых между собой оперативников, скромно помалкивал одетый в штатское полковник ГРУ Мещеряков, обнаружила на проселочной дороге «мерседес» Северцева со смятым передним крылом и изувеченным багажником. Для того, чтобы определить, кому принадлежала машина, не требовалось сверять номера: хозяин автомобиля сидел на залитом кровью заднем сиденье, все еще держа во рту дуло армейского «кольта». Затылок у него был снесен начисто, а у распахнутой настежь водительской дверцы в пыли сохла лужа рвоты. Того, кто оставил эту лужу, можно было понять: выглядел полковник, как персонаж фильма Квентина Тарантино.
— Вот это минет, — сказал Сорокин, нисколько не тронутый видом мертвого тела.
Оставив возле тела экспертов, оперативники поспешили дальше, и через пару километров их внимание привлек небольшой участок придорожного кустарника, выглядевший так, словно в нем недавно дрались гиппопотамы. Продравшись сквозь кусты, они обнаружили наполовину ушедший в болото серебристый «опель», сплошь покрытый ломкой коркой уже начавшей подсыхать грязи. Салон машины был пуст. Отодвинув плечистого опера, Мещеряков пошарил вокруг переднего сиденья и без труда обнаружил вскрытый тайник. Он обернулся к Сорокину и молча кивнул, после чего вся компания погрузилась в машины. На всякий случай решено было проехать немного дальше.
