Книга Ворошиловград, страница 60. Автор книги Сергей Жадан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ворошиловград»

Cтраница 60

— Не говори глупостей, — возражала Тамара. — Зачем подставляться? Пересидишь пару дней, потом вернешься. Шуру я предупредила, он не против.

— Ну, главное — Шура не против.

— А через пару дней вернешься. Хорошо?

— Хорошо, — согласился я. — Тамара, — спросил, — почему ты отсюда не уехала?

— Куда? — не поняла она.

— Куда-нибудь. За границу. Почему ты осталась?

Она сняла очки. Сразу же стало заметно, что ей давно уже много лет, что она не такая молодая и беззаботная, как может показаться в сумерках легковушки после двух дней веселого празднования. Лицо ее было бледным, взгляд — неспокойным и неуверенным. Сигарета едва заметно дрожала в пальцах, как раз между двух больших серебряно-черных перстней.

— Ты же, наверное, хотела уехать? Что тебя здесь может удерживать?

— Ну как что? — ответила она, подумав. — Всегда есть что-то, что нас удерживает.

— Ну послушай, удерживает, как правило, уверенность в завтрашнем дне. У тебя есть уверенность в завтрашнем дне?

— Нет, — призналась она, — нету. Но у меня есть уверенность в дне вчерашнем. Иногда она тоже удерживает.

— Как это?

— Мне трудно объяснить, — призналась Тамара, — лучше поехали домой.

Я не был здесь с того времени, когда поминали ее маму. Помня, чем тогда всё закончилось, переступил порог ее жилища с некоторым смятением. Но Тамара хлопотливо ходила по комнатам, не обращая на меня внимания, так что смятение быстро прошло, зато появилась уверенность и какая-то странная меланхолия, связанная, очевидно, со сладкими воспоминаниями и щемящими предчувствиями. Хотя, — стыдил я сам себя, — какие сладкие воспоминания? Всё ж таки хоронили пусть и неизвестно чью, но маму. Вообще, — продолжал я себя стыдить, — поблагодари ее, что приехала за тобой и забрала из этого монголо-татарского гнезда разврата, что заботится о тебе, что не сдала тебя правоохранительным органам и организованной преступности. Пересиди спокойно пару дней, пока всё выяснится, и с чистой совестью возвращайся к своим бензоколонкам. Главное — не травмируй ее упоминаниями про маму и не обещай жениться.

— Послушай, Гера, — вывела она меня из задумчивости, — я пошла, ты остаешься на хозяйстве. Никому не открывай, к телефону не подходи, к окнам лучше тоже.

— Погоди, — не понял я, — ты куда?

— У меня дела, Герман, — ответила Тамара. — Ты же не думал, что я буду сидеть тут с тобой целый день?

— Да нет, — ответил я обиженно. — Иди, конечно. Когда тебя ждать?

— Зачем меня ждать?

— Ну, дверь же я должен тебе открыть.

— У меня есть ключ, — сухо промолвила Тамара. — Так что не жди. Буду поздно.

— Ну, и что мне тут делать? — спросил я.

— Книги почитай, — сказала Тамара. — Детские.


В гостиной стоял шкаф с книгами. Было их тут великое множество, среди них действительно много детских, с печатями заводской библиотеки, в основном, полные старых запахов сборники сказок и научной фантастики, рассказы про пионеров-героев и исторические романы. Иногда в книгах попадались закладки в виде засушенных цветов или давних поздравительных открыток, кое-какие страницы были вырваны, а на полях чья-то рука нарисовала странные узоры и мрачные пентаграммы. Однако ни одна книга меня не заинтересовала, я потоптался возле полок и вдруг увидел внизу, в углу, сложенные журналы, грампластинки и больших размеров пухлый фотоальбом. Взял его в руки. Большинство фотокарточек были аккуратно наклеены, но для целой пачки места в альбоме уже не было, так что их просто вложили на первую страницу. С альбомом в руках я перешел в спальню. Здесь у стены стоял большой разложенный диван, на нем лежало с десяток пухлых подушек и валиков. На стене висел китайский синтетический ковер, на котором изображалось китайское народное чаепитие. Что-то знакомое было в фигурах, сидевших вокруг чая, где-то я видел эти лица, что-то они мне говорили. Двое мужчин передавали друг другу блюдца, из которых поднимался густой пар, а по центру, между ними, полулежала на подушках беременная женщина, внимательно следя за их движениями. В глубине виднелись юрты, похожие на туристические палатки, возле юрт тянулись вверх дымы от костров, соединяя землю с небесами, а между дымов ходили сытые коровьи стада, выискивая траву и вынашивая в себе молоко, словно горькую правду.

Я упал на кровать и раскрыл альбом.


Пойманные, словно птицы в сети, умелыми руками, зафиксированные наметанным глазом, они смотрели на меня застывше и внимательно, не зная, чего от меня ожидать. Мужчины и женщины, дети и старики, студенты, военные, рабочие, выпускницы в белых фартучках, мертвые в гробах, с серебром, положенным на глаза, младенцы с любимыми игрушками — они ждали, когда кто-нибудь начнет всматриваться в их цветные и черно-белые глаза, пробуя вычислить, что их связывало друг с другом, что их объединяло, чем они жили и почему умерли.

Снимки, лежавшие отдельно, собраны были, очевидно, случайно — изображенные на них лица выглядели незнакомыми и чужими, я знаю такие фотографии, они всегда собираются отдельной кучкой, их никто не хочет помещать в семейный альбом, хотя и выбрасывать обычно не решаются, возможно, потому что выбрасывать изображения живых людей вообще не очень хорошо, так что их, эти подаренные, или пересланные по почте, или сделанные любителями неизвестно для чего фотокарточки, просто оставляют лежать в груде им подобных, никому не нужных изображений мало кому знакомых людей. Я просмотрел их без внимания и сразу же отложил в сторону.

А вот остальные фотографии были собраны тщательно и заботливо, воспроизводя историю Тамариной семьи и в некоторой степени обозначая ее будущее. На первых, старых фотокарточках, в основном черно-белых, в некоторых местах надтреснутых, где-то поцарапанных и исписанных чернилами, изображены были какие-то безумные южные пейзажи, белоснежные шапки горных вершин, черепица на крышах, высокие окна и каменные стены, разбитые дороги и другая экзотика, посреди которой стояли уверенные в себе мужчины и исполненные достоинства юные девушки со смоляными волосами и белыми зубами. Они смотрели на меня, кто угрюмо, кто с улыбкой, кто напряженно, а кто легко и невнимательно. Я пытался распознать в их лицах черты Тамары, но Тамара была совсем другой, чем-то она отличалась от этого горского населения, возможно, усталым выражением глаз, возможно, солнцезащитными очками. Хотя были это, без сомнения, близкие ей люди, как-то связанные с ней, что-то раньше держало их вместе, и я пытался разглядеть эти незаметные, на первый взгляд, мелочи, которые могли бы выдать тайну их странной семьи, внимательно присматривался к одежде, к подписям и датам, рассматривал широкие бульвары, по которым прогуливались молодые женщины с пышными прическами, и горячие набережные с застывшими на фоне моря мужчинами в старомодных плавках, советские автомобили и смешные детские игрушки, заводские проходные, университетские аудитории, школьные коридоры, вагонные купе и комнаты, полные веселых лиц, которые смотрели в объективы фотокамер, заглядывая по ту сторону времени.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация