Это я к чему рассказываю? А к тому, что через два месяца я уже ездила достаточно сносно и даже научилась уверенно парковаться. Сначала парковалась десять минут, потом пять, а однажды настал благословенный день, когда я воткнулась за несколько секунд в махонькое пространство между двумя машинами. И все это благодаря Виктору Петровичу. Хороший у меня был инструктор, мировой! Бывший танкист.
Неля
Вообще, мы с Нелей сразу сдружились, буквально с того дня, когда она впервые появилась в нашем классе. То есть с двадцать первого сентября.
– Дети, у вас новая одноклассница. Зовут ее Неля, – представила нам высокую, кареглазую и смуглую девочку учительница и указала ей на мою парту, – садись к Наре.
Я хотела предупредить, что место занято мальчиком Артемом, но учительница махнула рукой:
– Артема пересадим на заднюю парту, ближе к окну.
Артем молча собрал свои манатки и ретировался в другой конец класса. Я обернулась – он шумно ковырялся на новом месте дислокации. Из-за откидной панели парты торчала его кучерявая макушка, щеки и уши пламенели. Артему было обидно – наша парта была лучшей в классе – она умела скрипеть на все лады, особенно хорошо звучала в диапазоне контроктавы, и на переменах мы забавлялись тем, что извлекали из нее всевозможные звуки, немилосердно расшатывая в четыре руки.
Пока я наблюдала за Артемом, Неля обживала новое место – аккуратно стопкой сложила букварь и две тетрадки, достала из пенала ручку. Затолкала портфель в ящичек.
– Я дочь военкома, – важно представилась она.
– А что это такое?
– Ну. Мой папа военный.
– С пистолетом? – вскинулась я.
– А то!
– А пушка у него есть?
Неля замешкалась.
– Наверное, есть, – кивнула она и добавила: – На работе.
Я хотела сказать, что у меня тоже папа не хухры-мухры, не военный с пушкой, конечно, но зато врач, зубной. С бормашиной. Но тут прозвенел звонок на урок, и в классе воцарилась тишина.
– Сегодня мы с вами начинаем изучать буквы, – возвестила учительница и принялась выводить на доске какие-то закорючки. От скрипа мела сводило скулы и чесалось в лопатках. Я поежилась и вобрала голову в плечи.
– Это буква «А», – шепнула мне Неля.
– Откуда знаешь? – мигом вынырнула я.
– Я умею читать и писать.
– А я, а я, а у меня…
– Так! – не оборачиваясь, рыкнула учительница.
Я притихла. Но терпеть счет «1: 0» было выше моих сил. Поэтому я широко разинула рот и постучала пальцем по своему клыку. Я бы по резцу постучала, но он у меня отсутствовал – как раз позавчера я его победно выколупала, а утром нашла под подушкой горячий привет от зубной феи – железный рубль с профилем Ленина.
Неля истолковала стук по клыку на свой лад.
– Шатается? – выговорила она одними губами.
Я потыкала ручкой в коренной зуб, изображая процесс сверления.
– И этот шатается? – округлила глаза Неля.
Я помотала головой. Подняла откидную панель парты, нырнула в ящичек и горячо зашептала оттуда:
– Грю – мой папа…
Объяснить, кто мой папа, я не успела. В следующий миг учительница вытащила меня за шиворот из-под парты.
– Пять минут стоишь в углу и раздумываешь над своим поведением, – строго велела она.
Я пожала плечами и выдвинулась в свое привычное стойло. Тоже мне наказание – постоять пять минут в углу! Я, может, ас по стоянию в углу, мне, может, не сложно там и час простоять, и даже два! Я уже постоянный клиент углов, у меня там скидки, и вообще! У меня даже нос принял форму угла – чтобы можно было, воткнувшись туда лицом, комфортно проводить свой бесхитростный, но вполне достойный досуг!
Наказание прошло незаметно – я увлеченно изучала содержимое мусорной корзины. Среди измятых тетрадных листов и конфетных фантиков углядела практически целую промокашку. Только нацелилась ее вытащить, как учительница вспомнила обо мне.
– Садись на свое место и больше не шуми, – смилостивилась она.
– Мой папа врач, зубы лечит, – под жалобный скрип парты шепнула я Неле.
Неля сделала такое испуганное лицо, что я мигом успокоилась. «1: 1», счет ничейный.
Вот так, прямо с первого дня знакомства, между нами установились паритетные отношения.
Неля оказалась мировой подругой – интересно рассказывала о далеком городе Уфа, откуда ее семья переехала в Берд, угощала меня жареным миндалем и сладким чак-чаком. Я в долгу не оставалась – учила ее воровать из колхозного сада зеленый виноград, водила на развалины крепости и показывала, как правильно нужно есть цогол – незрелый абрикос. Под моим чутким руководством Неля научилась ловко отсыпать на ладошку горсть крупной соли, макать туда цогол и есть, похрумкивая на всю округу.
– Вкууусно, – щурилась она и поминутно передергивала плечами – от незрелого абрикоса сводило не только скулы, но и все тело – в подмышках, в солнечном сплетении и даже за коленками.
У нас была счастливая и беззаботная жизнь – любящие родители, отличные друзья, сотни возможностей устроить себе такое приключение на голову, что потом полгода ходишь глаза врастопыр. Единственное, что отравляло наше существование, – это школьный туалет. Он представлял собой небольшое деревянное сооружение с огромными щелями в стенах и вечно протекающей шиферной крышей. Туалет находился далеко за спортивной площадкой, на непростительно большом расстоянии от школы. От этого ученикам постоянно приходилось быть начеку – не дай бог прозевать первые позывы! Тогда имеешь все шансы добежать до туалета с полными портками нежданной радости.
Каждое время года по-своему испытывало нас на прочность. Зимой, например, к обычному забегу нужно было приплюсовать время на переодевание – сторож тетя Сатик не выпускала учеников из школы, пока те не обматывались шарфами по самые глаза и не застегивались на все пуговицы. Весна радовала нас бурными ливнями и частыми грозами. Что такое гроза в высокогорье – объяснять не надо. В ненастье приходилось передвигаться исключительно зигзагами, инстинктивно вбирая голову в плечи – отразить темечком небесный электрический разряд то еще удовольствие. Так что хочешь жить – беги зигзагом, но помни – такой забег делает дорогу к туалету в два раза длиннее. В летнее и осеннее время в туалете роились целые полчища злых ос. Причем, чем ближе холода, тем осы становились агрессивнее. Поэтому приходилось учитывать время, которое потребуется для того, чтобы отогнать зловредных насекомых от места, так сказать, временной дислокации.
Но мы не трусили, нет. Мы были отчаянными советскими школьниками, поэтому, невзирая на всякие препоны, активно пользовались школьным туалетом. Играли с фортуной в русскую рулетку.
Однажды на уроке пения у Нели прихватило живот. Аккурат посреди хорового исполнения народной песни «Ветерок». Проситься «до ветру» Неля постеснялась, решила дождаться конца песни. Но наша учительница недаром была опытным специалистом – по изменившемуся выражению лица и тембру голоса она мигом вычислила душевные метания моей подруги и разрешила ей выйти.
