За дверью стояли двое. Один из ожидающих, невысокий рыжий бородач, держал в руках ружье – старую одностволку. Держал не картинно, не угрожающе. Просто пришел с ней. На всякий случай. Второй с виду был безоружен. В правой руке он держал раритетный фонарь-«переноску», с трепещущим в глубине огоньком пламени, а левую засунул в карман.
Захар внимательно осмотрел обоих и вопросительно вскинул брови.
Рыжий посмотрел на него испытующе и мотнул головой в ответ, обозначая направление, в котором следовало двигаться.
– Да ты говорун, – пробормотал Захар.
Через несколько шагов его обогнал тот, что с фонарем, но толку от этого особого Захар не увидел. Тусклый свет если и освещал что-то – то только для того, кто фонарь и нес. Сам же лесник успел споткнуться по дороге уже несколько раз.
Днем, когда его вели по территории, он заметил, насколько тут все неплохо. И даже технологично при необходимости. Одни ангары со снегарями чего стоят. Когда его проводили мимо ворот, за которыми скрылся и его «Кот», он четко услышал запах сварки, а потом услышал и характерные звуки работающего сварочного аппарата. Да и то место, где его взяли – не просто так там все, для антуража, верно? Так чего ж тут темно тогда так, как в жопе негра-то? Хотя… А правильно же. Нахрена тратить ресурс генераторов? Зачем палить топливо, гонять почем зря электростанцию? Ток и от нее, и от ветряков можно набирать в аккумуляторы, а потом и расходовать при необходимости. Так же? Так. Все правильно делает тот, кто тут рулит всем этим хозяйством. Экономия должна быть экономной. Ну и рассказывать иллюминацией ночной по секрету всему свету, что тут кто-то неплохо устроился – не нужно. И так днем маскировку не наведешь. А уж ночью – и подавно. Ладно. За старшего тут мужик умный, это видно. Осталось выяснить, насколько. Ну, это станет сейчас понятным. Вот же вляпался. А ведь ничего не предвещало…
* * *
Дорога до Байкала оказалась намного проще, чем он думал. Он готовился к высоченным заносам, к тому, что проехать будет невероятно сложно, а то и вовсе невозможно. Однако это было не так. До самого озера он добрался всего за двое суток, притом что в движении каждый день находился не больше восьми часов. Холодно все же на снегоходе рассекать, даже на небольшой скорости. Поэтому он останавливался каждые четыре часа, разбивал палатку, разжигал примус и отогревался горячим чаем. Остановки выходили долгими, но его все полностью устраивало. Припасов должно было хватить на всю дорогу с запасом, а торопиться ему особо некуда, хотя из головы не уходил дурной сон, в котором Аня говорила «они ждут тебя». Но, во-первых, кто такие эти самые «они» – ему было неизвестно, а во-вторых – если двадцать лет прождали, то и еще подождут, ничего с ними не случится.
Когда после затяжного и нервного подъема на очередную сопку перед ним раскинулась безбрежная белая гладь, Захар даже не сразу понял, что ему все же удалось достигнуть промежуточной цели путешествия. А когда понял – почему-то не обрадовался. Таким недружелюбным, неприветливым выглядел скованный льдом Байкал. Аж тоскливо на душе стало. Только сейчас, увидев озеро своими глазами, а не на карте, посмотрев, как теряется вдали край гладкого, белого поля, Захар в полной мере осознал масштаб предстоящего предприятия. Проехать почти весь Байкал в одиночку, на открытом всем ветрам снегоходе… Дьявол, да на что он вообще надеется? Однако природное упрямство взяло верх. И что, что далеко? Не возвращаться же теперь!
Тряхнув головой, Захар добавил оборотов и начал осторожный спуск.
Ехать он решил не по самому краю, резонно опасаясь возможно хрупкого льда у берегов, а так, чтоб и не терять берег из виду, но и не приближаться к нему. Слишком живы в памяти воспоминания о мишках. Этот край всегда был богат на живность. Но ночевать в любом случае придется на берегу. Тут ничего не поделаешь.
Первый день пути по озеру прошел обыденно и однообразно. Снегоход ворчал, уверенно двигаясь в пространстве, волоча за собой прицеп с припасами и неся на себе мерзнущего Захара, лед издавал странные звуки, а временами раздавался настоящий взрыв, и где-то глубоко под снегом лед пересекала очередная трещина. Услышав этот звук в первый раз, Захар порядком перенервничал. Одно дело – знать о том, что лед лопается от смены уровня воды, или от чрезмерного давления, или от температуры неравномерной, и совсем другое – слышать это лично, когда едешь на тяжелом снегоходе, с припасами на прицепе, а под тобой – в среднем семьсот метров черной холодной воды. Однако вскоре Захар уже привык к этим звукам, не особо на них отвлекаясь.
Первая ночь на озере прошла неспокойно. Кто-то в чаще ходил, хрустел ветками и, кажется, даже рычал. Захар сидел в палатке, держа на коленях карабин и не пытаясь выглянуть наружу, чтобы узнать, кому не спится по ночам. В конце концов он даже привык к этим звукам, а еще через час, убедившись, что никто его сожрать не спешит, махнул рукой и завалился спать.
Следующий день прошел примерно так же, если не считать того факта, что Захару ужасно хотелось спать. Он откровенно клевал носом, и один раз едва не свалился со снегохода. После этого он остановился, хорошенько растер лицо снегом и выпил крепкого чая из термоса, приготовленного еще перед выездом. Но несмотря на все ухищрения, спать хотелось до безумия, и потому он плюнул на все, присмотрел место на берегу и разбил лагерь еще засветло.
А на следующий день случилось то, благодаря чему он и попал сюда и находился сейчас на положении то ли пленника, то ли проходящего фильтрацию – непонятно.
Остановившись перекурить и глотнуть чая, Захар услышал шум. После тишины, стоящей над озером, этот шум очень неприятно резанул по ушам. Первым поползновением было прыгнуть в седло и уехать, но через какое-то время любопытство взяло верх.
Прихватив карабин, Захар направился к берегу и нырнул в заросли, намереваясь пройти по ним до источника шума. Идти пришлось недалеко. В нескольких десятках метров от того места, где он вошел в лес, берег резко вилял вправо. Его на две части делило русло речушки, впадающей в озеро. Сверху быстрая вода была покрыта льдом, текла будто в футляре, но вот выше по течению кто-то этот самый лед сломал.
Казалось бы – ничего интересного. Прошло животное, лед треснул. Можно ехать дальше. Но что-то подсказывало Захару, что животные не ставят кособокие деревянные строения возле речек. И не погружают в разломы во льду портативные гидроэлектростанции. А ничем другим та штука, что вращала лопастями в быстрой воде, быть не могла.
Подойдя ближе, он увидел и толстый кабель, упитанной змеей уползающий к ветхой постройке, слепленной из досок разной степени дряхлости. Скорее всего, там стоял аккумулятор.
Узнать так это или нет он не успел. Увлекшись наблюдениями, лесник выбрался на пригорок. Где его и окликнули.
Дергаться было поздно. Захар медленно опустил карабин на снег и приподнял руки вверх. На пригорке кто-то зашевелился, поднимаясь в полный рост, из-за постройки вышел сурового вида мужик с берданкой в руках, а сзади кто-то ткнул ему стволами между лопаток.
– Твой снегоход на льду? – послышался хриплый голос из-за спины.
