– Оно и видно, – усмехнулась Юля. – У тебя кроме пистолета твоего есть что-то?
– Есть.
Захар кивнул и сбросил рюкзак на землю. Достал обрез, проверил патроны, приладил к бедру кобуру. Подумал, и решил остаться с обрезом. Для пистолета же была плечевая кобура. Он достал ее из мешка, куда убирал перед тем, как свалиться спать. Чтобы надеть ее, ему пришлось скинуть пуховик. Он зашипел от боли, зацепив раненую руку. Снова нырнул в рюкзак, достал вату с бинтом и туго перебинтовался прямо поверх куртки. Пока он проделывал эти манипуляции – успел замерзнуть. Наконец, он закончил, натянул перчатки, застегнулся, укутался и кивнул девчонке.
– Я готов.
– Молодец, – фыркнула она. – Ты правда не местный и ничего тут не знаешь? – В ее голосе сквозило недоверие.
– Правда, – как можно честнее кивнул Захар.
– Тогда иди за мной. Нам нужно добраться до старого русла. Там попробуем перебраться через мост. Если повезет – нас не заметят, и тогда до дома минут через двадцать уже доберемся.
– А если заметят?
Захар постарался, чтобы насмешки в его голосе слышно не было. Он и сам прекрасно понимал, что будет, если их заметят. Но ему очень понравилось, как смешно реагирует на его вопросы Юля. Он даже удивился своему такому поведению. Очень уж нетипичным для него оно было.
– А если заметят – тогда не доберемся, – будто тупому, объяснила девчонка.
– Железная логика, – кивнул Захар.
– Ладно, пошли! – Она ловко перехватила автомат, и первая двинулась через двор.
Маневр Захар оценил. С дороги, откуда периодически раздавался рокот бронемашины, рыщущей в поисках беглецов, их видно не было. Обзор тем, кто их искал, закрывали дома, остовы машин, мусорные баки – все то, что осталось тут последним напоминанием о прошлой жизни, о тех временах, когда здесь еще жили люди. Ездили машины, смеялись дети, играя в песочнице, а бдительные бабульки, зорко наблюдающие за внуками, обсуждали очередное повышение тарифов на коммунальные услуги, сидя на лавочках у подъездов.
– Стой, – прошептала Юля. – Почти пришли. Сейчас – самый сложный момент. В девятиэтажке у них логово. Надо пройти мимо как можно тише. И лучше – подальше от окон. Придется идти по дороге. Хорошо хоть, гроб этот их слышно издалека. Все понял? Готов?
– Куда там юным пионэрам, – усмехнулся Захар.
– Я серьезно. Не до шуток сейчас.
– Да, понял, готов. Идем подальше от окон, не шумим, держимся на дороге.
Он кивнул, чтоб ее успокоить. Только сейчас он понял, что Юлю трясет от страха, и вся ее вот эта строгость – напускная, призванная скрыть усталость и ужас. То ли от пережитого, то ли от предстоящего – непонятно. Он порывисто, неожиданно для себя самого, протянул руку и слегка сжал плечо девушки.
– Нормально все будет, не кисни. Прорвемся! – Он подмигнул и взял обрез поудобнее.
– Хотелось бы надеяться, – вздохнула она. – Вперед!
Они осторожно вышли из-за дома, в тени которого скрывались, и направились к дороге. Впереди, метрах в пятидесяти, был перекресток. А за ним, сквозь чахлую стену деревьев, проглядывала скованная льдом гладь Ангары. Дорога влево уходила на мост, таинственным образом уцелевший спустя столько лет. Девушка сказала, что именно туда им и надо. И Захару это не нравилось. Слишком много открытого пространства им предстоит пересечь.
Девятиэтажка, в которой обустроили свое логово таинственные «они», которых так боялась Юля, стояла практически у перекрестка. На крыше здания еще остались следы от огромных неоновых букв. Правда, понять, что именно означала надпись, не представлялось возможным – от букв уцелели только фрагменты нижних частей. Впрочем, образцы рекламы ушедшей эпохи Захара интересовали мало. Куда сильнее его тревожил рык двигателя, который периодически доносил ветер, бросающий в лицо мелкую снежную крупу.
Они шли медленно, стараясь издавать как можно меньше звуков. Получалось плохо. Без снегоступов они то и дело проваливались в снег, который поскрипывал на морозе под их весом. Выбираться в колею, оставленную в снегу бронетранспортером не хотелось – она шла по самому центру дороги, и стоит броневику вырулить из-за поворота – они окажутся как на ладони. На обочине же оставались шансы нырнуть в сугроб или залечь за одной из заржавленных машин, стоящих на краю дороги.
Захар обратил внимание на то, что в отличие от него, высматривающего затаившийся БТР, Юля практически неотрывно вглядывается в провалы окон девятиэтажки. Туда же смотрел и ствол ее автомата. Кто там может жить? Про чье логово говорила девушка? Но времени на расспросы не было. В любую секунду на дороге мог появиться поисковый отряд, жаждущий крови Захара, и тогда останется только молиться.
Где-то в здании раздался шум – будто кто-то пнул деревянный ящик. Захар увидел, как Юля прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, и вскинула оружие, направляя его в оконные проемы первого этажа. Он покрепче перехватил обрез. Захар видел, как ствол автомата ходит ходуном в руках девчонки, совсем недавно хладнокровно и уверенно расстреливавшей преследователей в подземном гараже, и ему самому понемногу становилось страшно. Что же там такое, если даже эта амазонка едва не кричит от страха?
Шум раздался еще раз, ближе. Кто-то передвигался по внутренним помещениям дома, приближаясь к ним. Невольно они ускорили шаг, но шли теперь боком, сконцентрировав все внимание на окнах, не прикрытых ни стеклами, ни досками. Юля поскользнулась, едва не упала – они совсем не смотрели под ноги, и Захар подхватил ее под локоть, помогая вновь обрести равновесие. Девушка даже не кивнула. Раскрасневшееся было на морозе лицо побледнело. Губы слегка дрожали. Захар едва слышно скрипнул зубами. Напряжение девчонки передалось и ему, и все, что теперь хотелось леснику, – как можно быстрее уйти отсюда.
С каждым шагом перекресток становился ближе. Вот серая тусклая громада девятиэтажки проплыла мимо, потянулся покореженный временем, морозом и еще чем-то забор из профнастила. Наконец закончился и он. Слева открылся вид на мост, а перед ними раскинулось пятьдесят метров открытого пространства, пересечь которое нужно было как можно быстрее. Где-то справа зарычал двигатель броневика.
– Быстро! – шепнула ему девушка и, забросив автомат за спину, метнулась через дорогу.
Захар рванул вслед за ней. Глубоко провалился в снег, качнулся, рухнул, пробуксовал на четвереньках и с низкого старта, отплевываясь от попавшего в рот снега, ринулся дальше. Едва он перевалился через сугроб, который намело у обочины, как из переулка выскочил БТР. Захар застыл в ужасе: следы их броска через дорогу были видны ясно и отчетливо в свете фары-«искателя». Особенно там, где он падал.
– Вперед! – Девушка рванула его за рукав, сильно толкнула, и он, потеряв равновесие, ухнул вниз.
Захар скользил под уклон. Насколько он успел рассмотреть – они летели в котлован, оставшийся от тех времен, когда воды Ангары, сдерживаемой плотиной, были гораздо выше. Сейчас же река вернулась в свое историческое русло, лед ее тускло поблескивал в свете звезд где-то внизу.
