— А о чём мне думать? — с готовностью спросил «ефрейтор». — Только прикажите!
— Ну, вот вокруг нас странное чудо природы — Зона. В ней есть опасные места — аномалии. Вот об этом и думай.
— Есть думать о Зоне и аномалиях! — рявкнул Буль. — Рядовой Хомяк, слушай приказ генерала…
— Так, погоди, не суетись, — оборвал его Штык. — Чего ты собрался думать об аномалиях?
— Не могу знать, мой генерал!
— Я так и понял, — растерянно сказал Штык. — Не надо специально думать об аномалиях. Наблюдай за ними. Запоминай, как выглядят те, что тебе на кишки действуют. Накапливай опыт. Чтоб глазом их потом мог отличить, а не только кишками. Понял?
— Так точно, мой генерал!
— Ну вот, — удовлетворенно констатировал Штык.
— Дайте автомат ваш поносить, — тут же, практически без перехода, сказал Буль. — А вы мой пока возьмёте.
Никакого желания вступать в новый разговор с Булем у Штыка не было. С другой стороны, если «ефрейтору» приспичило поносить автомат с глушителем для повышения собственных боевых навыков, «генерал» Штык ничего против не имел. За всё время своей службы капитан Сенников всегда и везде всячески поощрял своих бойцов к самоподготовке. Поэтому он просто протянул свой автомат Булю и забрал его автомат себе, после чего демонстративно отвернулся в сторону. «Ефрейтор» с радостным возгласом вцепился в оружие и от командира тут же отстал.
Когда снова выдвинулись по чужому следу, Штык первые минуты всерьёз опасался, что идущий впереди Буль не заметит какую-нибудь аномалию — до того генерал был увлечен новой игрушкой. Казалось, его больше не тяготит рюкзак: он то поднимал автомат к плечу и целился из него в разные стороны, то вешал на плечо и резко снимал, изображая переход от походного состояния к боевому, то брал на руки перед грудью и пробовал нести с разным наклоном ствола.
Ощущение тишины, почти давившее ранее на уши, давно ушло в прошлое. Оказалось, что многие аномалии издают массу звуков. И хотя Буль обходил каждое опасное место по широкой дуге, треск и лёгкие хлопки не раз заставляли Штыка вздрагивать и оглядываться по сторонам.
Не хотелось даже думать, что будет, если бонусом к этому звуковому «аттракциону» вдруг добавится местное зверьё. В принципе страха перед мутантами не было. То ли потому, что успел «генерал Штык» отвыкнуть от этого чувства за последний год. То ли от того, что был уверен в убойной силе трёх автоматов. Но сама мысль, что вместо скорейшего выхода к Периметру придётся где-то прятаться и отбивать атаки мутировавших собачек, была неприятной, а попытка представить себе последствия подобного столкновения с хищниками Зоны вызывала странное чувство неясного раздражения и досады. Впрочем, предотвратить нападение животных Штык всё равно не мог. Оставалось надеяться, что мутанты какое-то время не попадутся на пути маленького отряда. А если и попадутся, то не заметят. А если заметят, то не станут нападать.
Собака появилась внезапно. Она бесшумно выскочила из-за ближайшего скопления кустов и в несколько прыжков оказалась рядом с людьми. Штык даже не успел сообразить, угрожает ли им опасность, а Буль уже начал действовать. Ещё мгновение назад он бережно нёс автомат с глушителем, как младенца, перед грудью на согнутых руках, а уже со следующим шагом ствол был ловко переброшен в позицию для стрельбы, и в тишине окружающего леса отчетливо лязгнула затворная рама.
До собаки было не больше пяти метров, и уже стало понятно, что бежит она мимо, совершенно не обращая внимания на людей, когда первая пуля снесла ей ухо, вторая вырвала клок мяса вместе с шерстью из лопатки, а ещё две раздробили заднюю часть позвоночника. Собаку отбросило в сторону. Взвизгнув, она повалилась на бок. Над лесом прокатилось, удаляясь, хлопающее, едва различимое эхо выстрелов.
— Получи, козье вымя! — победно сказал Буль, перекладывая автомат на сгиб левой руки.
— Собака! — возбуждённо отреагировал наконец Хомяк.
Штык с автоматом на изготовку приблизился к агонизирующему животному, осмотрел уродливую шишковатую голову и кривые зубы, в избытке торчавшие из пасти под самыми невообразимыми углами, короткую тёмную шерсть и куцый пушистый хвост. Оценил широкую грудную клетку и толстые лапы, после чего, изрядно впечатленный, повернулся к Булю. Собаку можно было и не трогать, но, глядя на счастливое лицо «ефрейтора», Штык решил, что поднять боевой дух личному составу не помешает:
— Ефрейтор Буль! От лица командования за проявленное хладнокровие и верную оценку ситуации выношу благодарность!
— Рад стараться, — гордо выпрямился довольный Буль. — С волками нечего церемониться — только так их!
— Это не волк, — сказал Штык, отходя от агонизирующего тела. — Мутант. Сильно нездоровое животное.
— Вот это клыки! — сказал подошедший Хомяк, осторожно тыча стволом автомата в оскаленные зубы зверя. — Если б добежал, сожрал бы всех одним укусом.
Багровое пятно от утреннего «разговора» с Булем на скуле «рядового» расплылось, придавая лицу Хомяка вид страдальческий и даже слегка бомжеватый.
— Не о том думаешь, солдат, — хмуро сказал Штык, оглядываясь по сторонам. — Я слыхал, что такие штуки живут исключительно стаями.
Что-то вызывало его беспокойство, но он никак не мог понять, что именно. Тут взгляд Штыка упал на след, по которому двигался их маленький отряд, и смутное опасение закралось в душу. Он снова посмотрел на убитого мутанта и только сейчас понял, что собака бежала в том же направлении, в котором шли и они, то есть по следу.
Внезапно со стороны, куда направлялась собака, пока шустрый «ефрейтор» её не пристрелил, раздался трубный рёв, а за ним множественное рычание и пронзительный визг, переходящий в жалобный предсмертный скулёж. Сомнений не было: недалеко стая собак атаковала какого-то зверя.
Буль уже знакомым коротким движением перебросил автомат в положение для стрельбы, Штык тоже вскинул оружие и припал на колено, целясь в сторону, откуда доносились звуки отчаянной свары. Хомяк суетливо обежал обоих и встал слева от Буля, уперев приклад в живот. Но звуки драки впереди разрастались и одновременно становились глуше: создавалось впечатление, что собаки-мутанты и неведомый зверь, на которого они напали, медленно удаляются от людей.
В этот момент всё встало на свои места, и Штык понял, что вызвало его беспокойство. Осталось только в этом убедиться. Он поднялся, приказал Хомяку караулить рюкзаки и, взяв с собой Буля, отправился на разведку.
Лес впереди переходил в обширное поле, дальний край которого, несколько поднимаясь вверх, уходил за линию видимого горизонта. Справа и слева лес, деревья словно пытались сжать открытое пространство, но чуть дальше всё же расходились в стороны, создавая иллюзию не просто открытого, а расширяющегося пространства. Поле частично было покрыто всё той же короткой зелёной травой, что и земля в лесу, и на ней прекрасно было видно продолжение тёмного следа, по которому они шли всё утро. А завершался этот след там, где метрах в двухстах от Штыка, среди клочьев тумана, здоровенный зверь, похожий размерами на вставшего на дыбы медведя, отбивался от стаи собак, как две капли воды похожих на ту, что Буль застрелил несколько минут назад.
