Штык усмехнулся, но ничего говорить не стал. Его личное приключение практически подошло к концу, оставалось просто немного подождать, чтобы оказаться дома, в своей уютной маленькой квартирке в одном из домов крохотного военного городка. А дальше всё пойдёт по накатанной колее: утренние разводы, дневные построения, наряды, учения. Вечером рыбалка, настольный теннис и преферанс с Лёнькой и Серёгой. А там, глядишь, снимут с него проклятый ярлык психического расстройства, и можно будет уже отправиться куда-нибудь в «горячую точку»… Хотя нет, никакого желания ехать куда-то воевать больше не было.
Это было так удивительно, что, немного подумав, Штык открыл глаза и… проснулся.
В комнате никого не было, но на улице были слышны чьи-то голоса. Штык с наслаждением потянулся, сел на лежанке, осмотрелся по сторонам, ощущая, как возвращаются силы, и наконец поднялся на ноги. Ни оружия, ни вещей в комнате не было, и он вышел в коридор.
Движимый внезапным любопытством, он повернул туда, где ночью так недолго держал оборону. Дверной косяк был наполовину выдавлен из стены, но устоял. Перекошенная дверь, едва висящая на почти вывороченных петлях и замке, была так изрешечена пулями, что походила на огромный дуршлаг. Штык заглянул в одно из отверстий, но толком разобрать ничего не смог — за дверью было слишком темно.
— Ну что ж, вижу, очухался и третий. Поговорим… генерал Штык?
Голос из-за спины звучал тихо, но ощущалась в нём сила, властность и даже какая-то неясная угроза. Штык медленно повернулся. Посреди коридора, уперев кулаки в бока, стоял человек в чёрной униформе и бледно-голубой бандане. На ногах высокие ботинки, на правом бедре — открытая кобура с пистолетом, за спиной — автомат, на поясе нож, в разгрузочном жилете — магазины.
— Поговорим, — медленно сказал Штык, разглядывая грубое лицо, странным образом ассоциирующееся с чем-то тяжёлобронированым, готовым в любой момент взреветь дизелем и покрошить дорогу гусеницами. Под скошенной лобовой «бронеплитой» торчал угрожающе короткий «ствол» бесформенного, видимо, неоднократно сломанного носа. Толстые губы и крупный волевой подбородок завершали картину готовой к атаке бронемашины.
— Меня зовут Танк, — сказал «долговец», делая приглашающий знак рукой в сторону комнаты, откуда Штык только что вышел. — Я командир тридцать второго усиленного квада «Долга». Ведём разведывательный рейд. Теперь хотелось бы услышать кое-какие подробности о вашей прелюбопытнейшей компании.
Штык медленно прошёл по коридору, шагнул в комнату и уселся на лежак. Судя по всему, до возвращения домой ему предстояло ещё немало всевозможных допросов.
— Я — капитан Алексей Сенников, — сказал он, глядя в глаза пристроившемуся напротив Танку. — Оказался в Зоне случайно. Прошу вывести меня и моих бойцов за Периметр как можно скорее. Будет проще, если все разбирательства мы проведём в военной комендатуре — могут быть задеты интересы высокопоставленных военных чинов.
Где-то за окном загрохотал автомат, следом подключился второй. Судя по всему, «долговцы», прочесывающие поселок, всё-таки нашли псевдособак.
— Интересные у тебя бойцы, капитан, — словно не слыша последних слов Штыка, неприятным голосом сказал Танк. — Говорят, что они солдаты, потерявшиеся во время каких-то учений с предательством, а ты — их генерал… Я бы сказал, что их дембель уже лет тридцать как состоялся. Но один из них рядовой, а второй — аж целый ефрейтор! Говорят, что завалил ты контролёра голыми руками.
В дверном проёме появился Кош. Он больше не улыбался, а лишь пристально разглядывал Штыка. Его правая рука как бы невзначай лежала на пистолетной рукояти, торчащей из открытой поясной кобуры.
— Один утверждает даже, что просидел вчера весь вечер в подвале, а второй уверяет, что видел его бегающим по посёлку! Бегающим! — Голос Танка теперь казался откровенно враждебным.
— Странная рана на шее этого ефрейтора, — подал голос Кош.
— А рядовой выглядит и вовсе обмороженным, — добавил Танк.
Штык зажмурился, пытаясь привести мысли в порядок. Только что всё было так хорошо, но эта угроза в голосе Танка, эта двусмысленность в интонации Коша… На что они намекают?
— Ребята, давайте по порядку, — сказал он, открывая глаза.
— Давай, — охотно сказал Танк. — Только пускай Кош твою шею тоже осмотрит — вдруг и у тебя что-нибудь не в порядке?
Штык удивился, но не успел сказать и слова: Танк вдруг резко наклонился к нему, схватил словно клещами за руки, а Кош тем временем оказался за спиной, и в ту же секунду Штык ощутил укол в шею.
— Ребята, вы чего? — сказал Штык, ощущая, как от места укола начинает распространяться сильное жжение.
— Простая предосторожность, — сказал Кош, появляясь в поле зрения с уже знакомым инъектором в руках. — Альфа-блокатор. Чтоб не баловал тут, если что.
— Какое «если что»? — спросил Штык, с удивлением ощущая, как у него начинает заплетаться язык. — Ребята, я всё объясню.
Мысли путались, в ушах появился лёгкий звон, перед мысленным взором поплыли цветные пятна, но он понимал, что «долговцы» должны услышать правду и только правду. Ни малейшего слова лжи не должно осквернить его рассказ: ведь перед ним его спасители, честные, мужественные и открытые люди.
— Конечно, объяснишь, — сказал Танк. — Начни, пожалуйста, с того момента, как ты одолел контролёра. Рассказывай всё: как ты его увидел, что после этого сделал, а что в ответ сделал он.
— Да я из палатки вышел, мужики, — засмеялся Штык, ощущая себя непривычно пьяным. — Вы не поверите: выхожу… а у меня бутылка в руке. Но я не пью так-то, нельзя мне, знаете, такая чушь под кожей начинается, чешется всё.
— Вернёмся к контролёру, — терпеливо сказал Танк. — Вот ты его увидел — что он делал?
— А, это самое смешное! — Штык поднял палец, остатками трезвого мышления безуспешно пытаясь остановить собственное словоизвержение. — Выхожу такой, а он перед пацанами моими сидит. Ну, перед генералами то есть. И руку свою так подымает: типа потрогать — правильно ли бирка на противогазе пришита.
Собственное остроумие вызвало у Штыка приступ смеха, он повалился на лежанку и долго не мог сказать ни слова, буквально задыхаясь от хохота. Кош и Танк смотрели на него с такими серьёзными и даже мрачными лицами, что это вызвало у Штыка новый приступ гомерического веселья.
— Мужики, вы чего, не вкуриваете? Контролёр… А-ха-ха-ха! Противогаз! Уа-ха-ха-ха!
— Дальше! — резко потребовал Танк.
— Ну потом он такой поворачивается, а там я. С бутылкой! Он, наверное, подумал, что я ему выпить предлагаю и такой ладошку ко лбу приставляет — вроде как говорит: «Ну скока ж можно водку то пить»! А-а-а-а-ха-ха-ха!
Так долго и так сильно Штык ещё в жизни не смеялся.
Поэтому до него с трудом доходило то, о чём говорили «долговцы».
— Значит, эти двое не соврали. У них и правда частичное поражение после незаконченной атаки контролёра, — сказал Танк. — А этот, стало быть, и есть то самое, чего мы сразу подумали.
