Дверь в допросную открылась, и на пороге появился брат Алима, майор ГУНБ Карим Редан. На удивление Алима, он не выказал недоумения или возмущения, даже не поздоровался, а сразу обратился к капитану:
— Ну что, Усим, подтверждается информация?
— Объективно, господин майор, донос не имеет никакой ценности. Обыск ничего не дал, от обвинений ваш брат…
— Алим Редан, а не мой брат. Родственные связи в нашей работе не имеют никакого значения, — оборвал его майор.
— Извините, от обвинений господин Алим Редан отказывается, называя их ложью, провокацией.
— И что получается, Усим?
— Единственное, в доносной записке агента указано, что к Алиму приезжали люди из Кандагара.
— Это были мои агенты.
— Ну, тогда у нас на него ничего нет.
— Это пока нет, Алим, — подошел к брату майор, — но если ты вздумаешь переметнуться на сторону игиловцев или талибов, я лично пристрелю тебя без всякого суда и следствия.
— И за каким шайтаном я поехал в этот дом? Хотел сделать хорошее дело, сделал. Ты, извините, господин майор, вы объясните господину капитану, на какие средства я построил новый дом, а то это не дает ему покоя.
— Я дал ему денег. Там все в порядке, — бросил капитану Редан-старший.
— Ну, тогда ограничимся беседой. — Базани выписал Алиму пропуск и сказал напоследок: — Свободен. Но слова брата, майора Редана, запомни!
— Запомню.
Алим поднялся, молча вышел из допросной. Он бывал здесь и знал, как выйти из отделения, но не спешил уходить. Присел на длинную скамью в коридоре, приложив руку к груди. Через несколько минут появился старший брат.
— Тебе плохо? — склонился он над ним.
— А как ты думаешь? — Алиму было известно и о том, что все управление нашпиговано видеокамерами и «жучками», — забираете ни за что, по какому-то доносу, обвиняете в государственной измене, ведете себя так, словно уже решили, что все, кто попадает сюда, обязательно преступники. А ведь обвинение в измене — это серьезно, это смертный приговор.
— Ну, ты еще поучи, как нам работать. Почему-то на других доносы не пишут.
— Сомневаюсь. Да, ты забыл в доме зажигалку.
— Шайтан, а я думал, потерял. Захватил?
— Успел, до обыска твоих подчиненных. Держи!
Алим протянул брату американскую зажигалку «Zippo» в футляре, внутри которого лежала флеш-карта.
— Тебе врача вызвать? — спросил Карим, пряча ее в карман.
— Спасибо, не надо. А то тут такую помощь окажут, что завтра окажешься в саване.
— Ты это брось, Алим! Попридержи язык, он еще никого до добра не доводил. И в дом без надобности особой не ходи, не нарывайся на неприятности.
— Это я сам решу, когда мне ходить в дом. Если не забыл, это мой дом.
— А как насчет денег на новый?
— Мне отдать тебе новый дом?
— Ладно, ладно, успокойся. Нервные мы стали. Не надо ничего возмещать. Но и привлекать к себе внимание соседей тоже не надо. Это компрометирует меня.
— А то, что ты всякий сброд собираешь в доме, тебя не компрометирует?
— Все сказал?
— Все!
— До свидания.
— Удачи, страж безопасности страны.
Алим Редан пошел на выход и направился пешком к своему дому. А брат его поднялся к заместителю Главного управления, которому был подчинен его отдел.
Базани, следивший за происходящим в коридоре, закрыл ноутбук, подключенный к системе контроля. Он и видел братьев, и слышал их разговор. В футляре от зажигалки капитан не заметил ничего подозрительного. Такое случается часто. Убрав ноутбук, он выждал десять минут, вышел на улицу, прошел до ближайшего дукана — торговой лавки, там свернул в глухой проулок. Остановившись, осмотрелся. Не заметив прохожих, включил сканер. За ним здесь контроля не было. Достал сотовый телефон…
Двигаясь в направлении Герата, внедорожник игиловцев прошел пятьдесят километров, когда сотовый телефон Фардини провибрировал сигналом вызова, на экране появилось обозначение «крота». Фардини понял, что звонит Базани, он ждал этого звонка.
— Да, Усим?
— Я сделал то, что вы просили.
— Результат?
— Положительный.
Капитан подробно доложил о задержании Редана, обыске в его доме, допросе, разговоре братьев.
— Значит, — выслушав агента, проговорил Фардини, — Алим Редан не выдал нас?
— Нет. Он все отрицал.
— Ты записал допрос?
— Конечно. Могу переслать вам.
— Перешли, я сам послушаю, как вел себя Редан.
— Уверен, господин полковник, Алим верен вам.
— Нам, Усим, — поправил капитана Фардини, — нам, ты такой же член организации, как и я, только рангом ниже. Что ж, то, что ты уверен, это хорошо. А брат, Карим, значит, недоволен Алимом?
— Обещал лично пристрелить, если тот свяжется с талибами или с нами.
— Благодарю. Ты справился с задачей, но это не означает, что ты должен оставить наблюдение за Алимом. Пусть твои люди постоянно смотрят за ним.
— Да, господин полковник.
— Ну, а ты смотри за Каримом. Скоро, когда станешь его заместителем, это будет делать легче.
— Да, господин полковник.
— Ну, что ты заладил одно и то же? Расслабься. Веди себя естественно, а то Карим заподозрит тебя. Он опасен, Усим.
— Я был бы не против, если Карим вообще исчез бы.
— Это понятно. Но вместо него тебя не назначат, а как поведет себя другой, неизвестно. По крайней мере, Карим предсказуем, и мы контролируем его. С новым начальником могут возникнуть совершенно ненужные проблемы. Но вполне возможно, когда ты освоишься на должности заместителя, мы примем решение о его устранении. Когда будем иметь гарантию твоего назначения на эту должность.
— Я все понял.
— Работай, Усим. Да, ты узнал, откуда Алим взял деньги на новый дом?
— Их дал ему брат.
— Вот как? А откуда у майора безопасности такие деньги?
— У Карима отара в несколько тысяч голов.
— Разве офицерам ГУНБ разрешена предпринимательская деятельность?
— По действующим законам запрещена, но если это касается производства, торговли. Отары же держат многие, в том числе и члены правительства. За них можно получать хорошие деньги. Нас проверяли по данному вопросу, к майору Редану претензий не было.
— Ну и ладно. Пусть богатеет. Это и нам выгодно. Ты знаешь, где майор держит эти отары, когда возьмем власть… но ты понял меня.
