– Вон там, – махнул он рукой вперед. – Дым поднимается там!..
И верно. Не прошли они и полкилометра, как увидели приземистые бревенчатые домишки с крытыми дранкой крышами и плетнями вокруг дворов. Слух ласкал хриплый, с кашлем собачий лай – их заметили.
– Видишь, дед, не у одного тебя в такую погоду горло болит, – с облегчением улыбнулся спине Ивана волшебник и прибавил шагу.
В первом же доме, куда они постучались, их без разговоров пустили на ночлег. За ужином хозяева – муж и жена лет сорока – согласились оставить у себя старика, пока не выздоровеет, и послали младшего сына за знахарем.
– А какое ваше тут царство-государство будет? – слегка порозовев от горячей еды, задал вопрос хозяину дед Зимарь.
– А вам какое надо? – вопросительно склонил в ответ голову тот.
– Нам надо в Красную горную страну, – дожевывая последний кусок хлеба с сыром, сообщил чародей. – А это – Сабрумайское княжество опять, наверное?
– Почему «опять»? – не поняла хозяйка.
– Да мы там уже были, да с пути, кажется, маленько сбились.
– Это царство Костей! – весело выкрикнул со своего конца стола свежеумытый перед ужином и заморским гостями пацаненок в мокрой еще рубахе.
– Не смешно, мальчик, – сурово зыркнул на него маг.
– А он и не смеется, – удивленно взглянула на него хозяйка. – Сабрумайское княжество – там, – она ткнула пальцем куда-то себе за спину. – А мы – костеи.
Агафон порадовался, что успел доесть хлеб – иначе подавился бы.
– А как же… А… А разве вы… Я думал… – и он растерянно посмотрел на Иванушку.
Тот уже с любопытством искал его взгляд.
– Что? – недоуменно переспросил хозяин. – Что ты думал?
– Ничего… – не глядя им в глаза, повел плечом студент. – Ничего. Просто.
– Агафон рассказывал мне, что в вашем царстве живут не люди, а… – Иван помялся, выискивая на всякий случай выражение подипломатичнее, – …а не люди.
– А-а… – лицо хозяина тут же закаменело, и он тяжелым ощупывающим взглядом как-то по-новому оглядел сначала одного путешественника, потом второго, потом старика. – Это… Ты, наверное, про замок слышал… Там – да. А у нас, на окраинах, еще нормальные остались. Пока.
– А там кто же? А там как же?… – тут перестал жевать и царевич.
– Неважно, чужеземец, – неприязненно покосился на него хозяин. – Тебе ведь туда не надо? Вот и нечего выспрашивать.
– Д-да… Нам надо…
– Я помню, – сухо кивнул хозяин. – Завтра мой сын проводит вас через перевал. Здесь не очень далеко – дня полтора-два пути до Красной горной страны. Чем скорее вы отсюда уйдете – тем лучше.
– Для кого? – не удержался лукоморец.
– И для вас тоже.
* * *
Ночью Иван и Агафон спали плохо – дед Зимарь метался в бреду, стонал, просил пить, и им по очереди то и дело приходилось то поить его, то смачивать холодной водой тряпочку на его лбу, то спаивать ему отвары и настойки, принесенные накануне деревенским знахарем.
Во дворе то ли со скуки, то ли на воров, то ли от вздорности натуры всю ночь злобно лаяла хозяйская собака. Потом, под утро, один раз гулко взвизгнув – или зевнув – умолкла: похоже, отправилась спать. За ней, наконец, угомонились и все остальные, и не успел Иван сомкнуть покрасневшие от бессонницы и дыма лучины очи, как дверь заскрипела, и на пороге показался хозяин, еще более насупленный и мрачный, чем вчера.
– Вставайте, – хмуро бросил он и тут же вышел.
– Щ-щ-щ-с-с-с… – быстро согласился Агафон и перевернулся на другой бок.
Иванушка сел. Голова болела, глаза не открывались. Где он находится и что он тут делает, он вообще смог вспомнить только с третьей попытки. Но сразу, как только вспомнил, вскочил на ноги и затряс чародея за плечо.
– Щ-щ-щ-с-с-с… – просвистел тот в ответ и захрапел.
– Мне тебя не ждать? – громко спросил Иван, натягивая сапоги на ничуть не отдохнувшие за ночь ноги.
Впрочем, они были не в одиночестве.
– Убей меня… Не жди меня… Иван, я тебя убью… Отстань… – не поворачиваясь, простонал маг.
– Так мне тебя ждать? – второй сапог был натянут и потопан в пол.
– Ну чего ты пристал… Иди… Я догоню… Потом… Завтра…
Царевич вытащил из-под остывающей соломенной подушки меч и опоясался.
– Прощай.
– ЖДИ, – и Агафон с перекошенным страданием лицом отлепил себя от кровати. – Убийца.
На завтрак им было подано вчерашнее разогретое овощное рагу с бараниной – по крайней мере, Иванушка надеялся, что это была именно баранина – и горка подсохшего за ночь хлеба.
Ни хозяйки, ни детей нигде не было видно и царевич подумал, что они еще спят, а благородный отец семейства, чтобы не беспокоить их, взял все хлопоты по выпроваживанию незваных гостей на себя.
Когда они поели и вышли во двор, там их встретил плечистый молодец лет двадцати – двадцати пяти, с виду еще более суровый и неразговорчивый, чем хозяин. Посреди двора темнело большое бордовое пятно.
– Что это? – покосился на него Агафон.
– Барана забили, – проговорил хозяин таким тоном, как будто повествовал об избиении младенцев.
Агафон кивнул, и больше ничего не спрашивал.
* * *
Они отошли от деревни уже на приличное расстояние, а молодой костей все молчал. Молча шел, молча показал на тропу, узкую, как полотенце скупердяя, молча показал жестом, чтобы чужестранцы опустили поля шляп, чтобы солнце не слепило глаза, молча отвернулся и пошел дальше, не дожидаясь, пока его совет будет воплощен в жизнь…
Первым не выдержал Агафон.
– Как тебя звать, вьюноша? – высокомерно, тоном «мы, великий волшебник, обращаемся к тебе, и ты должен быть счастлив», поинтересовался он.
– А тебе зачем? – не оборачиваясь, спросил тот.
Чародей растерялся.
– Н-ну… Если придется тебя позвать… Как-то ведь тебя звать? Или это у вас какая-то тайна?
– Нет, – пожал плечом костей. – Я – Орел.
– А я – Агафотий. Могущественный маг и чародей. А это – мой спутник, Иван, сын лукоморского царя.
Орел неопределенно хмыкнул и стал молчать дальше. Ничуть не обескураженный в этот раз таким поворотом разговора, волшебник продолжил:
– А скажи мне, Орел. Погода у вас тут часто меняется?
Парень остановился, Агафон налетел на него, Иван – на Агафона.
– А что? – подозрительно покосившись на мага, спросил Орел.
– Я слышал, что в горах погода может меняться моментом, – стал просвещать темного аборигена Агафон. – Одну минуту может светить солнце, потом раз – подул ветер, нагнал тучи и повалил такой снег, что не только своей руки – своего же носа не увидишь. Особенно в такое время года. А потом, насколько мне известно, могут быть лавины. Это когда на склонах собираются целые залежи такого снега, а потом раз – и все это у тебя на голове. А еще я знаю… Кстати, ты не ответил на мой вопрос, Беркут.
