Агафону оставалось только стоять, покачиваясь, не сводя глаз с пола под ногами, чтобы нечаянно не посмотреть на что-нибудь еще в это комнате, и украдкой держаться за стену. Сказать ему было больше нечего.
Не дождавшись от внука ответа, царь с отвращением скривился, отвернулся и махнул умрунам:
– Первый. Поручи собакам отвести его в библиотеку и охранять. Я буду ночевать здесь. Вы оба стоите на страже.
– Наша жизнь – твоя жизнь, – угрюмо пролаяли солдаты.
– Помню, – снова усмехнулся Костей, и от этой улыбки Агафона бросило в пот и он наконец-то потерял сознание.
* * *
Очнулся чародей уже на жесткой негостеприимной кушетке в библиотеке. Не сознавая еще до конца, кто он, где он и зачем он, Агафон застонал, разлепил глаза и увидел над собой серый гладкий камень и светильник на шесть свечей под высоким, как небосвод, потолком. Воспоминание о вечере немедленно обрушились на него, как снежная лавина весной с крыши на неосторожного прохожего, он закричал, задохнулся и сжал изо всех сил руками голову, стараясь убедить себя, что это все не что иное, как кошмарный сон, и стоит лишь поднапрячься и проснуться, как все леденящее душу наваждение пойдет прахом, рассеется, как дым от ветра…
Не пошло и не рассеялось. И через минуту, и через три, и через пять гладкие серые стены костеева дворца, равнодушные к страданиям молодого волшебника, стояли на своем месте, не шелохнувшись, ровным светом горел светильник, да сквозняк шуршал страницами оставленных на столе в большом зале книг.
Вдруг низкий раскатистый звук, почти на пороге слышимости, ощущаемый скорее кожей и костями, нежели слухом, пронизал воздух, камни, книги, огонь и съежившегося чародея. Он клубился и перекатывался, отражаясь от стен, потолка, от самого эфира, пока не сошел на нет и не замер, и все равно, казалось, он не пропал окончательно, а лишь затаился в засаде, поджидая снова своего часа.
Часа ночи.
Это били знаменитые лунные куранты на башне Звездочетов – Пальце, как называли ее теперешние хозяева замка.
Агафон поежился – отнюдь не от холода, спустил ноги – все еще в сапогах – на пол и стал растирать холодными руками горящее лицо. Ночь обещала быть долгой.
Теперь он видел все и знал все. Если раньше у него могли еще оставаться иллюзии насчет характера деда, природы и цели его магии, то сейчас больше прятаться за невежеством он уже не мог. Все было предельно ясно и тупо, как мычание. Или он остается здесь и оказывается на стороне Костея, или…
Или его обезображенный труп найдут неподалеку от замка, ибо далеко ему просто не уйти, а второй раз живым он им не дастся. Как именно он проведет свой последний бой, Агафон не знал и не хотел представлять. Он чувствовал одно. Если он остается с Костеем, то сам, без его хирургического вмешательства превратится в одного из умрунов. Костей раздавит его, уничтожит, смешает с грязью – он никогда не простит ему сегодняшнего вечера. И никогда не будет доверять ему.
Ну и замечательно. Милый дедушка может оставить свое прощение и свое доверие при себе.
«Ты не посмеешь пользоваться своей магией здесь».
Ха! Он им еще покажет! Они еще попрыгают! Они еще узнают, кто здесь ничтожество, а кто – самый способный, самый могущественный, самый трудолюбивый маг без всякой помощи магических камней!
Стоп. Камней. Камень. Все дело в камне!
Я же вспоминал тогда, что мы еще проходили про амулеты чистой магии. Одна из особенностей таких амулетов – их чрезвычайная магическая сила. Она настолько высока, что пользоваться таким амулетом может не только маг, но и человек, волшебной силы не имеющий вовсе. Но причем тут Костей? Он же колдун, колдун до мозга костей… Кхм. Это что – каламбур? Ага, еще стишок сочинить осталось… Так вот. Он маг до последней капли крови, до самого крошечного волоска и всегда им был… Но что-то я еще подумал, когда наблюдал за ним… Что-то важное, с чего он меня сбил… Ах, да. Камень. Весь вечер он использовал только силу камня… А когда он хотел поставить на место ту книгу, а у камня кончилась сила… Он полез на эту полку сам. Он не стал пользоваться своим даром. Почему? Такой пустяк – поставить книжку на полку… Я это мог делать в конце первого года в школе. Если не пробивал книгой стену… И не ронял все остальные… И не ставил на полку себя вместо нее… Но это потому, что я был двоечником. А почему не может он?…
Ответ на этот вопрос явился в голову Агафона вдруг и сразу – он даже не успел испугаться.
Костей не использовал свою волшебную силу потому, что ее у него не было.
Или, что точнее, была, но ее не стало.
И тут же пришло еще одно озарение – их плотность на одну человеко-жизнь одного отдельно взятого Агафона была до сих пор настолько мала и лимиты до того не растрачены, что теперь, не успел чародей взяться за труд поразмыслить над происходящим вокруг него хоть немного, все скопившиеся за долгие годы беззаботной жизни запасы озарений обрушились на него, как вода из взорванной плотины на умирающего от жажды в пустыне.
Книга. Та книга, которую Костей нечаянно уронил и к которой не позволил ему даже прикоснуться, ради которой сам полез на десятиметровую высоту. Я должен ее увидеть.
Где же она стояла?…
На самой верхней полке, там, где все еще приставлена лестница.
И чего я все еще тут сижу?
* * *
Содержание фолианта ошеломило чародея, потрясло и отправило в прострацию. Книга выпала на стол из его дрожащих, вспотевших похолодевших пальцев, а самого его даже не бросало – швыряло как воздушный шарик, из которого выпускали воздух – то в жар, то в озноб.
Так вот оно что…
Оказывается, это возможно…
Но так не должно быть!.. Это неправильно!..
С каждым мгновением, проведенным в замке Костея, магия превращалась из пушистого ручного котенка с розовым бантиком на шее в свирепого тигра со смрадным дыханием и кусками человеческого мяса, застрявшими в зубах. Как тот бедный, запуганный человеко-конь в умруна – машину для убийства.
Так вот зачем он был нужен Костею!..
Агафон не имел ни желания, ни времени, чтобы прочитать или хотя бы пролистать весь том, но в этом не было необходимости. Глава на странице, заложенной закладкой, сообщала все и даже больше. В ней вкратце рассказывалось о том, как вернуть магу волшебную силу, если она была утрачена вследствие успешного завершения ритуала овладения бессмертием и перечислялись необходимые для этого ингредиенты. Среди костей единорога, плавников русалок, селезенки молодого гиперпотама и прочих компонентов, которые можно было приобрести почти в любой лавке волшебных товаров, ну, если хватило бы денег, конечно, пятым пунктом стоял другой волшебник, родственник по крови, с указанием в скобках частей тела, требующихся для составления зелья.
Так вот оно что. Бессмертным не нужны наследники. Им нужна свежая кровь.
