Сбитый отчаянно мечущимся крылом Иванушка после пары безуспешных попыток отползти с места, наконец, догадался, в чем дело. Помянув добрым словом Агафона, он вывернулся из застывших в камне сапог и кинулся влево, туда, где завис Масдай, под взволнованные крики деда Зимаря: «Только ничего не колдуй! Только не колдуй! Иван отбежит – потом сколько хочешь!!!..».
– Иван, ты здесь? – радостно ухмыляясь, свесился с ковра волшебник. – Тогда я наношу последний удар!
– Ну уж нет! – нехорошо прищурившись, лукоморец окинул оценивающим взглядом шеи Змея и взвесил в руке меч. – Последний удар наношу я.
– Помогите!.. Спасите!.. Я сдаюсь!.. – жалобно проскулила одна из голов, бестолково хлопая слезящимися глазами, чихая и кашляя от распространившегося повсюду вкуса и запаха хозяйственного мыла.
– Я сдаюсь!.. – тут же поддержали ее две остальные.
– Ага, вот ты как заговорил! – отгоняя одной рукой от лица оставшиеся еще пузыри, Иван приставил меч к одной из шей рептилии. – Говори немедленно, куда подевал похищенную тобой царевну Серафиму, гад ползучий!
– Кхем… Кхам… Кхой-й-й!.. Тьфу. Гадость какая… Извините… Это вы мне? – осторожно приоткрыла один глаз средняя голова, но тут же снова зажмурилась и затряслась мелкой дрожью.
[42]
– Тебе, кому же еще! Отвечай, несчастный!
– Вот именно – несчастный! – прохныкала левая голова. – Чего я вам сделал, а? Сидел дома, никого не трогал, собирался спать – и вдруг шум, крики, светопреставление какое-то просто!.. Все вверх ногами перевернулось! Ни одной косточки, наверное, целой нет! Сердце щемит! Селезенка екает! Головы трещат! Вся… хвост… исполосована!.. Двинуться с места – и то не могу! Да еще глаза ест, горла жжет, дышать невозможно – ну что вы за люди!.. Не знаю я никакой Серапионы, отвяжитесь! Дайте мне умереть спокойно!
– Серафима, тебе говорят!
– И Серафимы тоже не знаю! Я с вами, двуногими, вообще не связываюсь – мне моих гор и коз с баранами хватает, зачем мне какие-то царевны? Чтоб вот так вот приходили всякие ненормальные, жизни лишить пытались? Вы что, сказок начитались, что ли? – во все еще плаксивом тоне правой головы просвечивало праведное возмущение.
Иванушка, с сомнением глянув на Агафона, потом на деда Зимаря, нерешительно опустил меч.
– Извините… – смущенно пожав плечами, пробормотал он. – Но нам совершенно точно известно, что царевну Серафиму похитил Змей Горыныч и никто иной.
Головы фыркнули.
– А я что – единственный Змей в Красных горах?
– А что – нет?
– Нет. Мы, хоть и народ крайне немногочисленный, еще живем-поживаем. И знаете, что является залогом нашего долголетия и благополучия?
– Что?
– То, что мы не лезем в ваши человеческие дела. И если мы узнаем, что кто-то из нас начинает летать к людям и воровать их скот или – спаси-сохрани, их самих, мы изгоняем такого Змея из нашей страны. Навсегда.
– И часто у вас такое случается? – с подозрением спросил дед Зимарь.
– За последние сорок лет – ни разу. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.
– А что было сорок лет назад?
– Один Змей повадился таскать овец у крестьян из единственной деревни рядом с городом. Но он не мог охотиться. И пока мы решали, что с ним делать, он умер. От старости.
– М-да… – царевич вздохнул, вложил меч в ножны и почесал в затылке. – А что нам теперь делать?
– Если бы у меня были плечи, – ехидно напомнил о вызове Ивана Змей, – я бы ими пожал. Не знаю, люди. Даже не знаю, что вам посоветовать. Хотя, нет. Знаю.
– Что?
– Если вы надумаете идти к другим Змеям нашей страны, не надо их вот так пугать и над ними издеваться. Просто вежливо покричите у входа в логово, чтобы вызвать хозяина, и задайте ему ваш вопрос. Если он нормальный Змей, он вам сам все расскажет.
– А если нет? – с сомнением прищурился Иванушка.
– Тогда вы, кажется, знаете, что предпринять, – сухо отозвался Змей. – А теперь – прощайте. Только пусть колдун меня сначала освободит.
– Нет, погоди! – строго потряс пальцем перед носом правой головы Агафон. – Может, ты и не врешь, но мы бы хотели осмотреть твою пещеру! А? – и он хищно вперился взглядом в пару слезящихся помутневших желтых глаз, оказавшихся к нему ближе остальных, как будто ожидая, что Змей сейчас дрогнет и во всем признается.
Змей шумно вздохнул.
– Ну, что ж. Если вы мне не верите – я понимаю, что вы имеете полное на то право, репутация нашего народа в прошлом, увы, не безупречна – вы можете осмотреть мое жилище. Правда, я не ожидал в столь поздний час визита гостей, и там не слишком прибрано… – Иванушка мог бы Серафимой поклясться, что все три головы при этом смутились и покраснели, – но это, как я вижу, единственный способ убедить вас…
* * *
Через двадцать минут унылые спасатели царевен уже снова стояли перед Змеем. Никаких следов Серафимы, равно как и других человеческих существ, в его логове не обнаружилось.
– Ну, убедились? – кисло поинтересовался Змей.
– Убедились… – неохотно признался Агафон.
– Но я не пойму… – не сдавался царевич. – Ведь мы видели! Красные горы, Змей… то есть, один из Змеев…
– Где вы видели?
– В волшебном блюде. Когда просили показать… просили показать… просили…
На Иванушку было больно смотреть.
– Что? – забеспокоился дед Зимарь. – Что просили?
– Мы просили показать Змея, – закусил губу до крови Иван. – И оно нам показало Змея. А нам надо было… попросить… показать… Серафиму… Какой. Я. Дурак. Но я подумал… Я не подумал… Я решил… Какой я идиот!.. Агафон!.. Дедушка!.. Что я наделал!.. Что я натворил!.. Потерять столько времени!.. Из-за такой глупой ошибки!.. Но ведь я был уверен, что ее унес Змей и что, разыскав его, мы спасем Сеню!..
– Кого? – не поднял Горыныч.
– Царевну Серафиму, говорю…
– Ну не убивайся ты так, Иван-царевич! Ведь можно еще что-нибудь придумать! – старик успокаивающе приобнял за плечи убитого роковой ошибкой царевича. – Утро вечера мудренее! Может, еще не все потеряно, может…
– Послушайте, люди! – не выдержал тут Змей. – А вы не могли бы сначала отлепить меня, а уже после расстраиваться? На улице ведь не май-месяц!
– Отпусти его, Агафон… – рассеянно попросил Иванушка, поворачиваясь, чтобы сесть на Масдая.
– Хорошо, – пожал плечами тот. – Только я не знаю, как. Но если вы настаиваете, я могу попробовать одно заклинание…
– Не надо!!!.. – вырвался одновременно крик из пяти глоток.
* * *
