«Человек десять на них будет…» – с тоской прикинул царевич. «Или двенадцать… Не справиться… И чего они к нам привязались?… Может, перепутали с кем-нибудь? Может, нет смысла нервничать, а нужно всего лишь остановиться и поговорить?…»
Похоже, последнюю мысль он высказал вслух, потому что маг, еще мгновение назад скорее напоминавший бледную безмолвную тень из царства мертвых, чудесным образом ожил и чуть не закричал:
– Только не это!!!..
– Что – не это? – не понял Иван.
– Ты знаешь, кто это? – и, не дожидаясь ответа, истерично выкрикнул: – Это умруны! Гвардия Царя Костей! А ты знаешь, что они делают с пленными?… А ты знаешь, что значит «умрун»?… Я пропал!.. Мы пропали!.. Он не простит!.. Это конец!.. Это конец!..
– Масдай, сможешь резко развернуться, поднырнуть под них и приземлиться в лесу в тот момент, пока они нас не видят? – Иван слушал стенания волшебника вполуха и должным образом не впечатлился. – Какой Царь Костей? Какие умруны? Первый раз про них слышу. Что им от нас надо? Может, действительно, стоит…
– НЕТ!!! Масдай, садись!
Ковер, заложив вираж и распугав умрунов, побоявшихся повторения атаки снизу, резко пошел на снижение, скрылся с глаз преследователей среди темно-зеленых лап старых елей и косо, но мягко опустился на толстый пружинящий матрас из старой травы и хвои.
– Ну, что теперь? – буркнул Масдай. – Я между елок лавировать не умею.
– Мы скатаем и понесем тебя! – опрометчиво предложил Иван, но уже после первой попытки поднять его у него опустились руки вместе с ковром.
– Чтоб они провалились, эти… как их… умруны? Сейчас они тоже спешатся и найдут нас! Хоть я лично и ни в чем не виноват ни перед ними, ни перед их царем, почему-то мне видеться с ними мне не хочется. Есть в них что-то такое…
И тут он вспомнил, что к нему весьма кстати присоединился специалист по волшебным наукам.
– Гм-м… Агафо…пус… Не могли бы вы что-нибудь придумать – сделать нас невидимыми, или облегчить Масдая, чтобы мы могли унести его одной рукой, или… Агафопус? Агафопус!..
Чародей стоял у кривой елки, уткнувшись в ее ствол лбом, и что-то тихонько страдальчески мычал себе под нос.
– Вам плохо? – моментально позабыв о своих проблемах, озабоченно подбежал Иванушка к нему. – Вы ранены? Или укачало?
– Нет… Мне хорошо… Мне очень хорошо… Лучше бывает только покойнику… – на Иванушку глянуло осунувшееся, неестественно побелевшее лицо, и без того румяностью не страдавшее, с черными тенями под отчаянными глазами, и он сразу поверил в слова волшебника. Пожалуй, покойники действительно выглядят лучше.
– Да что с вами?
– Надо бежать, Иван. Пока они нас не нашли. Бежать.
– Но Масдай…
– Единственное, что я могу сделать для нашего уважаемого транспортного средства – указать вон на то дупло. Спрячем его туда, забросаем ветками – и скорее бежать.
– А если там уже кто-нибудь живет?
– Судя по размерам дупла – слон? – съязвил чародей. – Не выдумывай, Иван-царевич. Надо прятать твоего Масдая – и бежать, бежать, бежать!..
Попрощавшись с верным стариком ковром, они пообещали вернуться к нему сразу же, как только это будет возможно и закидали его лапником.
[1]
После этого беглецы заметили место
[2]
и поспешили прочь, настороженно оглядываясь по сторонам и подпрыгивая при каждом подозрительном шорохе.
Раньше Иванушка удивился, скажи ему кто-нибудь, какое количество шорохов в лесу кажутся подозрительными человеку, который от кого-либо скрывается.
– Ведите, волшебник, – шепотом потребовал он.
– Почему я? – также шепотом обиделся на его предложение Агафопус. – Почему не ты?
– Я здесь впервые, – объяснил Иван.
– Я тоже.
– Но вы же специалист по волшебным наукам! Вы, волшебники, должны знать…
– Вот именно! Я волшебник, а не лесник! И, кажется, кто-то еще позавчера говорил, что знает, где находится цель нашего похода!
Иван спорить не стал.
– Да, я знаю, ГДЕ она. А КАК туда добраться, знал волшебный ковер. Но теперь, когда мы остались без него, у нас есть волшебный волшебник, чтобы указывать нам дорогу.
– Хорошо, – вздохнул Агафопус. – Идем туда.
– Почему именно туда?
– Потому что туда идет вон та тропинка, царевич. И быстрее, быстрее, быстрее!!!..
Идти по самой тропинке они поостереглись, и поэтому Иван предложил идти между деревьев, не выпуская, однако, ее из виду.
На том и порешили.
– …Но почему вы не смогли сделать для Масдая что-нибудь магическое? – после недолгого молчания снова пристал к чародею Иванушка, не в силах смириться с потерей такого надежного и такого необходимого сейчас ковра. – Почему, если на то пошло, вы не захотели прогнать тех… умрунов? Вы же маг, лучший ученик высшей школы магии – вы это сами сказали! Так докажите это! Продемонстрируйте, так сказать! Чтоб неповадно было!
– Что ты ко мне прицепился – маг, маг! – огрызнулся шепотом Агафопус. – Я же не спрашиваю тебя, почему ты не перепрыгнул на их ковры и не изрубил всех одной левой?
– Я не левша, – нахмурился Иван. – А, во-вторых, я никогда и не говорил, что способен на такое.
– Ты хочешь сказать, что я говорил? По-твоему, я соврал?
– Нет. Я не хочу это сказать. Но это похоже на правду, – мрачно поджал губы Иванушка и выжидательно взглянул на спутника.
Вид у Агафопуса стал бы еще более жалким, если бы это было возможным. Но всему есть пределы, и поэтому он совсем не изменился, когда, глядя на распухшие от липкой грязи носки сапог, выглядывающие из-под не менее грязного края балахона, произнес:
– Я… не соврал… Я… преувеличил. Да. Я… не очень хороший… волшебник. Ну, что, доволен? Ты это хотел услышать? Что я – самозванец? Невежда? Ничтожество? Врун и хвастун?… И к тому же трус? Да?
Иванушка честно задумался над вопросами.
– Нет, – пришел к выводу он. – Я совсем не хотел это услышать. Особенно теперь, когда мы остались без Масдая. Но вы сами это сказали. С одной стороны, в этом нет ничего особенного. С каждым может случиться. Не всем же быть сильномогучими витязями или великими чудодеями. Но, с другой стороны, от волшебника, с которым я иду на бой со Змеем, я хотел бы это услышать в десять раз меньше, чем от кого бы то ни было.
Чародей задумался над такой математикой.
– Прости. Теперь ты знаешь, какой я на самом деле.
– Да… Но зачем вы тогда…
