Некоторое отношение к властным структурам имели наместники провинций, которыми по традиции становились герцоги самых древних родов, бывших до образования империи королевскими и княжескими. И, естественно, канцлер, являющийся реальным правителем страны в отсутствие императора с эльдарами. А они отсутствовали почти всегда, занимаясь своими загадочными делами. Должность имперского канцлера была пределом мечтаний многих и многих, однако никакие интриги не могли дать желаемого. Главу правительства назначал лично император, и исходил он при этом только из деловых качеств человека. Прошлым канцлером впервые за многие сотни лет стал не аристократ, а глава купеческой гильдии, что вызвало в среде аристократии шок. Увы, с приказами его величества не спорят. После купца, слава Единому, все вернулось на круги своя, канцлером назначили крупного землевладельца и лесопромышленника, высокого лорда Дерба ар Таора, но прецедент был создан.
Немалую власть имели начальники приказов, от военного до недавно образованного промышленного. Многие честолюбивые молодые аристократы шли служить в государственные структуры и, имея прекрасное образование, быстро поднимались по служебной лестнице. Если могли, конечно, смирить свою гордыню и подчиняться простолюдинам в случае необходимости. Зато армию почти полностью отдали на откуп безземельным аристократам. До определенного уровня, конечно, подняться выше капитана, не став горным мастером, было совершенно невозможно. Впрочем, наставники охотно брали в ученики молодых военных. Неважно кого, аристократов или простолюдинов, тем более что последние, после испытания на черный шнурок, становились виконтами или баронетами.
Однако высокие лорды хорошо понимали, что горные мастера, хоть и являлись формально аристократами, фактически таковыми не были. Их верность принадлежала не сословию и семье, как должно, а боевому братству и императору. Поэтому младшие сыновья становились отрезанными ломтями, уходя в армию. А теперь в боевое братство принят наследник одного из самых богатых домов, которому принадлежат сотни поместий и мануфактур по всей империи. Это раздражало высоких лордов, но ничего поделать они не могли, пришлось смириться. Только из аристократических клубов раздавалось ядовитое шипение, на которое ар Инват с сыном не обращали внимания.
Лорд Дайар покосился на застывших неподалеку соучеников сына и довольно ехидно усмехнулся. Энет явно приготовил благородному собранию сюрприз, так как орк с эльфом не сняли капюшонов плащей. Вспомнив собственное ошеломление при виде перворожденного, высокий лорд незаметно вздохнул. А когда выяснилось, что Тинувиэль – принц, он вообще долго говорить не мог. Чрезвычайно полезное знакомство. Если эльфы выйдут из своего добровольного заточения, дружба с сыном Хранящего Свет может дать очень многое. Да и Храт – сын одного из трех старейшин Мрока, богатейшего орочьего города, с которым род ар Инват выгодно торговал уже не одно столетие. Надо будет в ближайшее время сообщить старейшине клана Сломанный Клык, что его младший сын в Тарсидаре. Да и взять на себя обязательство позаботиться о мальчишке не помешает, урук-хай такой услуги не забудут. Единственный из соучеников Энета, кто не нравился лорду Дайару, был Санти. Низкородный скоморох, да еще и имеющий столь гнусную репутацию, что от него шарахались все вокруг. Однако высокий лорд понимал, что ничего не изменишь, да и после получения черного шнурка рыжий станет аристократом. Конечно, виконт – это почти ничего, но все-таки. Лорд Дайар только попросил Лека поговорить со скоморохом и запретить устраивать его любимые розыгрыши в родовом поместье ар Инват.
Взгляд Лека скользил по девушкам. Юноша с затаенным восторгом рассматривал их. Единый, как они все красивы! Почти каждая прелестна, почти каждая заставляла затаить дыхание. Однако познакомиться с кем-нибудь он так и не решился, этикет не позволял – здесь собрались не просто девушки и молодые женщины, а жены, дочери и сестры высших аристократов элианской империи. Герцогини, княжны, маркизы, графини, виконтессы, баронессы, светлые и высокие леди. Можно было бы пригласить кого-нибудь на танец, но танцевать Лек, к сожалению, не умел. В Барталадарских горах танцевали свои танцы, совсем не похожие на принятые в метрополии. Конечно, горному мастеру было нетрудно освоить несколько простых движений, но возникал вопрос: а стоит ли? Кертал предупредил юношу, чтобы соблюдал в отношениях с женщинами величайшую осторожность, многие горные мастера попались на красивую приманку и глупо погибли от яда. К словам мастера-наставника стоило прислушаться, и Лек не собирался знакомиться, даже не попросил Энета представить его кому-нибудь.
– Дамы и господа! – отвлек его от разглядывания девушек голос юного графа. – Хочу представить вам своего друга и соученика.
Глаза Энета, вышедшего на подиум в центре зала, горели каким-то лихорадочным, озорным огоньком, он широко и весело улыбался. В этот момент наследник высокого лорда казался даже красивым, куда только подевалось его уродство. Рядом с ним стоял закутанный в плащ эльф, держащий в руках лютню. Лек вздохнул – похоже, эти двое разгильдяев что-то задумали. Ладно, день рождения раз в году бывает, да еще и совершеннолетие, оно вообще раз в жизни… Пусть их.
– Итак, представляю вам принца Тинувиэля из дома Хранящего Свет, владыки Эльварана! – голос Энета лучился торжеством. – Моего кровного брата!
При его последних словах глаза лорда Дайара расширились. Он с недоверием и смятением уставился на сына, затем укоризненно покачал головой и тяжело вздохнул: кровное братство с эльфом?! Не слишком ли?
Лек при виде этого довольно ухмыльнулся себе под нос. В последний день в лесу Храт предложил всем пятерым побрататься. Горец не имел ничего против, сам был побратимом своего учителя.
Эльф сбросил капюшон и замер, слегка наклонив уши вперед. В зале воцарилась звенящая тишина, господа аристократы ошеломленно замерли, ощущая необычность стоящего на подиуме существа. Золотистая кожа горела в свете магических шаров, нечеловеческая красота лица завораживала, ярко-зеленые глаза Тинувиэля смеялись. Остроконечные большие уши трепетали, совершенной формы губы улыбались. И эта улыбка была очаровательна. Только по прошествии нескольких минут до собравшихся в зале дошло, что они видят перед собой самого настоящего эльфа. Перворожденного. Бессмертного.
– Мой кровный брат хочет спеть, его песня – подарок мне на день совершеннолетия, – как ни в чем не бывало, продолжил Энет, явно наслаждаясь реакцией аристократов.
– Я впервые в жизни написал стихи на лаарском, – заговорил принц, смущенно опустив глаза вниз. – Точнее, перевел. Поэтому прошу простить возможные огрехи. Это перевод древней баллады о юном воине, спасшем когда-то наш народ от гибели. Он пожертвовал жизнью, но его помнят. Больше пяти тысяч лет прошло, а его помнят. И будут помнить!
Эльф дотронулся рукой до струн лютни, и по залу потекла легкая, тоскующая, заставляющая грустить мелодия. Одновременно в ней звучала тихая радость, пожелание счастья и любви, доброты и понимания. Как все это могло совмещаться, Лек не знал, но совмещалось. Впрочем, гениальный бард еще и не на то способен. А Тинувиэль гениален, в этом горец не сомневался. Люди, как завороженные, слушали странную, непривычную, но волнующую до глубины души музыку. Полторы тысячи лет не слышали здесь эльфийских бардов. Принц продолжал играть, глядя куда-то в недоступную никому даль. А потом запел…
