Книга Рухнувшие небеса, страница 25. Автор книги Сьюзен МакКлайн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рухнувшие небеса»

Cтраница 25

– Этого и не будет, пап.

– Я тоже по ней очень скучаю, ангел, – признался он. Его голос прозвучал тихо и печально. Мне бы хотелось спросить у него, снились ли ему подобные кошмары, но я не стала этого делать – вспомнила, какие между нами сейчас отношения. Никто из нас еще не сделал первого шага к примирению. И вообще, говорить с папой о чем-то, если я обижена на него – глупо.

Я прижала коленки к груди, задумавшись над своим кошмаром. Был он обычным или нет, я не знала. Вообще, подобные сны были не такими реальными, а тут… я чувствовала страх за маму, винила себя глубоко в душе, что не смогла ее спасти. И все это было во сне. А казалось, будто бы наяву.

Я вытерла слезы на щеках и уставилась на папу.

– Прости меня. За все. Знаю, я не идеальная дочь, о которой ты, наверное, мечтал, но я такая, какая есть. И ты должен меня понимать. Я не прошу, – осеклась, вздыхая, – точнее, уже не буду просить тебя бросать все ради меня одной. Просто знай, что я скучаю по тебе, и бывают дни, когда ты мне очень нужен.

Самое удивительное, что извинилась я, а не он. Как бы гордость ни сжимала меня в своих крепких объятиях, но я сумела высвободиться из них. Надоело ждать от него первых шагов, пора бы уже делать их самой.

Папа не ожидал смены темы и слегка улыбнулся, прижимая меня к себе. Я уткнулась носом в его ночную рубашку – она пахла корицей и порошком.

– И ты меня прости. За мой срыв и… за все. Я буду стараться не задерживаться на работе долго, – его губы оставили на моем лбу поцелуй; я прижалась к папе крепче, боясь того, что он уйдет, и мне больше не представится возможность обнять его (а ведь происходило такое очень редко). – Представляю, как тебе одиноко.

Еще бы. Мамы давно нет в живых, отец постоянно пропадает на работе, которую ненавидит больше, чем дешевый кофе. Иногда возникает чувство, будто у меня вообще никогда не было родителей. Благодаря одним лишь моим сумасшедшим друзьям, я не ощущаю себя совсем одинокой и брошенной – они-то и заполняют мою серую заурядную жизнь хоть какими-то красками.

– Да. Но я стараюсь не унывать.

– Держись, ангел. Как-нибудь я возьму отпуск, и мы с тобой съездим куда-нибудь.

Я отпрянула от папы, обрадовавшись его словам.

– Как насчет Франции? – черная бровь взметнулась вверх. – Ты всегда хотела увидеть Эйфелеву башню.

– Звучит неплохо, – я уже представляла наш совместный отдых, улыбаясь во весь рот. – Мама… тоже как-то мечтала туда съездить.

Тут мое хорошее настроение мгновенно улетучилось. Папа пробежался рукой по коротким волосам и, увидев мое поникшее лицо, прижал к себе. Я готова была заплакать, вновь вспомнив о маме и о несбывшихся ее мечтах. Будь она сейчас жива, радовалась бы этому так, как я несколько секунд назад…

Жаль невозможно вернуть время назад. Я бы не допустила, чтобы с ней что-то случилось. И если бы нужно было, я бы пожертвовала собой, лишь бы она вновь могла ходить по этой земле, смеяться, как когда-то, и видеть закат, на который любила смотреть часами.

– Как думаешь, она в Раю? – я с надеждой взглянула на папу.

Он улыбнулся одним уголком губ, смотря мне куда-то за плечо.

– Если не там, так значит в лучшем месте…

* * *

Поговорив немного с папой и дождавшись его ухода, я села на кровати и включила ночник, затем поднесла к нему правую ладонь. Света было достаточно, чтобы разглядеть знак в виде двух соприкасающихся остриями букв «V». В детстве я верила (по словам мамы), что это родимое пятно или что-то вроде того, но повзрослев – перестала. Разве может этот… необычный рисунок на ладони являться им? И вообще, наверняка он у меня был не с рождения – появился со временем. Ведь не могло же это «пятно» значительных размеров быть на моей маленькой ладошке, когда я только-только появилась на свет.

Я чуть ли не задохнулась, обнаружив, как недавно светло-коричневые линии знака стали темного оттенка. Мама говорила, что когда он будет сильно отличаться от цвета моей кожи, я узнаю о чем-то, о… каком-то предназначении, вроде бы. То воспоминание, где мы отдыхали в Нью-Йоркском парке, любовались красотою горизонта, она пела мне необычную песню и потом говорила какими-то загадками, почти постоянно доводилось мне видеть во снах. Снова и снова. Я помнила каждое ее сказанное слово, каждое ее движение, смех. Тогда я не понимала, о чем рассказывала мама, и боялась правды – хотя дико желала ее услышать. Она бесконечно твердила про то, что я, мол, особенная и у меня великое предназначение (о котором, кстати, не имею понятия до сих пор), будто у меня будут враги и помешают мне исполнить его.

Меня словно осенило. Пусть я еще не до конца вникала в смысл слов мамы, но некоторое отчетливо понимала – тот «призрак» в «Мо», вломившийся в мой дом незнакомец, никогда не знавший о существовании душа и недавнее топанье ног, преследовавшее меня до самой двери, все это имело какое-то отношение к недоброжелателям, о которых она говорила. И да, я никогда не считала свою мать съехавшей с катушек женщиной, любящей запугивать собственного ребенка выдуманными байками. Я верила ей. Всегда. И особенно в тот момент, когда она рассказывала мне об этом. Она… предупреждала меня. Она знала о чем-то и не хотела мне говорить. Твердила, будто я узнаю обо всем (сама или нет), когда придет время, когда знак на моей руке станет темнее. Сейчас он приобрел почти… грязно-коричневый оттенок, и… я до сих пор не имею понятия, что значила ее речь. Знаю лишь одно – мама скрывала от меня все ответы, которые я так жаждала услышать, пусть и немного побаивалась. Она не хотела расшифровывать свои слова по одной причине – я была слишком юна, чтобы знать наверняка страшную правду. А что сейчас? На данный момент каким-то образом я могу узнать, что тогда имела в виду мама?…

У тебя будет много друзей, но так же – врагов – они-то и попытаются сделать все, чтобы ты не смогла исполнить свое предназначение. Никогда не бойся их, слышишь? Тебя не дадут в обиду, обещаю. Если вникнуть в смысл этих слов, можно сделать вывод: у меня есть какое-то предназначение, и я не имею о нем ни малейшего понятия, мне пытаются помешать его исполнить враги (хотя я почти никогда в жизни никому не переходила дорогу) и еще одно – кажется, меня кто-то будет защищать или защищает уже. Я шумно втянула в легкие воздух, вспомнив того отважного незнакомца, спасшего меня от пробравшегося в дом ворюги (или кого там?). Возможно, желающий оставаться в тени парень и является одним из тех, кто не по каким-то причинам защищает меня от недоброжелателей, и, если учесть то, как он вместе с немытым горбуном исчез в красном облаке, то смело скажу – он явно имеет какое-то отношение ко всей этой странной, запутанной и неразгаданной истории. И, кажется, я собираюсь понять, что, черт возьми, вообще творится. Сколько уже можно быть в неведение? Пора бы разобраться во всем. И да, было бы еще неплохо откапать побольше о Габриеле – очень он подозрительный тип, зачем-то преследующий меня. А что если он – этот парень-загадка, (не побоюсь сказать) классный боец и отличный музыкант (да, он довольно хорош в своем деле) на самом деле является тем, кто спас меня от грязного маньяка? В душе я громко рассмеялась такому предположению. Зачем парню, который не питает нормальных отношений к одной девушке, делать для нее что-то хорошее, тем более – спасать глубокой ночью от голодного и немытого придурка, залезшего в ее дом по неизвестным целям? Скорее, я предположу, что Габриель являлся кем-то из тех психов, которые желают мне зла. Вот и все.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация