– А кошечка превратилась в немощного котеночка, – прошептал он сексуальным голоском, улыбаясь. – Мяу.
– Что тебе надо от меня? – у меня получилось связать предложение без запинок и заиканий. Прогресс просто. А при этом я смотрела прямо в его глаза.
Он оттолкнулся ладонями от стены, оставляя мне немного больше пространства, а потом сделал приличный шаг назад, оглядываясь. Я облегченно вздохнула, и, ощутив, как ноги перестали подкашиваться, ступила вперед, предварительно посчитав, на каком расстоянии от него стоит лучше держаться, чтобы не терять голову. И что это было со мной недавно? Я повелась на его смазливую мордашку? Нееееет. Быть того не может. Он мне не нравится. Такой тип парней, которые пользуются девизом: «Одури, соблазни, в постель утащи» – я не переношу. Они наглые, в основном самовлюбленные и… ведут себя как придурки, чтобы показать свою крутость и превосходство над кем-либо.
– А ты как думаешь?
– Если ты маньяк, в чем я не сомневаюсь, то твои цели мне вполне понятны.
– Что же тогда спрашиваешь? – он изогнул бровь, переминаясь с ноги на ногу. Вау, и не опровергает мою версию? Значит, это так и есть на самом деле. И если приблизится вновь, я закричу или ударю его. Ну или хотя бы постараюсь сделать что-нибудь из перечисленного.
– Хочу убедиться.
Габриель громко и коварно засмеялся, глядя на меня. Для эффекта настоящего злодея-психа, помешанного на преследовании одной невзрачной девчушки, ему не хватало раскинуть руки в стороны, запрокинуть голову и, вдоволь насмеявшись, сказать что-нибудь банальное, вроде: «Ты меня раскусила. А теперь я изнасилую тебя, а когда закончу – убью и выброшу твой труп в мусорный бак». В принципе, чтобы не узнать, что он со мной действительно сделает, можно убежать, сверкая пятками, но я пока не обираюсь прибегать к такому способу, сначала нужно расспросить этого умника. Вдруг Габриель Эйнсфорд на самом деле является тем, кто положил начало моим странностям?
– А ты очень необычная, Скайлер Грейс, – промурлыкал он, улыбаясь. Смешинки продолжали танцевать в его лазурных глазах. И меня это отчасти бесило. Постоянно улыбаться и почти без причины – это ненормально.
– И чем же я такая необычная? – надменно-милым голоском поинтересовалась я, закатив глаза.
Не дай Бог сейчас с его рта вылетит очередное похотливое словечко, клянусь, ударю его!
Он опустил взгляд на мою грудь, затем талию и бедра. Уголки этих идиотских губ поднялись выше, составляя плутовскую улыбку.
– Мнооооого чем, – словно довольно выдал Габриель, продолжая пялиться на мое неглубокое декольте.
Сейчас мне захотелось огреть парня не за эти словечки, а за его потихоньку раздевающий меня взгляд. И огреть чем-нибудь таким, после чего обычно просыпаются в больнице с тяжелой травмой головы.
Я решила оставить без комментариев его тупое заявление и задать волнующий меня уже несколько секунд вопрос.
– Серьезно, что ты ту забыл?
– Но уж точно я не собираюсь насиловать тебя, а потом убивать, – словно прочитав мои мысли, выпалил он, а когда увидел мое испуганное лицо, понимающе заулыбался. – А-а-а-а. Все ясно с тобой, Монашка. Думаешь, я действительно маньяк, способный лишить тебя девственности, а потом – выбросить твой труп, над которым достаточно надругаюсь в какую-нибудь яму?
Я опешила. Он что, умеет читать мысли? И стоп, как…
– Как ты узнал, что я девственница?
Габриель довольно заулыбался, делая шаг ко мне. Я же в это время сделала аналогичный шаг назад, предполагая, что все сказанное он может исполнить прямо сейчас. Тут. И я умру самой ужасной смертью, так и не успев попрощаться с папой. О, боже…
– По тебе видно.
Я ухмыльнулась, все еще испытывая легкий страх и одновременно облегчение, когда Габриель счел больше не сокращать дистанцию между нами.
– У меня на лбу написано?
– У тебя слишком… чистая душа.
Я поперхнулась слюной. С чего он взял?
– Окееей. Допустим, это так. Что тебе еще известно обо мне? – вопросила я, кидая на него испепеляющий взгляд и складывая руки на груди. Теперь у почти меня нет сомнений, что он – мой чокнутый преследователь. Если что-то пойдет не так, и он распустит свои руки, придется вспомнить уроки физкультуры в школе.
Габриель таинственно улыбнулся (или похотливо?).
– Много чего.
– Да кто ты такой? – прошипела ядовито я, смотря в его голубые, ухмыляющиеся глаза.
Габриель уставился на меня, его губы растянулись в странной улыбке, которую я терпеть не могла.
– Ты становишься сексуальной, когда злишься, – промурлыкал он, доводя меня до точки кипения. На его тупое замечание я никак не отреагировала, так как в основном считала, что он издевался. Опять. Я уже сбилась со счету, сколько колкостей и подколов этот придурок сказал за весь период нашего с ним… «знакомства».
– Да ну? И в каком месте я становлюсь сексуальной? – закатила глаза, сжимая руки в кулаки и мысленно успокаивая себя, чтобы не наброситься на него и не исцарапать его прекрасное личико своими ногтями.
Габриель окатил меня таким взглядом, что почувствовала себя совершенно голой. Мне не нравилось, когда он смотрел на меня так, словно на сочный бифштекс, при этом будто чувствуя невыносимый голод.
– Мне тебя просветить? – вскинул бровь, заставляя меня залиться краской. Мои чертовы щеки теперь были краснее, наверное, самого помидора.
Я смутилась еще больше, когда парень заметил мой румянец и ухмыльнулся. Я готова была сквозь землю провалиться сейчас.
– Не отходи от вопроса, – попросила, чтобы он перестал делать то, что отныне делает каждый день: надоедает мне, издевается, и вводит меня в краску.
Габриель положил большой палец на пухлую нижнюю губу и провел по ней, не отрывая от меня пристального взгляда. Этот жест показался ужасно сексуальным, что я почувствовала, как температура тела мгновенно поднялась. Мои глаза не желали никуда смотреть и были направлены лишь на него, отчего мозг громко бранился, веля перестать пялиться.
– Знаешь, мне как-то больше нравится говорить о тебе и твоем теле, чем о себе.
Габриель развернулся и собрался уходить, но тут, вспомнив что-то, повернулся, кивая на мои ноги и нахально улыбаясь. – Кстати, когда злишься, старайся не так сильно выставлять бедра. Особенно, – вздохнул, – когда ты в юбке. Пойми, я парень все-таки, и могу не сдержать своего внутреннего зверя, Скайлер Грейс.
Удивляло совсем немного, что он перестал меня звать по тупому прозвищу и, к удивлению, еще помнил мое имя. Я покраснела сильнее, опуская юбку чуть ниже и прекрасно понимая, что веду себя сейчас как идиотка.
Радоваться уходу Габриеля было очень рано. Услышав какой-то странный шум в том переулке, мимо которого я подметила больше никогда не проходить, он кинул на меня слегка… обеспокоенный взгляд, затем передумал отправляться по своим делам и схватил меня за локоть. Сердце провалилось в пятки. Я не так сильно боялась того неизвестного приближающегося к нам звука, как намерений этого маньяка с ужасным характером, но чертовски-красивым лицом.
